— Малыш, прости меня, — говорит голосом ангела.

Беру розы и кладу на стул в прихожей. В конце концов, они ни в чём не виноваты. Впускаю наглеца, чтобы соседи не стали невольными свидетелями надвигающейся сцены.

— Раздеваться не стоит, — вместо приветствия выдаю я.

Стас поднимает на меня грустные голубые глаза.

— Лапуля, ну дай же мне объясниться.

Пытается приблизиться. Не даюсь. Нечего ходить вокруг да около, поэтому бросаю болтающийся на языке аргумент:

— Желаешь рассказать мне про Диночку?

Стас ошарашен.

— О ком? — удивленно вскидывает брови.

Стас определенно плохой актер. Такую игру не спасут даже хорошие внешние данные.

— О девице из зала, — уничтожающе кидаю я. — С которой ты спишь.

— Вранье! — перебивает мужчина. — Всё не так, как ты думаешь!

— Стас, не нужно. Все взрослые люди, — рассудительно добавляю я.

— Я говорю правду, — врет Стас. — Дина сама вешается на меня, вот слухи и ползут.

— Вас видели, Стас, — мне надоедает эта игра. Хочется скорее со всем покончить и съесть со спокойной душой чизкейк.

Стас бьет себя по лбу и похоже решается раскрыть карты.

— Ваш Павел всё неправильно понял! Вот ведь болтливый черт.

Причем здесь Павел? Что он неправильно понял? Стас расценивает мои слова, как неверие, и продолжает откровенничать.

— Дина позвонила второго утром. У нее билеты на концерт пропадали. А мы с ней дружим. Как спортсмены. Вот я и согласился сходить, — объясняет Стас. — Там и встретили вашего Павла. А он похоже и надумал всякого. Бывают же мужики, которые не умеют держать язык за зубами.

До меня доходит не сразу, но когда доходит… Какая же я доверчивая! Пока я мучилась угрызениями совести, полагая, что заразила несчастного перед Новым годом, этот кобель скакал по концертам с другими женщинами! И наверное, не только по концертам.

— Так ведь ты болел? С температурой под сорок? — ехидничаю я.

— Мне в тот день получше стало. Вот я и согласился. А потом по новой слег, — не теряется Стас.

Меня разбирает злой смех. Это ж надо настолько не иметь совести, чтобы выдумывать на ходу подобную чепуху.

— Понятно, Стас.

Стас принимает мой смех за добрый знак и тоже подхихикивает.

— Ну вот видишь, крошка, всё и прояснилось.

— Да, негодница эта твоя Диночка. Вытащила бедного больного из кровати, — улыбаюсь я и сердито добавляю: — Слушай, а в воскресенье в клубе, я так понимаю, ты Диночку перевоспитывал? Применял все известные тебе оральные методы воздействия?

Стас прикусывает губу. Чешет нос. Понимает, что пойман с поличным. Вижу, как усиленно работает его мозг, но не находится с ответом. Минуту мечется из стороны в сторону. В конце концов, ярость берёт свое и ловелас срывается:

— А ты чего хотела? Тоже мне цыпа. Ходишь неприкаянная. Сколько можно за тобой бегать? Я в тебя и так кучу денег вбухал, а ты цедишь мне нелепые поцелуйчики.

Мне становится жутко противно. Хочется, чтобы этот тип скорее покинул мою квартиру.

— Убирайся, Стас, — разъяренно указываю на дверь.

Мужчина в бешенстве, лицо пошло пятнами.

— Давай, давай и дальше нос вороти. Так и останешься одна, — выпаливает, раздувая ноздри.

Хватаю розы со стула и вышвыриваю их вместе с хамом за дверь. Через минуту прохвост садится в машину. Букет кидает рядом — правильно, нечего добру пропадать. Раздается свирепый визг шин отъезжающего автомобиля. Надеюсь, я слышу эти звуки в последний раз.

Хватит обманывать себя. Я должна быть откровенна сама с собой.

Правда такова:

1. Я не люблю и никогда не любила Стаса.

2. Я люблю и всегда любила одного только Эрика.

3. Я ужасно, невыносимо ревную.

4. Мне придется всё это пережить.

Да, знать правду больнее, но жить с ней легче.

Утро четверга. Сижу в офисе, как на иголках. Молюсь, чтобы наступило девять тридцать и ничего не произошло. Видеть Силина выше моих сил. Накладываю чары на часы, отсчитывая секунды. Уж не знаю, каким чудом срабатывает магия, но в девять тридцать пять директора еще нет. К десяти, наконец, расслабляюсь. Похоже, мне сегодня везет.

День идет своим чередом. Я переделываю кучу дел, с аппетитом обедаю в близлежащем кафе, и вскоре даже могу снова улыбаться.

А что если Силин вообще перестанет приезжать в Пушкин? Прекрасную обнадеживающую мысль вдребезги разбивает унылая реальность — дверь открывается, и в кабинет вальяжно вплывает директор собственной персоной. Я резко утыкаюсь в стол и хватаю первую попавшуюся бумажку. Изучаю ее крайне внимательно, не понимая ни слова. Как хорошо, что у меня сейчас встреча и не придется два оставшихся рабочих часа дрожать от бешенства и умирать со стыда.

Силуэт шефа мелькает в оккупированной переговорке. Сейчас лучший шанс тихонько проскочить и встретить гостей. Шустро направляюсь к выходу. Когда до цели остаются считанные метры, передо мной объявляется Силин.

— Саша, привет! Поговорим? — голос бодрый, будто ничего не случилось.

Поднимаю взгляд с пола на босса. Поговорим? Конечно нет! Я больше вообще никогда не хочу с ним разговаривать! Вслух я такого произнести не могу, но мысленно успеваю отправить визави горстку нелицеприятных слов.

— Извини, у меня важная встреча с представителями администрации, — стараюсь говорить ровно, натягивая на лицо непроницаемую железную маску.

— Администрации? — воодушевляется Силин. — Что будете обсуждать?

— Весеннее мероприятие. В Пушкине планируется масштабный праздник. Хочу наладить сотрудничество, — мой голос звучит самым деловым образом. Еще бы, я ведь профи.

— Могу я присоединиться? — произносит противным бархатным голосом.

Вот только этого не хватало! Собираюсь тактично отказать, как вдруг дверь распахивается и на пороге появляются государственные служащие в сопровождении Павла — дама и господин из администрации. Павел замечает директора и расплывается в слащавой улыбке.

— Эрик Юрьевич, какая неожиданность. Вы приехали на встречу?

Силин кивает, приветствует Павла и гостей.

— Михаил Игнатьевич, Елена Ильинична, познакомьтесь с Эриком Юрьевичем, генеральным директором LifeLab.

Мужчины обмениваются крепким рукопожатием, женщина также неуверенно пожимает Эрику руку, на что тот дарит ей свою фирменную улыбку. Дама покрывается зимним румянцем, а как только Эрик помогает ей снять пальто, и вовсе теряет ориентацию, переставая замечать кого-либо вокруг.

— Я то уж было решил сам составить компанию Александре Сергеевне. К нам ведь пожаловали столь важные гости, — лебезит Павел.

— Александра Сергеевна из города Пушкина? — вставляет чиновник, не в силах скрыть гоготок.

— Да, Александра Сергеевна здесь родилась, — не въезжает в шутку Павел. — Но потом она долго жила в Москве.

Мое лицо перекашивает и от скабрезного юмора и от глупости Павла, тем не менее натягиваю маску профессионала и вежливо здороваюсь с каждым. Затем обращаюсь к управляющему, чтобы у того ни при каких условиях не возникло желания составить нашим гостям приятную компанию.

— Да, Павел Леонидович. Эрик Юрьевич пожелал лично присутствовать на встрече, так что не смею вас больше задерживать. Большое спасибо, что встретили наших дорогих гостей.

— Да, да. Спасибо, Павел, — полушепотом молвит Елена Ильинична, то и дело бросая обольстительные взгляды на директора.

Михаил Игнатьевич не отстает. Ему явно польстило личное знакомство с самим Силиным.

— Павел, рад встрече. Еще увидимся.

Мужчины пожимают друг другу руки и Павлу ничего не остается, кроме как гордо откланяться. Страшно представить, какую порцию ненависти я добавила в котел взаимоотношений с управляющим.

Вчетвером проходим к главной переговорной комнате. Силин проявляет галантность, придерживая дверь и пропуская всю компанию вперед. Рассаживаемся. Шеф устраивается рядом с дамой, мне остаётся расположиться ближе к господину. Наши компаньоны явно довольны рассадкой.