Постепенно Октавия приходила в себя. Но происходило все медленно. Только недавно она смогла сидеть и держать в руках тарелку.

− Лаки сейчас играет с Мики и Аделин, − сказал он и сел на край кровати. Поставил на колени Октавии тарелку с мясом и едва не скривился, когда та дотронулась до него голыми пальцами. Пальцы окрасились кровью. – Вы ешьте, а то придет Зарина и даст вам еще больше. Поверьте, о вас все очень волнуются. Поэтому ешьте, набирайтесь сил.

Октавия слушала его и улыбалась устало. Взяла кусок мяса руками и откусила кусок, облизывая губы от теплой крови. Илзе отвернулся, сдерживая рвоту. Он не уверен, что когда-нибудь к этому привыкнет. Все же есть людей противоестественно.

− Вы многое пропустили, пока спали, − продолжил Илзе, пытаясь отвлечься. Он не знал точно, говорил ли ей кто-то об этом. Но это не важно. Илзе просто не мог слушать чавкающие звуки, чувствовать запах крови. – Выпал снег и растаял. Ив выставила охрану, благодаря чему на нас никто не напал. Дрей сказал, что приехали рыцари, но быстро убежали, когда их увидели. Я думаю, что никто не убежал, иначе не было бы у вас столько еды, но спорить не стал. Зато у нас пополнились запасы оружия и доспехов.

Ив сделала для поселения много. Илзе это никогда не отрицал и, если честно, сейчас чувствовал большее спокойствие. Два монстра всегда ходили рядом с грядой и охраняли их, убивали наемников уже на подходе. Давно не было так спокойно.

Он посмотрел на закрытое окно, которое на этот раз не было занавешено. Усмехнулся невольно, представляя, как Октавии это надоело. Наверняка несколько раз на дню в окно заглядывали и наблюдали за ней.

В дом пока никого лишнего не пускали, давая Октавии отдохнуть и прийти в себя. Может, это было к лучшему, потому что она часто спала и смотрела немигающе в потолок.

Повернувшись, Илзе забрал у нее пустую тарелку с остатками крови и поставил ее на пол. Он никогда не был святым и не претендовал на это звание. Обманывал, искал выгоду, отравлял и убивал не только для Господина, но, и чтобы выжить. Его руки запачканы человеческой кровью. Однако поедание человеческого мяса − сама мысль об этом казалась ему противоестественной.

− Вы как себя чувствуете? – все же спросил он и внимательно осмотрел Октавию. Все еще бледная, с впалыми глазами и щеками, тонкими запястьями. Она долго не ела, вот и похудела, не двигалась, поэтому мышцы наверняка сводило судорогой и на ощупь казались каменными. Об этом ему говорила Зарина, которая разминала мышцы Октавии несколько раз в день.

Но что-то в ней неуловимо изменилась. Илзе рассматривал ее с разных стороны, наблюдал за движениями и мимикой, но все равно не мог понять. Изменения не бросались в глаза, но кожа у Октавии будто стала суше, на шее появились первые, еле заметные пигментные пятна и волосы будто паутинки, лежали на плечах. Если бы она была б простым человеком, то Илзе подумал, что она постарела.

Но эти монстры не старели и не менялись. Тера выглядела также, как в первый день знакомства. Зарина лишь отрезала волосы, Вьерн раздался в плечах из-за тренировок. На их фоне Илзе чувствовал себя странно. Они не менялись, будто застыли во времени, а он рос и взрослел. Порой казалось, что он постареет быстрее, чем они все.

Октавия, неожиданно для него, хрипло рассмеялась и прикрыла глаза.

− Слаба, − тихо ответила она и улыбнулась. Медленно открыла глаза, посмотрела на окно. – Все будет… хорошо. Лаки… хочу увидеть.

Дыхания у нее не хватало, поэтому говорила Октавия короткими предложениями и медленно. Илзе ее было даже жаль. Радовало лишь то, что смерть не забрала ее, как забирала болеющих в подвале детей.

Октавия выжила, значит полпути пройдено.

Илзе улыбнулся своим мыслям и кивнул.

− Вы правы. Все обязательно наладиться, и вы скоро обнимите Лаки. Сейчас за ним присматривает Зарина и Дрей не дает заскучать. Ив занимается охраной поселения, а Вьерн охраняет дом, особенно когда приходит Акокантера. Вы же его знаете, − сказал Илзе и услышал хриплый смех. Тоже улыбнулся. – А еще вам стоит подготовиться. Лаки серьезно настроен обучаться владению оружием и уже тренируется с деревянным мечом. Не удивлюсь, если он напроситься учеником к Дрею, Вьерн слишком молчалив и не будет тратить время, когда Акокантере потребуется помощь.

На его слова Октавия вздохнула и закатила глаза, наверное, уже предвкушая долгие ссоры. Проблемы Илзе в интересе Лаки к оружию не видел. Большинство мальчишек становились рыцарями, а если нет, то просто обучались владению мечом или кинжалами. Он сам засматривался в детстве на сражающихся рыцарей, а потом уговорил Господина на несколько уроков. Илзе не владел мечом, считал его неудобным и тяжелым. От меча оставались мозоли на пальцах, кожа грубела, что не нравилось Господину.

Мечам Илзе предпочел кинжалы. После них болели пальцы, появлялись царапины на ладонях, но кожа не грубела. Господину это нравилось. Однако не долго ему позволили заниматься и вскоре Господин запер его, вновь посадил на цепь и никогда не давал оружия в руки. Наверное, боялся, что Илзе его убьет. Ему хотелось, иногда нестерпимо, однако Илзе никогда не решился б на такое, живя при дворце.

Лаки пока с оружием не определился и это было видно. Ему нравился меч, но с таким же интересом и восхищением он засматривался на метательные кинжалы Илзе. Но пока рано говорить об этом. Его путь только начинался.

Они все стояли лишь в начале пути, на пороге первых трудностей. Илзе бы соврал, сказав, что ему не интересно происходящее. Уйти он всегда успеет, и никто его удерживать не будет. Но он оставался в поселении и наблюдал, не принимая ничью сторону. Илзе всегда оставался на стороне сильнейших и этот раз не станет исключением.

Он скривился и прижался плечом к каменной стене, но не закрыл глаза. Если закроет – сразу упадет. Поэтому Вереск стоял и упрямо смотрел вперед, на пустой коридор, по которому несколькими минутами ранее ходили ученики. Сейчас все сидели в кабинетах или пошли в библиотеку. У самого Вереска уроки закончились, а учитель Инула все еще упрямился и не собирался брать его в класс без идеально сданного экзамена. Первый, в начале года, он не сдал, допустив три ошибки.

Его до сих пор охватывала сильная злость при одном только воспоминании об этом. Многие учителя были не согласны, но учитель Инула стоял на своем. В его класс попадали избранные. Сейчас их всего трое: двое с шестого года обучения и один с четвертого. Вереск станет четвертым и самым молодым.

После провала многие учителя звали его в свои классы. Были среди них хорошие целители, которые имели опыт и говорящие имена. Но они были ничем по сравнению с учителем Инулой, имя которого не часто произносили венценосные особы, но его любили. Его уважали. Вереск видел учителя Инулу в больницах, как он лечил тяжело больных людей.

Только учитель Инула, несмотря на запрет церкви, жил у фей и бывал в Плачущем лесу. От мысли об этом у Вереска всегда дрожали руки. О лаборатории и лекарственных травах, которые собирал учитель Инула ходили легенды. Вереск мечтал побывать там и увидеть все собственными глазами. Если для этого требовалось сдать экзамен и попасть в его класс, то Вереск готов.

Выдохнув, Вереск выпрямился и пошел в библиотеку. Он чувствовал легкое недомогание еще с утра, а сейчас оно, казалось, усилилось. Даже после плотного обеда его тошнило, голова кружилась и на плечах ощущалась тяжесть. Алькору Вереск ничего не говорил, да тому и некогда – он ходил с урока на урок и много учил. Однако если бы он узнал… Вереск не уверен, что остался б в целости.

Потерев виски, пытаясь снять ноющую боль, он дошел до библиотеки. Тихо поздоровался с мистером Ноктом и ушел в их пустующий угол, положив сумку на стол. Замер, пытаясь собраться с мыслями. Медленно посмотрел на корешки книг и пошел к другому стеллажу.

Набрав стопку книг, Вереск вернулся к столу и поставил их. Сел на стул и сразу откинулся на спинку, закрывая глаза. Стало только хуже. Радовало то, что сейчас снежная зима и в замке прохладно. Не холодно, но приятно морозно, свежо и хорошо. Вереск больше всего любил это время, когда согревающие руны активизировались и стены становились теплыми, а по ночам по ним проходили волны магии. Потоки вибрировали, за пределами дворца становилось светло и снежно. Дети первого года обучения часто выходили в теплой одежде на улицу и играли в снежки, лепили снеговиков и практиковались в управлении потоками.