− Тебе нужно оборвать эту постыдную связь.

− Любовь не может быть постыдной, Миель, − уверенно ответила Катарина, не видя ничего неправильного в ее любви к Илзе. Как могла быть неправильна любовь между мужчиной и женщиной?

Миель просто ничего не понимала. Она никогда не любила, не встречала мужчину, ради которого готова будет на любые подвиги. Ее не оберегал Бог. Катарина была уверена, что их любовь с Илзе была замыслом Иисуса и тот обязательно благословит их брак. Они предназначены друг для друга, потому что никто не будет любить Илзе так сильно, как она.

− Ты наивна сестра, если считаешь, что он любит тебя. Рабы падки на деньги и женщин, которые ими владели. Поверь, он найдет женщину, которая сможет его обеспечить и тогда уйдет. Не разрушай свою жизнь.

Катарина чувствовала колючую обиду и злость на слова сестры. Но ничего не говорила. Миель еще слишком мала и ничего не понимала. Да, она просто не понимала и была глупа. Брат всегда говорил, что на глупых обижаться не стоило.

С легкой улыбкой Катарина перелистнула страницу и задумалась.

− Нам нужно искать швею. На предстоящем банкете брат хочет видеть нас обоих, поэтому стоит заняться подготовкой платьев.

Не обращая внимание на недовольные, порой злые слова сестры, Катарина закрыла книгу и встала. Ей наскучил сад.

У нее болели ноги и плечо от тяжести сумки. Шла она долго, с самого утра, когда от ветра шуршали листья и бежали мурашки по коже. Сейчас ветра почти не было, а волосы липли к влажным вискам. Порой останавливалась, пережидала и вновь шла дальше, между тонкими, но близко стоящими деревьями. Ветки у них начинались высоко и листва большая, из-за чего казалось, что сейчас вечер, а не день. О том, что обед близился говорила легкая боль в желудке.

Однако Девятая еду из сумки не доставала и терпела. Еды осталось не много, а животные, будто чувствовали, не подходили к ней. Может, просто боялись, потому что небольшой ножик, взятый из дома рыцарей, всегда находился рядом. Девятая в лесу ходила уже долго и, порой казалось, что петляла и ходила кругами. Скорее всего это было так, потому что прошло четыре зимы со смерти сестры.

Она остановилась, подняла голову и зажмурилась. Выдохнула сквозь зубы. Прошло много лет, а больно также, как тогда. Ее бедная, прекрасная сестра. Девятая потерла лицо руками, чертыхнулась и скривилась, почувствовав привкус соленого пота на губах. Отвратительно. Посмотрела на грязные ладони и покачала головой. Заметила куст с небольшими, красными ягодами.

Подошла к кусту и присела на корточки. Ягоды знакомые, маленькие, круглые, катались по раскрытой ладони. На вкус они немного горчили, но не были ядовитыми, что хорошо. В этом лесу много странных ягод и фруктов, из некоторых деревьев можно добыть сок, который на вкус как вода с медом. Когда только Девятая ее обнаружила, то едва не плакала от счастья и наполняла мешки с флягами приятной на вкус жидкостью. Но, кроме этого, в лесу почти ничего съестного не было. Многие листья кислые и после них долго рвало, животные опасные, с длинными когтями и толстой кожей. От них у Девятой на теле много шрамов. Было б не так обидно, если бы они были вкусными. У многих мясо жесткое и невкусное, но питательное.

Набрав ягоды, Девятая посмотрела по сторонам, но все же пошла вперед. Когда-то думала, что, если идти вперед можно выйти из леса. Однако она ошиблась. Похоронив сестру под странным деревом, обдирая руки до крови, обломав ногти и получив обморожение, вошла в лес за домом рыцарей.

Из леса она так и не вышла.

− Звездочка, звездочка, улети на небо… − тихо напевая, она пошла дальше. Перешагивая вылезающие из-под земли корни, прислушиваясь к собственному голосу, а не шуршанию листвы, которое сводило с ума.

Прошла Девятая через многое. Столько же испробовала. Шла только прямо, залезала на деревья и падала, вновь залезала, однако ничего не видела, кроме жучков с блестящими панцирями и листвы. Петляла, находила ручьи и как-то раз набрела на реку, вдоль которой шла много ночей. Но та никуда не привела, и Девятая вернулась в лес.

Видения, которые она порой вызывала специально, ничего не показывали. Ничего определенного, лишь чужой смех, слова, которые сразу забывались и лес. Только благодаря этим видениями Девятая поняла, что шла не по Плачущему лесу.

Девятая шла медленно. Все равно ей торопиться некуда. Наверняка она заблудилась и не известно, когда выйдет из леса. Четыре зимы. Из плотной кожи животного, похожего на медведя, только с большими глазами и странными пятнами на шерсти и древесной коры она сделала себе обувь, в которой ходила летом. Сапоги с мехом и накидка сейчас лежали в тяжелой сумке, потому летом и весной в них жарко. Порой Девятая бесилась, плакала, сидя на поваленном дереве или земле. Сколько она плакала за это время – не сосчитать. От страха, отчаяния, боли, одиночества, вспоминая о сестре, жалея о своем необдуманном поступке. Девятая плакала, потом вытирала грязными руками лицо и шла дальше.

Редко, слишком редко выходила к ручью, где пила и умывалась, набирала воду. Еще реже находила реку, в которой мылась, стирала одежду и пила. После этого Девятая чувствовала себя живой, свежей и чистой. Хорошо.

Несколько раз Девятая пыталась вернуться назад, но не доходила, лишь сильнее путалась между деревьями. Было время, когда от скуки она делала насечки на деревьях. Большую часть насечек находила спустя время и это подтвердило самые страшные опасения – она петляла кругами. Наверное, Девятая уже смирилась с этим.

− Расскажи мне звездочка, − попив, продолжила петь она и легко пританцовывала.

На самом деле лес больше ее не пугал. Большую часть растений она знала, видела животных и представляла, где искать норы для сна. Были те животные, которые подходили к ней без страха – узнавали, позволяли спать рядом и делились едой. Отношения у нее хорошо складывались с травоядными животными, в то время как хищники чаще всего смотрели на нее косо, некоторые нападали.

Часами ходя между деревьями, она медленно сходила с ума. Поначалу был запал, страх перед рыцарями, от которых она сбежала. Тогда Девятая много плакала: от боли в руках, которые выглядели ужасно и пальцы плохо двигались, от сильного чувства вины. Если бы не она, сестра была б жива. Сцена изнасилования до сих пор снилась ей в кошмарах.

− Маленькая звездочка не бойся ты луны…

Девятая раз за разом пела старую колыбельную, которую когда-то ей пела Первая сестра. Вспоминала она и о храме, в котором всегда была еда, сборы у камина и братья, которые в тайне давали свои мечи. В то время было хорошо и спокойно. Хорошо было пока они не пересекли границу.

Сейчас она понимала, о чем говорил рыцарь. Концентрация магии давила, порой становилось тяжело дышать, голова кружилась. Девятая в такие моменты садилась на землю и пережидала, дышала медленно и пила воду. В такие моменты она как никогда хотела умереть. Может, сделала бы это, ведь острый нож находился всегда под рукой.

Но не делала.

Видение подтолкнуло ее в сторону мифического Плачущего леса. Из-за него Девятая ушла из храма и пошла в неизвестном направлении. По ее прихоти все это началось. Да, Девятая жалела, что пошла, но теперь не время отступать. Она проделала длинный путь.

В храме было несколько древних книг, дневник Солога, который иногда им читала Первая сестра. Девятая всегда слушала его с интересом, поэтому знала, что в Плачущий лес тот ходил часто. Это было его любимым местом. Знала она что, чтобы попасть в Плачущий лес нужно пройти лес, похожий на лабиринт. Скорее всего по этому лесу Девятая плутала несколько лет.

− Звездочка, звездочка, звездочка…

Посмотрела на небо сквозь густую листву, дернула плечом. Приближалась ночь, значит пора искать ночлег. Ей не хотелось спать на жесткой земле или на ветке, потому что после прошлой ночи у нее сильно болела спина. К тому же, если Девятая не найдет нору, то будет открыта для хищников.