— Я хорошая знакомая Брендона Джонса. Я знаю Осень.
Женщина бесстрастно сказала:
— С чем вас и поздравляю. Знать один из сезонов года следует обязательно. Но как это касается меня?
— Мне кажется, что ваш сын отчаянно похож….
— Всем всегда что-то кажется. Мой сын — только мой. И похож он на меня. А вы, если хотите продолжить беседу, сперва скажите: «Я не фейри!».
Ник кивнула:
— Справедливое требование — Брендон долгие годы был в их плену.
— Мне все равно у кого был в плену ваш знакомый. Я не понимаю, причем тут я и мой сын. И вы так и не сказали, что вы не фейри.
— Я не… — и тут впервые в жизни язык Ник прирос к нёбу, не сдвигаясь. Она всегда так легко врала. Ей всегда сходила с рук любая ложь, и почему же именно сейчас язык ей не повиновался? И, главное, как не вовремя! Или она никогда не говорила, что не фейри? — Я… Ловец, а ловцы не бывают фейри. — попыталась выкрутиться она.
Женщина закачала головой:
— Не пойдет. Хотя должна признать — попытка интересная.
Ник спешно достала из-под худи свой знак ловца:
— Видите? Он настоящий. Я ловец, ловцы не бывают фейри.
Женщина растянула сухие губы в улыбке:
— Я человек. И не могу проверить ваш знак — для меня он нейтрален, настолько я знаю.
— Такие знаки не подделывают.
Женщина махнула рукой:
— Оставьте! Что только сейчас не подделывают! И говорю вам последний раз — нам нечего обсуждать. Особенно Брендона Джонса.
Ник в отчаянии выдавила:
— Он имеет право знать, что у него растет сын.
— Сын? Забавные вы… Который год кругами ходите, спрашиваете о Брендоне Джонсе… Так я и не отрицаю — я была в его отряде. Простой медтехник. Не более того. Больше мне нечего сказать о нем. Абсолютно нечего. И не смотрите так — я попала под амнистию фейри, когда Генерал сдался.
Ник улыбнулась:
— Он терпеть не может это прозвище. Он Осень — это его настоящий позывной.
— И опять — зачем вы мне это сообщаете? Я медтехник, я не участвовала в боях, я не знаю ни одного позывного — они меня не касались. И я даже знаю ваш следующий шаг — сейчас вы начнете мне рассказывать о родинках и шрамах, которые якобы я должна знать и которые по секрету вам сообщил сам Джонс. Вы будете сыпать какими-то странными якобы общими для нас с ним воспоминаниями… Общими фактами… Факт один — Марк только мой сын. Я никогда не состояла в отношениях с Джонсом. И отца Марка я не знаю — война была. Нашла бы — лично прибила бы. Понятно?
Ник не удержалась, взъерошила свои волосы, как делает Лин:
— То есть… Мне вас не убедить?
— В том, что вы знаете отца моего ребенка? Нет. Я сама его не знаю — откуда бы вам это знать? Марковка только мой. На этом давайте прощаться. Хотя с ловцом задумка была зачетная — мне даже понравилось.
— Простите… Э… Я не знаю вашего имени…
Женщина рассмеялась:
— Готовиться надо лучше к заданию.
— У вас есть интер?
— Я похожа на человека, который пользуется технологиями врага?
Ник выдохнула и призналась:
— Я поняла, почему Осень выбрал именно вас… Вы умница…
— Спасибо…
— Дайте мне хоть капельку доверия…
— Условие тоже — скажите: я не фейри.
— Пройдемте на почту, прошу… Там же есть интер-связь? Я сама её оплачу.
— И кому же мы будем звонить?
— Мистеру Мигелю Пересу, лучшему другу Брендона. Его же клан гарант вашей свободы? Вот ему и позвоните, спросите о Брендоне. Быть может, его самого позовут к интеру… Прошуууу…
Женщина подернула вверх рукав пыльника, посмотрела на старые военные часы — двойник тех, что носил Брендон, и с неискренним сожалением в голосе сказала:
— Простите, но почта уже закрылась.
Ник пальцем указала на запястье женщины:
— У Брендона такие же часы. Он ими очень дорожит.
— Рада за его! Честное слово — рада. И передайте своему начальству — хватит уже. Любому ясно, что в плену, под пытками чего только не придумаешь и не расскажешь… Мой ребенок — только мой. И я нахожусь под защитой клана Переса — тронуть вы меня не можете.
К ним, держа смущенного Марковку за руку, подошел молодой мужчина в форме стража:
— Проблемы, мадам?
— Мадмуазель, — поправила его женщина. — И, извините, если мой сын доставил проблемы на игровой площадке. Я должна какой-то штраф?
— Нет, мадмуазель, просто он стоял в одиночестве, я и подошел к нему. Все точно хорошо? — взгляд молодого оборотня задержался на знаке ловца, а потом и на лице Ник.
Женщина, беря Марка за руку и заставляя Ник скрипеть зубами от бессилия, сказала:
— Все хорошо. И извините, нам пора… Приятно было познакомиться, ловец. Адьё.
Она пошла прочь. Ник выругалась про себя — она понимала, почему Брендон выбрал её, как бы эту женщину не звали. И её надо было срочно спасать — долго она не протянет. Как и Марковка. Как и весь Двадцать первый округ…
Страж напомнил о себе:
— Мадам? Все хорошо?
Ник тоже поправила его:
— Мадмуазель, и все просто отвратительно плохо… — она прикусила губу, потом вспомнила, что Лину это не нравится. — Что значит «адьё»?
Страж дежурно улыбнулся, становясь похож на енота:
— Первый раз у нас в округе?.. Это значит «прощайте». Пусть фейрияз победил, пусть все округа перешли на него, но местные еще пытаются помнить свой родной язык. Так… — он как-то странно всматривался в её лицо, заставляя Ник нервничать, — я могу вам чем-то помочь?
Она заставила себя улыбнуться:
— Спасибо, но я в помощи не нуждаюсь… До свидания… — она пошла прочь из центра. Оркский, так не вовремя сломавшийся дом! Оркский интер, отказывающийся работать! Оркский фейри в её предках!!! И вообще рогатые фейри!!! Проще нежить упокоить, чем добиться доверия у защищающей своего ребенка матери.
Ник в сумерках вернулась в автодом, припаркованный на окраине — за ним уже уходили в небеса не разобранные остовы домов. Она закрыла дверь, прислонилась спиной к стене и взмолилась:
— Домик, прошу… Ну оживи как-нибудь… Пожалуйста… Мне нужно срочно вернуться в Либорайо. Очень срочно!
Протиснувшись мимо огромного холодильника и плиты, занимавших в небольшом пространстве дома чуть ли не все место, она с тоской посмотрела на датчик уровня чистой воды и решила, что сегодня опять останется без душа. Ник скинула с себя обувь, поменяла худи на футболку Лина и легла спать на неудобной, узкой кровати, укрываясь сразу двумя чуть отсыревшими одеялами — ночи были до сих пор холодными, а отопление барахлило. А когда-то этот дом для только-только обретшей свободу после школы ловцов девчонки был просторным, уютным и теплым. Слишком легко привыкаем к хорошему, слишком трудно смиряемся с лишениями.
Ник пробормотала в подушку:
— Чтоб тебя, Маки, орки покусали за хвост — провидец хренов…
Самое обидное — алхимическая батарея работала как раз хорошо. Это сломалась остальная начинка дома.
Глава 35. Визит стража
Утро началось…
Ник даже вздрогнула, ничего не понимая.
Утро началось со звонка давно как почившего интера.
Ник, лежа в своей большой, мягкой, удобной кровати в своей месяц как исчезнувшей спальне ненавистно прошептала в потолок:
— Знаешь, а ты сволочь, дом! Я все же попрошу Брендона тобой заняться!
Она взяла трубку, не обращая внимания на номер — все равно она ни одного не знает.
Где-то далеко, в подвалах Холмов включилась автоматическая запись разговора — все звонки интер-связи отслеживались. Еще недавно о звонке на этот номер доложили бы лорду Холма наказаний, но две недели назад все, кто отслеживал этот номер и знал о нем, таинственно исчезли. Новых распоряжений не поступало, и потому запись будет автоматически уничтожена через месяц. Если в ней не прозвучит кодовых слов, требующих доклада лордам.
— Алло, Доу слушаю…
А в ответ прозвучал самый дорогой голос на свете:
— Доброе утро, Ник!
Она лишь смогла выдавить из себя:
— Лиииииииин… — странные, глупые слезы комком подкатили к горлу. На заднем плане на фоне непонятного шороха и стука в интере раздались крики:
