— Есть не надо. Забери меня отсюда — отвези домой. Слышал, что дома и стены лечат?

— Слышал. Но у домашних стен нет крови фейри.

— Зато там есть блинчики.

— Прожорливое ты создание.

— Я лишь хочу наесться блинчиков до отвала, пока ты не сбежал домой.

— Не сбегу. Пока ты не встанешь крепко на ноги — не сбегу. И блинчиками закормлю, и Линдро научу их готовить.

Ник закашлялась от неожиданности:

— Почему Лина?

— Потому что мне показалось, что ты выбрала его, а не Форда. — отмахнулся Эван. Эх, хороший бы из него получился принц, жаль, что уже чужой и пристроенный. Или хорошо, что пристроенный — слишком он оказался живым и бурлящим. Весна, а не осень… Она не выжила бы рядом с ним. И блинчики бы не спасли.

Ник напомнила:

— Эван?

— Да?

— Ничего не забыл?

— Э…

— Дом и блинчики.

— Понял, пошел воевать.

— Жду с победой. — улыбнулась Ник. Домой. Скорее домой…

Победа получилась однобокая — Ник выписали, ей даже вернули одежду, нагрузили лекарствами, посоветовали вызвать такси, потому что общественный транспорт уже не ходил и…

Они с Эваном замерли на крыльце больницы, глядя в ночь. Кредитка Ник осталась вместе с её сумочкой в грузовике стражей. У Эвана денег не было вообще.

Он критически осмотрел Ник:

— Тут идти далеко — через весь город. Вернемся или?

— Идем, — Ник поджала губы. Возвращаться в больницу не хотелось сильнее, чем тащиться через спящий ночной город. И ведь кинжал не покажешь, заставляя такси довезти бесплатно — кинжал ей не вернули, и где его искать — тот еще вопрос.

С больничной стоянки вырулила черная, представительского класса машина, с хромированными деталями, статуэткой летящей фейри на капоте и плавными формами. Она остановилась прямо перед Ник. Дверца машины со стороны водителя открылась, показалась уже знакомая голова Джонса:

— Вы задержались, мисс Доу. Мне уже показалось, что я перестал вас понимать.

— Вы никогда не понимали меня, — Ник старательно выпрямилась, боясь, что Джонс её не видит из-за размеров машины.

Эван осторожно дернул её за рукав:

— Ник, это же Джонс… Тот самый!

Она ничего не успела ответить — Джонс холодно улыбнулся:

— Не ломайте мне всю игру, Грей. Не стоит просвещать нашу мисс Незнайку. Вас подвезти?

Ник неуверенно предложила:

— Услуга за услугу?

— Упаси небеса. Я достаточно богат, чтобы подвозить девушек просто так. Садитесь.

Ник замерла.

Джонс добавил, огибая перед машины и открывая перед Ник дверцу:

— Меня мистер Перес просил за вами приглядывать. Не беспокойтесь, машина надежная, редкая элитная модификация фейри.

— Мистер Джонс, а вы тоже элитный, да? — Эван на всякий случай сильно дернул Ник за рукав, но она не удержалась, добавила: — Элитному вампиру, живущему в элитном доме элитного комплекса, должен прислуживать элитный слуга… Ой, секретарь.

— Вы чрезвычайно догадливы, — продолжил улыбаться Джонс, и Ник только сейчас заметила, как фальшива его улыбка. Его глаза были слишком близко, чтобы избежать искушения. Ник подалась вперед, заглядывая в алые зрачки. Там сейчас плыли облака.

— И чем же вы так элитны?

Болело все, даже что удалили. Он лежал на спине на носилках и смотрел, как плывут облака. Он все проиграл. Ему остались лишь облака. На каком он полетит прочь с земли?

Он скосил взгляд вбок. Там стояли, опираясь друг на друга, проигравшие вместе с ним войну. Израненные, потерявшие дом, надежду, любимых и родных. Скоро они из-за него потеряют и жизнь. Надо было сдаваться, пока мог. Надо было сдаваться, выторговывая их жизни.

Звонкий голос лорда Холма несся над дымным полем:

— Слово фейри! Сдав добровольно генерала по имени Брендон Джонс, вы получите высочайшее прощение за свои проступки.

Оказывается, они не воевали, они не защищали свои дома и земли. Они совершали проступки.

— Иначе наказание будет неизбежным. У вас десять минут. Время пошло.

Стоявший в отдалении офицер-вампир подтвердил:

— Слово клана Переса — договоренности будут выполнены от и до. Сдадите генерала — получите полную свободу. Желающие примкнут к клану для излечения.

Строй зашевелился — кто-то рвался вперед.

— Я Джонс!

Из конца шеренги насмешливо донеслось:

— Хрен тебе, а не Джонс! Джонс — я!

— Нет, я! — это подался вперед салажонок — его подобрали с неделю назад в сожжённой дотла деревеньке. Он чудом выжил после правосудия фейри. — Я Джонс! Берите меня!

Он не выдержал и признался:

— Это я Джонс. Брендон Микаэль Арн Джонс. Генерал с позывным Осень. Это я.

Ник с трудом удержала взгляд — признаваться вампиру, что заглянула в его память нельзя. Она спешно опустилась на сиденье, пряча взгляд. Джонс захлопнул дверцу машины:

— Элитное умение восхваления, мисс Доу. Именно этим я знаменит и ценен. Грей, не стойте столбом, садитесь в машину.

Джонс сел на водительское кресло и бросил на колени Ник бумажный кулек:

— Ваш кинжал, мисс Доу. Вас не учили не бросать оружие на поле боя?

Машина плавно выехала на пустую улицу, залитую неоновыми светом вывесок.

Ник предпочла промолчать. Отвечать, как прежде, она сейчас бы не смогла, она помнила облака в небесах, а мягкий, утешающий тон Джонс бы не принял. Еще и удивился бы, с чего такие изменения. Хорошо, что его не интересовали её ответы. Он смотрел четко на дорогу. Что с ним, сдавшимся, защищая своих людей, сделали, что он настолько изменился? Элитный прислужник для элитного Переса. И ведь не спросишь.

Дома было хорошо. Закрыв дверь, Ник сползла по ней на пол. Эван тут же опустился на колени, заглядывая ей в глаза:

— Ник, тебе плохо?

— Мне хорошо…

— Ник?

Она вытянула ноги вперед, опираясь на дверь:

— Можно кофе и блинчики?

— Ниииик?

Она еле выдавила:

— Пожалуйста.

Эван встал:

— Хорошо… Тебя донести до кровати?

— Мне и тут неплохо… Ты что-нибудь знаешь о Джонсе?

Эван серьезно посмотрел на неё:

— Разве кто-то не знает Джонса?

— Я.

— Знаменитый военный. Легендарный даже. Под его командованием Двадцать первый округ стоял почти два года, не сдавался. Фейри Джонса люто ненавидят. Он держал слово лучше них. Он пытался остановить войну, заключить мир с фейри на равных правах. И когда фейри нарушили договор, им пришлось плохо. Он основательно проредил их Холмы, заставляя досконально выполнять условия договоров с людьми… После захвата округа, фейри потребовали то, что от него осталось, себе.

— И что от него осталось? — она подозревала по воспоминаниям Джонса, что осталось мало. Совсем мало. — Впрочем, не отвечай… Не надо…

— Люди после падения округа согласились на требования фейри и выдали его Холмам. Его судили, предали наказанию… Короче, фейри это фейри…

— Твари.

— И не говори. Идти против фейри никто не рисковал, и Джонс бы так и умер в Холмах, но клан Переса не выдержал и выкупил его. Тайну сделки никто не знает. Короче, о его злоключениях знают все. И это Джонса раньше дико бесило. Наверное, и сейчас бесит — вампиры не склонны меняться.

— Тяжко выглядеть молодцом, когда каждый помнит, как ты ползал в грязи…

— Именно. — подтвердил Эван.

— Рогатые орки… Даже не знаю, что и думать.

— Не думай. С ним редко кто пересекается по делам, он же не единственное доверенное лицо Переса.

Только не думать не получалось. Даже после блинчиков. Изменился ли Джонс после того поля боя? Стал ли и впрямь сволочью, упивающуюся своим привилегированным положением, или страдал под клятвой?

Ночь была долгой — Ник переоценила свои силы и силы крови фейри… Её мутило, бросало то в жар, то в холод. Руки и ноги постоянно теряли чувствительность — она их все же отморозила за Границей, и если сил крови фейри не хватит, то она рискует повторить судьбу Джонса и ветеранов, её могут ради её же блага скормить вампирам. В том, что Джонс может это провернуть, в темноте долгой, промозглой ночи верилось до липкого пота по всему телу. Его элитный мистер Перес и не на такое способен. Деньги в округах решают все. Это Линдро может верить в закон, Ник знала — для людей закона нет, деньги главнее. Эван замотался с ней — варил отвары, менял компрессы, делал уколы лекарств, которые ей выдали в больнице. Только под утро стало чуть легче — отступил жар, отступили и страхи. Эван забылся зыбким сном в кресле — вчера вечером она так и не добралась до спальни, всю ночь провела на диване в гостиной.