Ник нахмурилась и возразила:

— Не может быть. Во сне мы все были одного возраста.

Лин кивнул:

— Значит, и тебе может быть восемнадцать-двадцать.

Она резко вскочила со стула:

— Не может быть! Если я не помню событий с семи до пятнадцати лет, то это не значит, что их не было, Лин!

Он мягко сказал:

— Ники, я не хотел тебя задеть…

— Мне двадцать пять! Не больше, но и не меньше!

— Ники… Прости, пожалуйста…

Она стремительно развернулась и вылетела прочь из дома — сейчас хотелось побыть одной. Лин одной фразой попытался перечеркнуть её жизнь, все, что она знала о себе. Это было неправильно. От Лина она такого не ожидала. Это было… Сродни предательству! Он ей не верил, сейчас в её возраст, а потом⁈ Во что он не поверит потом?

Ей двадцать пять! Никак не восемнадцать!

Как Лин мог такое сказать! Это её жизнь, а не его…

Она долго летела по полю из клевера. Очень долго. Так, что даже удивиться успела — она не умела так долго выдерживать стремительный бег. Просто не могла. Не хватало сил. Раньше.

Ник остановилась, осознавая случившееся. Разворачиваясь. Замирая. Вслушиваясь в тишину. Кругом только изумрудное сияние голодного клевера, и она посреди поля. Огромный сереющий купол неба, дорога и сливающийся с еще темным лесом автодом стали далекими и нереальными. Только яркий проем двери и сидящий на ступеньках, явно сжимающий руки в кулаки Лин были настоящими, но к ним еще нужно вернуться. По полю из клевера — его листики разворачивались, демонстрируя по четыре счастливых для людей лепестка. Целых четыре смертоносных для леди Холма лепестка.

Сердце заполошно забилось в груди, только клеверу нельзя показывать свой страх. Она вообще его не боится. Она не леди, она… Оборотень. Лигр. Ой, лигрица, конечно же.

Ник присела на корточки, чуть касаясь травы — она обжигала пальцы, прикусывая лепестками и напоминая — тебе тут не место. Это мир людей, тебя тут не ждут!

Ник собралась с силами и ткнула пальцем в ближайший четырехлистник:

— Я недовольна тобой. Брендон Джонс и другие люди рисковали своими жизнями, чтобы округ жил, а ты не справляешься с работой. Ты не защитил людей в городах, и теперь города вымирают. Я что-нибудь придумаю, чтобы защитить людей, клянусь тебе, но и ты должен постараться. Понял?

Клевер поник под её указующим пальцем, словно ему стало стыдно.

Ник выпрямилась — ей тоже сейчас было стыдно за свою абсолютно глупую детскую выходку. Лин же говорил не раз, что ему все равно, кто она. Нагайна, леди Холма или вампир… Ник поежилась, вспоминая, как читала мысли у Брендона и других парней. Всегда вампиров — ни разу ей не удалось прочесть мысли невампира, а ведь она пыталась. Получается, что она… Она могла стать не оборотнем, как сейчас, а вампиром? Кто она вообще? Почему она так способна меняться? Зачем вообще ей меняться? Ей и человеком было неплохо…

Ник прикусила губу и пошла по полю обратно, ведь Лин по большому счету ничего ужасного не сказал. Зато стало понятно, почему её называли в приюте идиоткой и запирали в душе. Стало понятно, что в семь-восемь лет, как ни старайся, пятнадцатилетней по уму не станешь, даже если выглядишь на пятнадцать. Только еще бы понять — кто это проделал с ней? И зачем. Пока последнее, что Ник помнила, это были взрывы, крик про принца и черная с алым отливом по краям капля крови Холма на ладони. Больше ничего не вспоминалось. Но не кровь же Холма такое с ней проделала. Она не забирала кровь с собой, у неё тогда, кроме небольшого рюкзачка, отобранного позже в приюте, ничего не было. Тогда что она не помнит между гибелью Холма и бомбардировкой, под которую она попала?

Лин, заметив, что Ник пошла обратно, встал и неуверенно направился ей навстречу — волнуется же из-за клевера. Ник легко перешла на бег — кажется, магическая блокировка, которую упоминал Мигель, рухнула сама собой. Ник врезалась в Лина, тут же обнимая за талию и шепча в шею:

— Прости, прости, прости, я такая глупая иногда.

Он положил ладонь ей на затылок:

— Малыш, не пугай меня так больше. Клевер же… И, Ники, мне все равно, кто ты и сколько тебе лет, появилась ты в лаборатории или росла в семье, я хочу лишь одного — сделать тебя счастливой, Ники… Только это.

— Я знаю. Только иногда я встаю не с той ноги…

— Ничего, это нестрашно…

Дверь соседнего внедорожника открылась, и из него вышли заспанные парни — Айк и Рик с полотенцами на шеях и гигиеническими пакетами в руках. Они приветственно помахали руками и направились в сторону оврага — там журчал ручеек.

Лин не удержался:

— Ники, сейчас их остановить или после гигиенический процедур в ледяном ручье?

Она рассмеялась:

— Сейчас, конечно же…

Он понятливо крикнул:

— Эй, сиротки! Когда устанете изображать суровых путешественников на лоне природы, душ, теплая вода и завтрак ждут вас в доме!

Ник выскользнула из объятий Лина и зашла в дом, вызывая восхищенный шепот Арано:

— Слушай, Лииииин, что ты ночью сделал с Ники, что она теперь вот прям… — Видимо, он при этом что-то изображал в воздухе руками, потому что его перебил Айк:

— Вот пошляк же, Утес! Но вопрос имеет право быть, Лин. Ник изменилась, причем как-то кардинально — двигается свободно и беззаботно.

— Даже перед лестницей не затормозила! — вмешался снова Арано.

Лин тихо сказал:

— Сам бы хотел знать. Ничего, разберемся… Проходите в дом, там завтрак уже стынет. И, Айк, что-то новое по мисс Икс есть?

— Есть, — как-то обреченно ответил тот. — Пришло заключение от стоматологов. Двух сразу. Из экспертизы и независимого. Оба утверждают, что клыки мисс Икс не были вживлены. Они прорезались сами, когда ей было около семи лет. Независимый эксперт, который не видел тела и состояния кожи, даже утверждает, что мисс Икс стопроцентный вампир. В заключение патанатома по состоянию ЖКТ утверждается тоже самое.

Лин заходя в дом выругался:

—…Только состояние кожи против этого. Она бы сгорела дотла за те дни, пока тело не нашли.

Ник оторвалась от бумаги, на которой исправляла свои требования к принцу. Лин улыбнулся и предупредил парней:

— Скоро прибудет очередной принц — его не гонять. Кажется, он будет лордом Холма.

Арано не сдержался:

— Да вашу же мааааать, семейка Росси, вы когда-нибудь угомонитесь с принцами, а?

Ник посмотрела на Арано:

— Повтори, пожалуйста!

Тот стушевался:

— Прости, Ник, я опять ругался… Постараюсь так не делать. Но не обещаю… Тяжко с вами двумя.

Ник встала из-за стола и положила ладонь ему на грудь:

— Риииик, я просила мэрию. Ты её не нашел. И повтори про семейку — мне понравилось.

— Будущая сеньора Росси, ты ужасна! — честно признался Арано. — Я свихнусь с тобой и Линдро. Зачем вам очередной принц?

Разливая кофе по кружкам, Лин просто сказал:

— Чтобы был свидетель в расследовании дела Ник. Зачем еще нужны принцы? Тем более на коне и ненавидящие блинчики.

Утес сел за стол:

— Ну, если только он не будет претендовать на блинчики… Уговорили — не буду больше гонять принцев от вас двоих. И мэрию найду, или я не Арано.

Свадьбу, кстати, они сыграли в полдень. В старой, пыльной мэрии в присутствии не менее пыльного мэра и его секретарши, утверждавшей, что свидетельство о браке будет недействительно в Третьем округе. На что Арано заметил:

— Ничего, еще раз сыграют свадьбу! Только и всего! С ними никогда нельзя быть до конца уверенными!

Автодом летел по дороге. Горы становились все ближе и ближе. Поля давно перешли в холмы, заросшие по верхам лесом, а слева далеко на горизонте то исчезала, то появлялась широкая река.

— Бланка, — пояснил все так и сидевший за рулем Линдро. — Та самая Бланка.

Ветер, дувший в открытое окно, развевал фату Ник, которую она не хотела снимать — уж из чего её сделал Арано, было тайной на семью печатями, хорошо, что не из скатерти, но Ник она нравилась. Как нравился и галстук-бабочка, сделанный Айком из бумаги и дивно дополнявший наряд Лина — джинсы и белую футболку. В поездку Лин не захватил костюм, а форму в качестве свадебного наряда Ник забраковала. Ей нравилось все — и смешная занавесочная фата, и бумажная бабочка, которую хотелось потрогать рукой и подергать, и неожиданная свадьба, на которой больше всего суетилась и волновалась секретарша мэра, а не Ник, и бутылка лимонада, распитая вместо игристого вина, и поспешные фотографии на интер Арано, и дорога… Так, в дороге, когда все непредсказуемо и невероятно, когда все зависит только от поворота руля на очередном перекрестке, можно провести всю жизнь. Главное, чтобы Лин был рядом. Это главное. А он теперь всегда будет рядом…