— Пожалуйста, Мария Евгеньевна.

— Я изучу расписание и сообщу вам, — робко отвечает Маша.

— Чудесно, буду вас ждать.

Павел помогает дособирать упавшее печенье, отряхивает руки и гордой походкой удаляется, так и не налив себе кофе.

— Маша, тебе не потребовался месяц. Соперник явно повержен, — шучу я.

— Ладно тебе, — отмахивается Маша. — Пойду поработаю.

Не узнаю свою Машу — она похожа на смущенную маленькую девочку, а не на журналистку без тормозов. Если бы я не знала ее так хорошо, то подумала бы, что Павел ей нравится.

День идет своим чередом. Маша решает не издеваться над Павлом и назначает встречу через сорок минут. Любопытство берёт верх, и я наблюдаю за их общением в кабинете из своего тайного убежища — рабочего места, наполовину прикрытого пальмой. Во время встречи оба ведут себя словно школьники, стоя на расстоянии трех метров друг от друга и то и дело поглядывая в пол. У меня звонит телефон, и я отвлекаюсь от наблюдения. Пока разговариваю с подрядчиком, Маша успевает вернуться и усесться за свой стол.

— Ну что, пообщалась с великим и ужасным? — весело спрашиваю я, положив трубку.

Маша смущенно смотрит на меня и отвечает лишь спустя несколько секунд:

— Павел пригласил меня на ужин.

Мой рот открывается от изумления. Неужели наш Павел на такое способен? Вот так сюрприз.

— С ума сойти, — искренне удивляюсь я. — Надеюсь, он не очень расстроился из-за твоего отказа?

— Вообще-то я согласилась, — Маша нерешительно поднимает на меня глаза и я вижу проступающий румянец на ее красивой коже.

— Ты серьезно? — мои глаза наверняка вылезают из орбит.

— Мы всего лишь поужинаем. — Ощетинивается она.

— Маша, неужели Павел тебе нравится? Вы же как кошка с собакой? Я думала, ты его терпеть не можешь.

— Он ничего, — девушка теребит пальцами рукав блузки. — Немного неотесанный, но это можно исправить.

Вот тебе и на. Я не верю своим ушам.

— Маша! Это же просто чудесно! — встаю с места, подхожу и нависаю над Машиным стулом, обнимая за плечи растерянную девушку.

— Не уверена. Боюсь, он сбежит от меня, как только мы сядем за стол. Я ведь не от мира сего.

— Не сбежит, — смеюсь я. — Скорее, прилипнет как банный лист. Так что хорошенько подумай о последствиях.

Возвращаюсь на своё рабочее место. Лицо подруги светится от счастья. Маша и Павел. Поверить не могу. Если бы кто-то просто намекнул на что-то подобное, я рассмеялась бы ему в лицо. Честное слово, чужая душа потемки.

Две с половиной недели пролетают как один день. Сижу в московском офисе, наслаждаясь чистым небом и ярким мартовским солнцем. Погода стоит прекрасная. И не только погода. Я и не заметила, как в моей душе тоже всё расцвело.

Вчера официально завершилась маркетинговая кампания “Это по любви”. Отбросив лишнюю нескромность, скажу, что кампания превзошла мои самые смелые ожидания. Нам фартило во всём — после нескольких публикаций блогеров-миллионников о “российском городе любви”, посещение Пушкина стало мейнстримом. В результате в бывшее “Царское село” хлынул поток туристов, а о LifeLab не написал только ленивый. Хэштег #Любовьвитаетввоздухе заполонили тысячи фотографий, а четырнадцать воздушных шаров-сердец, парящих в утренних, дневных и закатных лучах солнца, стали негласным символом весеннего Пушкина. Каждый день мне присылают данные по продажам. Всё говорит о том, что кампания вышла далеко за рамки местной. В ближайшие дни у меня будут окончательные цифры, и можно будет официально поднять бокал шампанского.

Похоже, наша романтическая кампания распространила чары на всё вокруг. Две недели назад Маша и Павел так хорошо поужинали, что теперь от бурчащего и недовольного шефа не осталось и следа. На Машином столе то и дело появлялись цветы, а на щеках — девичий румянец. Павел Леонидович менялся у всех на глазах и приводил в недоумение сотрудников. Молодые влюбленные успели побывать в театре, филармонии и даже в цирке. Надо признать, что Маша больше не считает Павла клоуном. Если трансформация начальника продолжит идти семимильными шагами, боюсь, к лету от бывшего Павла ничего не останется.

Мы с Эриком не отставали — старались ухватить каждую свободную минуту, чтобы провести время вместе, то и дело курсируя между столицей и Пушкиным. И вроде первому пылу страсти пора бы иссякнуть, мое тело всё еще считает иначе. Я вспыхиваю каждый раз, когда вижу высокого темноволосого красавца, ноги по-прежнему не слушаются меня, а сердце колотится так, будто я участвую в олимпийской стометровке. Я всё еще не могу осознать, что Эрик мой, хотя он и твердит всё время, что не верит своему счастью — это он про меня. В ответ я только глупо смеюсь, ведь я-то знаю, кому из нас по-настоящему повезло.

За эти недели мы с ним пополнили ряды неторопливых парочек, чинно прогуливающихся под руку по пушкинским паркам. Дошли до того, что облюбовали в Александровском парке одну из скамеек и отныне именуем ее “нашей”. Сначала мне было смешно, что мы дозрели до такого времяпрепровождения. Но когда внутренний смех иссяк, я поймала себя на мысли, что наши пешие прогулки прекрасны. То, как нежно Эрик сжимает мою ладонь, зачарованно смотрит, бережно обнимает и целует — ново и ценно для меня.

В последнее время мы часто беседовали о Лизе. Я до сих пор поражаюсь, как ребенок в десять лет может быть таким целеустремленным. Это ж какую силу волю надо иметь, чтобы по девять часов в день заниматься гимнастикой! Меня удивляет, насколько серьёзно Эрик относится к желаниям и стремлениям дочери. Как поддерживает, как уважает её. Спорт для Лизы является смыслом жизни и ее амбиции велики — она совершенно точно видит себя будущей чемпионкой.

Я поняла, что ради Лизы и ее счастья Эрик пойдет на всё. И для него крайне важно, чтобы мы снова начали общаться. В этом я не могу ему отказать, хотя и не уверена, что момент подходящий — сегодня вечером Лиза приедет к нему, и мы проведем время вместе.

Днем мне предстоит еще одно важное дело. Неделю назад я подала документы на визу в американское консульство. Очень надеюсь, что недоразумения останутся в прошлом и я смогу посетить Америку. В три часа у меня собеседование. Эрик пока не знает. Если всё пройдет гладко, сделаю ему приятный сюрприз.

В общем всё налаживается. После долгих месяцев тревог, беспокойств и суеты, я могу, наконец, выдохнуть, оглядеться по сторонам и начать наслаждаться жизнью.

Несмотря на хорошее настроение, я всё же волнуюсь. Ноги одеревенели, и я еле-еле тащусь в Посольство США. Воспоминания о прошлом отказе до сих пор свежи в памяти. Теперь-то я знаю, что с консулами шутки плохи, а потому буду говорить правду и только правду.

В раздумьях время пролетает незаметно, и вот я стою напротив стеклянного окошка, за которым на меня строго смотрит темноволосый мужчина в очках без оправы. На вид ему чуть за пятьдесят. Переносицу украшают две глубокие морщины, зато носогубные складки как у юнца. Делаю вывод, что улыбки в арсенале моего визави нет.

— Вы были в США раньше? — словно робот говорит в микрофон офицер.

— Нет, — спокойно отвечаю я.

— Зачем едете?

— Собираюсь участвовать в конференции. Я директор по маркетингу компании LifeLab, — протягиваю консулу распечатанное приглашение. Он внимательно изучает информацию.

— На сколько едете?

— На две недели.

— Но здесь сказано, что мероприятие идет пять дней, — голос звучит резко, смотрит на меня с подозрением. Мне не хочется вдаваться в детали и объяснять, что мы с Эриком найдем, чем заняться в свободное время.

— Я хочу познакомиться с городом, посмотреть достопримечательности.

— Какие достопримечательности?

Я ошарашена. Пытаюсь вспомнить, какие достопримечательности есть в Чикаго.

— Миллениум-парк, Сирс-Тауэр, — стараюсь говорить уверенно, но дрожащая нотка предательски проскальзывает в голосе. — Центр Джона Хэнкока, Букингемский фонтан.