Он перешел на бег. Ник зажмурилась, совсем вжалась в него, и почувствовала дикий жар костра, сжигающий прошлый год и обещающий новый, другой, совершенно необычный и удачный.

Лин приземлился на чуть согнутые ноги, пробежался еще пару шагов, отходя прочь от костра, чтобы не мешать другим оборотням, и прошептал:

— Все, все, малыш, можешь не кричать…

Она приоткрыла глаз, утыкаясь взглядом в подбородок Лина:

— А я кричала?

— В том-то и дело, что нет.

Ник чуть расслабила руки:

— Знаешь, Лин, я поняла одно — ты не оркская альфа, ты моя альфа. И рогатые орки тебя задери, чтобы я от тебя этой глупой классификации больше не слышала. Ты человек, человеки не делятся на классы.

— Ясно.

Ник пробурчала — она ему тут чуть ли не признание в любви сказала, а ему лишь ясно:

— Поехали домой, а?

Лин кивнул и слишком серьезно сказал:

— Я капитан Линдро Диего Андре Росси, оборотень в солнеч…

Она быстро приложила указательный палец к его рту, и он тут же остановился, даже с рук своих её спустил — видимо решил, что напугал. Знал же, что она боится оборотней в гоне. Кто же знал, что его гормоны наплюют на блокираторы — оркский альфа он, а не человек.

— Шшш… — она нагло встала ему на носки обуви, чтобы быть выше и чтобы не мерзнуть. — Я Никто Доу, ловец первого класса, могу я тебя поцеловать?

Он собирался что-то ответить ей, но она его оборвала:

— И стооооой, подожди, выслушай все мои планы на тебя… Я хочу тебя поцеловать в висок, потом по кромке волос, потом в губы…

Он вместо ответа снова подхватил её на руки, неся к машине.

–…потом укусить за ухо…

— Там ставят брачную метку, ты в курсе же?

–…хорошо, ухо кусать не буду, раз уж боишься брака…

— Я его не боюсь…

Она хмуро сказала:

— Поздно, я передумала туда кусать… Ключицу кусать можно?

Он приподнял бровь:

— А её кусают?

Ник вздохнула:

— Орки с тобой, поцелую. Потом поцелую ниже, ниже и еще чуть ниже… Я хочу попробовать тебя всего на вкус… Потом…

— Ник, можно уточняющий вопрос? — он замер перед дверцей машины.

— Давай! — смело разрешила она.

— Мне во время всего этого что-то позволено делать?

— Тебе… — она заглянула в его зеленые, сейчас тревожные глаза. — Тебе позволено все, даже послать к оркам весь мой план.

— Ясно. — Он поставил её на ноги, открывая дверцу машины. — Садись.

Ник вспомнила самое главное:

— Единственное — тебе запрещается напоминать, что твоего запаха не должно быть в моем доме. Понял? Вот это под запретом. Категорическим.

— Ясно. — Лин захлопнул дверь и сел за руль. Мотор радостно рыкнул, вывозя на пустой сейчас проспект. Где-то начинался новый год, где-то громко орали последние секунды старого года, где-то поздравляли друг друга, а Ник ехала домой.

Уже закрыв двери дома, она первым делом стащила с Лина лонгслив, отсекая пути к отступлению. Она знала — Лин из тех, кто все же может остановиться из каких-то своих внутренних убеждений даже в солнечный цикл.

Она потянулась за поцелуем, рукой проносясь по теплой, бархатистой коже, чтобы, обнимая за спину, прижаться к Лину сильнее.

Он не был слюнявым. Он не был мурчащим. Он был на данный момент полностью её. И Ник приложит все усилия, чтобы это так и было. Хотя бы и через два года. Два года пролетят быстро, она и глазом не успеет моргнуть.

Новый год обещал быть хорошим.

Она судорожно выдохнула, когда губы Лина скользнули по ключице и ниже…

Утро этой зимой начиналось всегда одинаково. Прислушаться к её дыханию, к ритму просыпающегося сердца, к поднимающейся перед побудкой температурой и разбудить вовремя, между циклами сна — она с трудом просыпалась по утрам. Не угадаешь — недовольное бухтение гарантировано, и утешать её чревато опозданием на службу — проверено неоднократно. Арано уже ставки принимал — будет у их кэпа веселенькое утро или все же выпустят из постели как положено. И ведь заранее, чтобы не опаздывать, поднимать Ник нет никакого смысла, она имеет право высыпаться. Так что каждое утро, как на минном поле — подорвется или нет. Сладко подорвется, утешая и зацеловывая — Ник была безумно страстная и открытая, но ведь под дверью уже топчется весь Седьмой штурмовой, ожидая пробежку… А нюх у всех хороший, и языки болтливые — оборотни же, не понимают, что у людей некоторые темы табу. Быстро одеться, натянуть на Ник наушники с музыкой и… Вперед, на пробежку вместе с парнями. Она бежала рядом, зная, что наушники с неё снимут вовремя. Не он, так Арано. Не Арано, так Ульв… Или Жердь, вновь спокойный и уверенный в себе. Свадьбу он с Энн назначил на лето — типа, красивее будет. Он даже приглашение уже выдал. На два имени — её и его. Ник и Лин… Дожить бы еще до лета… После пробежки душ — дом был вредный, пристраивать вторую душевую отказывался, хуже того — пристроенную по осени вторую спальню наглухо заблокировал, не пуская туда даже Ник. Душ Лин любил, он обожал воду не меньше Ник, главное, опять же — успеть убраться из душа, хотя чаще он сдавался и оставался вместе с Ник… Хорошо, что вода отлично уносит запахи, и об этом Арано, и так поддевавший Лина по поводу и без, не знал. Потом, если позволяло время, совместный завтрак в кафе, Ник даже присматриваться к официанткам перестала, забывая об обещанном свидании. Когда времени не было — он спешно готовил кофе для неё и несся на службу. Позавтракать можно и там в столовой. Потом целый день издевок Арано с намеками на свадьбу и прочее, словно не понимает — им с Ник это не грозит. Впрочем, за те два месяца, что Ник с ним, Лин почти привык игнорировать друга. Потом побег домой — привычные посиделки с парнями в пабах закончились… Домой — в смысле к Ник, у себя дома он давно не был. Потом прогулки, парки, рестораны, кафе, иногда походы в кино — новинки были редко, а старые довоенные черно-белые фильмы ни он, ни она не любили, иногда клубы — всего на час, иногда и меньше, чтобы она успела натанцеваться, не боясь, что набедокурит — это её слово, кстати. Мать даже между делом на карту бросила крупную сумму — боялась, что на Ник его жалования не хватит. Зря боялась — Ник ни за что бы не приняла дорогой подарок. Она даже от покупки интера отказалась, сказала, что потом сама как-нибудь. Знать бы еще, кто скрывается за номером «Принц должен уметь». Лин пытался, но фейри строго хранили секреты своей интер-связи. И Ник молчала, не заговаривала об этом номере. И у него не было права лезть без спроса.

Сама Ник менялась — клыки, похожие на звериные, уже не втягивались, поменялось восприятие запахов — она стала слишком требовательна к ним, он даже привык на службе надолго застревать в душевой, чтобы не раздражать её. Даже вкусы изменились — Лин как-то застал её поедающей фисташковое мороженное вместе с пиццей. С анчоусами. Где уж она раздобыла анчоусы — тайна за семью печатями. Брендону бы сообщить, но опять же, лезть куда не просят — глупо. Да и… Тогда придется уйти из её жизни, уступая другому, а этого не хотелось. Она и так рано или поздно уйдет сама, не останется в Либорайо.

Он всегда это знал. Не усидит в Либорайо, пойдет дальше уже без него. Её право — это только её жизнь, и только ей решать, с кем и где её провести. В Либорайо ей скучно — улицы почти безопасны, а в зоны её пока не брали — Перес со своей двести шестой как с ума сошел, почти не вылезая оттуда, так что… И Ник, и остальные штурм-отряды наслаждались тишиной и покоем. Просто некоторые не любят покой. Как Ник, например. Она уйдет, и, позволь небеса, если предупредит заранее о времени своего ухода. Он еще помнил свою растерянность, когда после первого дня знакомства она просто исчезла, пропадая на неделю неизвестно где. Он мог лишь надеяться, что ей хорошо рядом с ним. Он мог лишь превращать каждый день в праздник, чтобы она задержалась рядом с ним чуть подольше. И старательно запоминать каждую мелочь, каждую её улыбку, каждый её жест — не факт, что она однажды вернется. Мир еще большой и интересный. И Брендон… Ведь есть еще Брендон.