Но она устала. Была раздражена. Смотрела на Илзе, который стоял на коленях, спокойно улыбался и едва не прижимался щекой к ее колену. Теплый. Плюнув на все, Тера махнула рукой и откинулась на спинку стула, ожидая, что будет делать Илзе дальше.

Илзе не заставил себя долго ждать. Он осторожно поцеловал ее колено сквозь тонкую ткань платья. Погладил щиколотку, поднялся вверх медленно, до колена, поднимая подол. Оставил еще один поцелуй на левой коленке и ненавязчиво развел ее ноги в сторону. Поднял подол выше, спокойно смотря Тере в глаза, опустился.

Там стало тепло. Стало немного стыдно. От мягких прикосновений она вздрогнула, сжала руки в кулаки, готовая пресечь все в любую минуту. Однако боль пока не приходила. Илзе действовал медленно. Тера уже было подумала, что ничего не произойдет, когда стало тепло и влажно. Странно. Слабое наслаждение, еще робкое, появилось в теле.

Илзе больше не смотрел на нее.

От легких поглаживаний ног, от приятного тепла внутри разгорался пожар. Хорошо. В голове пустело, глаза сами собой закрывались, но Тера упрямо смотрела в потолок и глушила стоны.

Было хорошо.

Она улыбалась. Делала это широко, обнажая чуть кривые зубы, то и дело поправляла круглые очки с тонкой трещиной на левом стекле. Он слышал, что в мастерской взорвался артефакт, из-за чего сейчас аппараты, оставшиеся книги и артефакты переносили в новую с более толстыми стенами. В старой нужно наводить порядок и рисовать новую вязь рун для защиты кабинета и учеников. Никто не пострадал, но много артефактов и книг сгорело.

Жаль.

Книг про артефакты и так мало, а из-за взрыва их стало меньше.

− … почти закончили, поэтому ты можешь прийти в новую мастерскую. Там много ненужных книг, может, возьмешь себе что-то. Мастер сказал, что их уже переписали, а от первоисточников будут избавляться, − радостно сказала Триша и вздохнула, враз сникнув. Как бы она не любила практику, к книгам Триша относилась не менее трепетно. – Они очень ветхие, некоторые страницы вываливаются и рассыпаются в руках. Чернила от света поблекли, и большая часть информации написана от руки на древнем языке. Не уверена, что мы когда-нибудь сможем ее полностью перевести.

− Спасибо, мне было бы приятно посмотреть на эти книги, − вежливо ответил Вереск.

Он чувствовал радость и предвкушение. Книги наверняка будут невероятно хрупкими и ему придется купить хлопковые перчатки, чтобы спокойно читать. Скорее всего Вереск многое не поймет, потому что древний язык ему давался не просто и многих слов не знал.

Важно было не это. Самое главное – это книги долгое время хранились в личной библиотеке Дайяна. Книги времен Древних. От одной только мысли об этом у него дрожали руки. Такие книги настоящее сокровище, потому что писались самими Древними с их пометками на полях и словами, которые давно пропали из привычной речи.

− Ты… − неуверенно сказала Триша, привлекая его внимание. Вереск посмотрел на подругу и заметил, как она хмурила тонкие брови, неуверенно переминалась с ноги на ногу и убирала волосы за ухо, будто старалась успокоиться. Выдохнула и посмотрела на него с скрытой мольбой. – С тобой все в порядке? Ты в последнее время какой-то… чужой. Может, тебе нужна помощь? Если что, ты сразу говори, и я тебе помогу, попрошу у других. Не держи в себе…

Вереск смотрел на то, как она сначала неуверенно частила, потом смотрела на него решительно и в конце концов прижимала руки к груди и выглядела излишни эмоциональной. Говорила она громче, чем обычно, чем привлекала внимание учеников. Коридор не лучшее место для таких разговоров, думал Вереск, наблюдая за подругой. Круглые очки на ее носу то соскальзывали на кончик, то по велению пальца поднимались к самой переносице. Страх вспыхнул в нем быстро и сразу же погас, оставляя после себя слегка тревожное, но все же равнодушное спокойствие.

− Ты надумала себе лишнего, Триша, − прервал ее Вереск и выдавил из себя широкую улыбку. Добавил тепла и дружелюбия в голос, чтобы Триша не придумывала себе лишнего. Это могло обернуться проблемами. – Со мной все хорошо, просто немного устаю. Ты же знаешь, какой учитель Инула требовательный.

Триша замерла, нахмурилась, размышляя над его словами, а потом улыбнулась широко. Выдохнула с облегчением и даже рассмеялась тихо.

− Ты прав, извини, − радостно сказала она и вновь поправила очки. – Совсем забыла, что учитель Инула садится на своих учеников и не слезает с них, пока не услышит идеальный ответ. Многие жалуются на его дотошность.

Вереск даже улыбнулся почти по-настоящему. Ее слова точно описывали учителя Инулу. Он часто придирался, вставал рядом и задавал множество вопросов и не отходил, не отставал, пока не будет полностью удовлетворен ответом и знаниями учеников. Вереск видел сильную усталость в глазах его учеников, стал замечать их в коридорах со стопками учебников в руках. Они также были частыми гостями в саду и оранжерее.

Однако, несмотря на придирчивость и дотошность, ужасное отношение к ученикам, знания учитель Инула давал хороший. Такой информации не найти в книгах, потому что учитель рассказывал в основном о своей жизни.

− Учитель строгий, но дает много знаний.

− Ты прав, − кивнула она, но подошла ближе и посмотрела обеспокоенно. Перекатилась с пятки на носок и неожиданно приблизилась к нему, обнимая крепко, упираясь холодным носом в ключицы. – Но прошу, будь осторожнее и не переусердствуй. Ты намного важнее любых знаний и оценок. Если будешь чувствовать себя плохо, то не сможешь нормально учится. Не заставляй волноваться о тебе.

Вереск замер от удивления. Посмотрел на макушку Триши, прислушался к своим ощущениям. Она теплая и порывистая, обнимала его крепко, поднырнув руками подмышками сжимала камзол на спине. Неуверенно обнял в ответ, погладил по спине. Скорее всего раньше бы Вереск расчувствовался, но сейчас чувствовал лишь скупую благодарность.

− Спасибо, − он вновь улыбнулся и сделал шаг назад. Посмотрел на покрасневшую Тришу. – Я буду осторожнее. И сегодня с тобой обязательно схожу в мастерскую. Может, после ужина? А сейчас мне пора. Учитель Инула очень строг и не любит опозданий.

Триша улыбнулась шире и кивнула. Сказав, что будет ждать у входа в столовую после ужина, убежала. Вереск смотрел ей вслед и, когда она пропала за поворотом, перестал улыбаться. Вздохнул, поправил рукава камзола, застегнул его на все пуговицы, оставляя свободной лишь горловину. Камзол простой кройки, не из самой лучшей ткани и без вышивки, которую любили бочи, подарила ему леди Лао на день рождение.

Леди Лао не редко давала ему одежду, потому что оба ее сына уже давно выросли, а отдавать незнакомцу или перекраивать было жалко. Поэтому она делилась с Вереском одеждой и некоторыми книгами, отдавала обувь, которая чаще всего была не по размеру. Вереск был ей за это благодарен, потому что денег на одежду никогда не хватало, а в приюте давали лишь штаны и рубашки из грубой ткани.

Многое из подаренной одежды он отдавал Алькору, который все же был на два размера меньше его. Часто приходилось подшивать длинные рукава и штанины, слушать недовольное ворчание друга. Однако Вереск это делал и иногда ставил незаметные заплатки. Со стороны они не выглядели как бедняки, что позволяло Алькору свободно общаться со всеми учениками, а Вереску не чувствовать себя ущемленным.

Вереск вздохнул и пригладил волосы, которые укладывал специальным маслом каждое утро. От масла они чуть блестели и быстрее пачкались, но не лезли в глаза. Алькору нравились длина его волос, поэтому Вереск не мог их состричь, но и не доросли они до того, чтобы их было удобно перевязывать лентой. Поэтому он мучался и надеялся, что скоро они отрастут, или что Алькору это надоест.

Вновь поправил рукава камзола и пошел в сторону кабинета учителя Инулы. Он еще не опаздывал, но лучше прийти раньше и занять места ближе к столу учителя. Обычно их учитель Инула собирал после окончания занятий и не отпускал до ужина, из-за чего многие ходили долго голодными и раздраженными. Вереск тоже часто ходил голодным, потому что на обед не успевал или ел немного, увлеченный разговором с Алькором. Им и так в последнее время меньше времени оставалось на общение.