Обычно таких учителя любили, потому что они знали себе цену. С ними проще, ведь знаешь, что можно ожидать.

− А вы что скажите?

Он посмотрел на учителя Инулу, потом на свой ствол.

− Я согласен с мадам, однако хочу уточнить, что, несмотря на сильную схожесть, это не Цербея. Это Маарак, у которого помимо листьев, из которых получается хороший чай, снимающий тревогу и головную боль, есть маленькие цветы. В первую неделю цветения бутоны можно использовать в качестве лекарства, потом же они превращаются в сильнейший яд, вызывающий головокружение, потерю ориентации и ломоту в теле, − ответил он и усмехнулся, увидев на их лицах недоумение. – Я остановился на стадии выращивания веток. Для меня важна точность и способы дальнейшего применения Маарака, поэтому я укрепил ствол и корневую систему, благодаря чему он выживет и сможет вырасти сам, без посторонней помощи.

Учитель Инула его тоже слушал молча и внимательно рассматривал сломанный ствол в горше. Усмехнулся, потирая большими пальцами подбородок.

− Весьма недурно, молодой человек. Из вас может выйти толк, хоть я и не люблю детей, − сказал учитель и скривился. Вздохнул, будто следующие слова доставляли ему физический дискомфорт. – Через два дня в моем кабинете в три часа и не опаздывать, Вереск. А теперь выметайтесь оба!

Вереск едва не закричал от радости, но лишь сжал руки в кулаки и широко улыбнулся. Вышел из класса с ощущением, что ему хочется прыгать и обнимать всех от переполняющей радости и ликования. Но Вереск широко улыбался и дышал полной грудью. Его потребность в прикосновении к чужакам Алькор не одобрит. Он ненавидел, когда Вереск проявлял привязанность к кому-то кроме него.

Радуясь и улыбаясь широко, Вереск вернулся в комнату. Порывисто подошел и обнял Алькора, который переодевался после уроков. Теплый, Алькор пах жженым деревом, его светлые волосы щекотали нос и щеки. Он напрягся, наверняка нахмурился, потому что недолюбливал прикосновения, но через время обнял в ответ.

− Все получилось? – с долей иронии спросил он и фыркнул, когда Вереск кивнул, мазнув носом по его лбу. – Ты молодец. Я верил в тебя. Когда будет первое занятие?

− Через два дня, − ответил Вереск и ослабил хватку, позволяя Алькору отойти.

− К ритуалу все готово, дорогой. Завтра начинаются выходные и у нас будет много времени, чтобы отдохнуть. Соглашайся, − уговаривал его Алькор, гладил по рукам и смотрел в глаза. Завораживающе, притягательно. Когда он смотрел так, Вереску было трудно отказать.

− Если нам никто не помешает, то я не против, − усмехнулся он и отошел. Расстегнул пуговицы на рубашке и стянул ее. – Только дай сегодня отдохнуть. Экзамен был не из простых.

❦❦❦

− Ты уверен, что все пройдет хорошо? – с сомнением поинтересовался Верес и дернул плечом. Алькор на него зло зашипел, зачерпнул еще краски и продолжил выводить на плече руны, переходя на ключицы и грудь.

Себе он уже все нарисовал и место подготовил. Вереск до сих пор осматривался и не мог поверить, что под дворцом находилась такая большая комната. Стены здесь толстые, пол пустой и потоки вибрировали, просились в руки. Настолько сырой и древней магии Вереск не чувствовал давно. Разве что в том кинжале, который Алькор принес с собой.

− Верь в меня, дорогой.

Вереск верил. Не знал, как Алькор нашел это место, спрашивал, но ему не ответили. Вереск не настаивал. Главное, чтобы их не поймали и не наказали. Ему самому было интересно. В книге говорилось, что ритуал увеличивал силу и резерв в организме. Благодаря этому увеличивалась концентрация и можно управлять большим количеством потоков.

Он был заинтригован.

Медленно встал с холодного, каменного пола и отошел назад. Вновь с интересом посмотрел на большую пентаграмму, которую Алькор нарисовал до их прихода. Похоже приходил он сюда несколько раз, потому что нарисовать такую большую и детальную пентаграмму. Вереск восхищался усидчивости и упертости друга.

− Что мы будем делать?

Он примерно представлял последовательность действий, но все равно не понимал много. Что за чем шло? Что конкретно они будут делать? Верес уточнял только сейчас, когда Алькор напряженно перечитывал ритуал.

− Доверься мне и повторяй движения. Все остальное я беру на себя, − коротко ответил Алькор и пошел в середину пентаграммы. Вереск последовал его примеру, и вздрогнул, когда холодные руки друга коснулись его голых плеч. Стоять в одних штанах в таком холодном месте было неприятно. – Ничего не бойся, дорогой. И ни за что не выходи из пентаграммы до конца ритуала, хорошо?

− Конечно.

Вереск улыбнулся Алькору и получил улыбку в ответ. Они встали на колени. Он слушал как Алькор нараспев произносил то ли заклинания, то ли клятвы на древнем языке. Сейчас так почти никто не говорил. Вереск когда-то учил его и некоторые слова понимал, но они в общую картину не складывались. Потом мысли перестали волновать, их вытеснило странное ощущение в теле. Кожу под нарисованными рунами пекло, а воздух вокруг завибрировал.

Когда Алькор достал из-за спины кинжал с зазубринами, Вереск струхнул. Он недоверчиво посмотрел на сосредоточенного друга, на кинжал в его руке. С самого первого дня тот не вызывал доверия. Однако Вереск верил Алькору, поэтому лишь зашипел, когда кинжал разрезал кожу на его ладони. То же сделал и Алькор.

Кровь окропила пентаграмму, воздух загудел. Вереск зажмурился, чувствуя сильное головокружение и жар в груди. Будто легкие горели и в сердце втыкали иголки. Совершенно неприятное ощущение, медленная пытка. Ему хотелось отползти, ему хотелось просто сесть, однако Вереск упрямо держался, смотрел внимательно на Алькора. Казалось, у него сияли глаза, потому что никогда они не были такими яркими. Завораживающими.

Неожиданно жар сменился холодом и у Вереска перехватило дыхание. Перед глазами все поплыло, к горлу подкатила тошнота. Он пошатнулся, но устоял, почувствовал влагу на руке – Алькор держал его окровавленной ладонью. Смотрел предостерегающе, но не замолкал. Вереск зашипел сквозь зубы, когда тело пронзила вспышка боли.

Наступила тишина, внутри воцарилась пустота.

Вереск дышал тяжело, хватал воздух ртом и смотрел на грудь Алькора. Он еще не понимал, но чувствовал изменения. Ритуал вытянул из него все силы, но подарил что-то новое.

− Ты молодец, − хрипло похвалил его Алькор. Только тогда Вереск позволил себе закрыть глаза. Только тогда прижался лбом к чужому плечу, расслабляясь. Алькор о нем позаботиться, Вереск в этом уверен.

У него болели бедра и спина, кожу на ладонях неприятно жгло и некоторые раны до сих пор кровоточили. Тело под быт рыцаря подстраивалось медленно, из-за чего мозоли на пальцах и ладонях были до сих пор чувствительными. С такими руками не то что меч держать, двигать пальцами больно, но учителя это не волновало. Он был строг и упрям, не хотел слушать оправдания, как он их называл.

В дороге они были уже несколько дней. Не привыкшему к дальним поездкам, к отсутствию комфорта и лошадям, Аре было трудно. Он не понимал, почему остановки делались так редко в каких-то лесах, вместо городов. Почему ему приходилось спать на земле, прижимаясь к сальным мужикам в доспехах, чтобы было теплее морозными ночами. То ли ехали они странно и на пути попадалось мало деревень, то ли специально туда не заезжали.

За все время пути Ара в кровати с теплым одеялом спал лишь раз. Но тот раз он запомнил плохо, потому что радостный пошел в трактир и там выпил лишнего. Ночь провел он хорошо, об этом говорили две спящие девушки под боком, но утром болела голова. Учитель тоже был недоволен. Он разбудил Ару на рассвете и заставил быстро собираться. Из-за учителя Ара не успел попрощаться с девушками, лишь урвал несколько поцелуев, натянутых улыбок и обиду в глазах. Девушки оказались симпатичными, жаль Ара был слишком пьян, чтобы все хорошо запомнить. Но он им ничего не обещал.

Он скучал по красивым девушкам, которые после объявления его героем пророчества, сами вешались на шею и раздвигали ноги. Теперь ни одна из них не кривила нос, а, наоборот, улыбались призывно и обнимали крепко. На уродин Ара сам не смотрел, выбирая самых лучших.