Кровать аккуратно заправлена, на ней устроился Эрик в натянутых джинсах. На него невозможно смотреть — слишком хорош собой. Явно поджидает меня. Вид коварный. Поднимается и подходит ко мне в упор, шепчет на ухо "доброе утро". Я мгновенно таю. В соседней комнате нас ждет завтрак. До него, разумеется, не доходим. Поцелуи, сброшенное полотенце, наспех снятые джинсы и всё по новой. Кровать можно было не заправлять. Похоже, мы пытаемся вместить годы томимого воздержания в один сегодняшний день. Нет, дня явно не хватит.

Наконец, добираемся до утренне-дневной трапезы. Еда успевает остыть, но это не важно. Мне кажется лакомым каждый кусочек, отправляемый в рот.

В наш романтический завтрак вклинивается звонок от чиновника. Вчера он тоже названивал, но я выключала звук и не брала трубку. Эрик видит, что я в замешательстве и уже готова отложить телефон.

— Кто звонит?

— Михаил Игнатьевич, — с неприязнью констатирую я. — Уже третий раз.

— Ответь ему.

Смотрю на Эрика с удивлением, но делаю, как он велит. Разговор получается странным. От позавчерашнего отвратительного типа не остается и следа. Чиновник говорит спокойным, рассудительным голосом и приносит извинения за свое развязное поведение после встречи. Объясняет, что не хотел меня обидеть, и надеется, что его недопустимый тон не испортит наши деловые отношения. Уверяю, что всё в порядке и буду искренне рада будущему деловому общению. Ошалело кладу трубку.

— Ты не поверишь! Я пять минут выслушивала его извинения, — обескураженно делюсь я и смотрю на Эрика, ожидая увидеть как минимум удивление. Но на лице отражается лишь легкий оттенок удовлетворения.

— Отлично, — отпускает любовник, помешивая кофе.

— Эрик, ты что, приложил к этому руку? — осеняет меня.

— Мне показалось, он тебе неприятен, — поднимает на меня свои чистые лунные глаза.

— Но ведь он звонил мне еще вчера, до того как мы …

— Я слышал, что он тебе говорил. Это неприемлемо в любом случае.

Я поражена в самое сердце. У нас не было никаких отношений, но он всё равно вступился за меня. Пожалуй, стоит разрядить ситуацию и сморозить глупость — в этом я мастер.

— Неужели ты сам ни разу не приглашал женщин после деловой встречи продолжить знакомство? — пытаюсь подловить Эрика и лукаво улыбаюсь. — Понятно, что у тебя куда большая фора, чем у кого бы то ни было.

Смотрит на меня недоумевающим взглядом и я понимаю, что нет, никогда.

— Поверить не могу, — теряю дар речи. — Эрик, ты меня поражаешь! — Медленно продвигаюсь к моему избавителю и нежно целую. — Спасибо тебе!

Такую благодарность он с готовностью принимает.

Мы находимся в гостинице до самого вечера. Эрик тянет с отъездом в аэропорт до последней минуты, не выпуская меня из объятий и постоянно целуя. Я могла бы сидеть так с ним вечно и быть безгранично счастлива. Увы, остаться на воскресенье Эрик не может. У Лизы участие в важных соревнованиях, и отцовская миссия — сопровождать дочь с самого утра. Но обещает приехать в понедельник. Если так и дальше пойдёт, головной офис LifeLab переедет из Москвы в Пушкин. Прекрасный вариант, я считаю.

Наконец, приходит время расставания. Эрик вызывает такси, довозит меня до дома и уезжает. Я даже рада. Мне нужно время, чтобы сжиться с произошедшим. В голове бушует эйфория. Сейчас сяду в кресло, закрою глаза и прокручу в голове каждое мгновение последних дней. Чтобы поверить. Поверить, что всё действительно произошло наяву. Поверить, что всё действительно произошло со мной.

Провожаю взглядом такси. На улице морозно и я засовываю руки в карманы пальто. Пальцы нащупывают какую-то бумажку. Вынимаю листок и узнаю знакомый аккуратный почерк:

“Ты мне нужна совсем чуть-чуть: всего лишь очень сильно, слишком часто и каждый день. Джон Мишель Монтгомери. Эрик.”

Перечитываю послание вновь и вновь, подношу к губам, целую, прижимаю к сердцу.

Пока бегу домой, выучиваю текст наизусть. Залетаю в квартиру и даже не раздевшись, хватаю со стола ручку и чистую бумажку для записей. Старательно вывожу ответ. В следующий раз незаметно подложу записку Эрику. Перечитываю написанное:

“Ты тоже нужен мне совсем чуть-чуть: всего лишь всегда. Саша.”

Резкая вспышка. Открываю глаза. За окном глубокая ночь, но сон как будто рукой сняло. Нащупываю телефон. Четыре утра. Мне сию же секунду нужно записать залетевшие в голову мысли, пока они не упорхнули словно бабочки. Встаю, впопыхах натягиваю халат и бегу к ноутбуку.

Пальцы двигаются сами собой. Исписываю страницу, вторую, третью. Вдохновение окутывает меня, слова льются непрерывным потоком, я не принадлежу сама себе. Как будто я долго вынашивала какую-то неоформившуюся идею и вдруг, бац, пазл сложился, и передо мной предстала цельная картинка. Спустя час документ готов. Открываю презентацию и визуализирую написанное.

В семь часов звонит установленный на телефоне будильник. Я довольна. На экране два готовых файла: трехстраничная концепция и презентация из семи слайдов — будущая праздничная кампания LifeLab в Пушкине.

“LifeLab. Это по любви”

Это мой самый искренний, самый вдохновенный проект — в него вложены все лучшие, переполняющие меня чувства. Я сама не своя. Руки трясутся, мне не сидится на месте. Несусь в душ и пятнадцать минут стою под струями воды, смывая перевозбуждение.

В восемь утра приходит эсэмэска от Эрика:

“Лечу к тебе”.

Торопливо набираю:

“Утром ты только мой. Никому ничего не назначай! До встречи в офисе”.

Получаю “ок” с подмигивающим смайликом.

Шустро собираюсь и мчусь в офис. В девять часов оккупирую переговорку, превратившуюся в негласный кабинет Эрика. Подсоединяю ноутбук, включаю проектор, настраиваю презентацию, опускаю и слегка прикрываю жалюзи. Решительно не могу сидеть, хожу из угла в угол, заламывая руки. Отсчитываю минуты до приезда Эрика. Наконец, в офисе поднимается суета. Значит, пришел шеф. Сердце колотится, готово выпрыгнуть из груди. Слышу, как директор здоровается с сотрудниками. Замечаю силуэт, вальяжной походкой направляющийся в кабинет. Эрик заходит, видит меня и расплывается в улыбке.

— Ты уже здесь, — направляется ко мне. — Я так соскучился!

Честное слово, если его сейчас не остановить, он подойдет и поцелует меня, забыв, что мы у всех на виду. Нет, мне совсем не импонирует идея стать предметом офисных сплетен.

— Эрик, Эрик! Нам срочно надо поговорить, — выпаливаю я, остужая его пыл.

Директор замедляет шаг, кладет пальто на стул, после подходит ко мне.

— Что-то случилось? — внимательно всматривается в мои, как я полагаю, ошалелые глаза.

— Эрик, садись скорее, — показываю рукой на стул и чуть ли не силой усаживаю руководителя. — Я придумала такое! Такое!

Эрик явно ничего не понимает, но подчиняется моей воле. Я устраиваюсь рядом, накрываю его ладони своими и вперяю в него пристальный взгляд.

— Эрик, это по любви! — с придыханием доношу я.

Его лицо озаряется светом, и он нежно сжимает мои руки. Я шустро их вырываю и вскакиваю со стула.

— Да нет же! Ты всё не так понял! — озираюсь по сторонам. — Как тут выключается свет?

Глаза Эрика округляются от моего неадекватного поведения.

— Саша, ты уверена? — произносит смешливо. — Боюсь, слава о наших подвигах разлетится в момент.

— Эрик, прекрати! Сосредоточься! — негодую я. Выдерживаю легкую паузу и гордо заявляю. — Я придумала концепцию для праздничного продвижения.

Брови Эрика взмывают вверх, но он быстро возвращает их на место, удобно разваливается на стуле и подпирает рукой щёку.

— Чудесно. Я весь внимание, — почти серьезно заключает шеф.

Наконец, нахожу выключатель и включаю презентацию. Распрямляю спину, кладу ладонь в ладонь и подхожу ближе к экрану с изображением.

— В LifeLab на пушкинском рынке мы выделяем три целевые группы. И если с группой номер “один” мы давно и успешно дружим, ведь интернет для нее — второе я, то для групп “два” и “три” наша компания всё еще темная лошадка, — на экране появляется слайд с целевой аудиторией. — Но в феврале мы это изменим. О LifeLab заговорит каждый житель города. Каждое уважающее себя СМИ протрубит о нас на полную громкость. Что представляет из себя трекер и кто такой Луи отныне будут знать все!