— Проходил?

Чувствую, как пружина моих нервов натягивается. Я понимаю, что объективных причин для волнения нет, но на душе неспокойно. Эрик молчит.

— У тебя был неудачный опыт отношений на расстоянии? — продолжаю надавливать я. Лицо Эрика хмурится.

— Это было очень давно.

— Когда ты уехал учиться?

— Да.

— Расскажи. Я хочу знать о тебе всё. — Беру Эрика за руку. Он сжимает мою ладонь и вздыхает.

— Я заканчивал второй курс. Мне было девятнадцать. К тому времени я довольно долго встречался с одной девушкой. Первые серьезные отношения. Ну знаешь, как это бывает. Казалось, что навсегда. — Эрик горько улыбается. — В тот момент отец решил проявить невиданную щедрость. Видимо, хотел таким образом искупить вину за то, что бросил нас с матерью. Предложил поехать учиться в Стэнфорд. Я решил воспользоваться шансом.

— Ты рос без отца?

— Отец оставил нас, когда мне было восемь. Считал, что здесь нет будущего. Поехал воплощать в жизнь свою американскую мечту. Мы были для него помехой. С тех пор мы редко общались. Он звонил только по праздникам. — Кладу ладонь на руку Эрика, нежно её поглаживаю. — За десять лет отец освоился в США, создал свой бизнес, снова женился. И, видимо, вспомнил, что у него есть сын. — Эрик тяжело сглатывает. — Пока я учился, он пытался сблизиться со мной. Получилось не очень успешно. — Видимо, мои глаза полны сочувствия, потому что Эрик внезапно решает успокоить меня. — Да всё в порядке. Сейчас мы нормально общаемся. Наши отношения, конечно, далеки от идеала. Но могло быть и хуже.

— Понятно. Получается, ты уехал в Америку, а твоя девушка осталась здесь?

Эрик долго молчит. Я не тороплю.

— Она не захотела поехать со мной. Хотя могла. Устроилась на перспективную работу, не готова была всё бросить. Мы договорились, что я приеду на каникулах. Общались по скайпу, переписывались. Сначала всё было окей, но постепенно отношения стали сходить на нет. А потом … каждый стал жить своей жизнью. К лету мы расстались.

Эрик вздыхает. Воспоминания о первой девушке даются ему тяжело. Видимо, чувства были очень сильны. У меня возникает подозрение, что расставание случилось совсем не по обоюдному согласию, но я решаю не развивать тему. Похоже, история сильно его травмирует.

— А когда ты вернулся из Америки, вы больше не встречались?

— Я ни разу не видел её с тех пор. Смех в том, что как только я вернулся из Америки, она туда уехала. В любом случае за эти годы у нас обоих не осталось никаких чувств. Так что всё сложилось правильно.

Какое счастье, что первая девушка оказалось слишком юна и упустила свой шанс. Наверняка, она не раз пожалела о своем выборе. Ах, молодость! Ощущаю себя обезумевшим коллекционером, которому по какой-то неведомой случайности досталось бесценное полотно.

— А ты никогда после не жалел, что вы расстались?

— Как же я мог об этом жалеть? — удивляется Эрик. — Не расстанься мы, у меня бы не было Лизы. Не было бы LifeLab. Не было бы тебя.

Эрик наклоняется и бережно целует меня. Отвечаю на поцелуй, а в голове крутится последовательность: Лиза — LifeLab — я. Понимаю, что Эрик ничего не имел ввиду, но мой назойливый мозг прокручивает фразу снова и снова. С другой стороны, а чего я хотела? Ладно, буду откровенна — как минимум стоять после Лизы. Мне стыдно за мои мысли, и я всеми силами стараюсь прогнать их. В конце концов, я давно не подросток, чтобы придираться к словам.

— Так что я никогда тебя не отпущу. — Отрываясь от моих губ говорит Эрик, ловко меняя позу и нависая надо мной. Он переплетает свои пальцы с моими. — Если ты не переедешь в Москву, мне придется переехать в Пушкин. Ты от меня не отделаешься.

— Думаю, с твоим переездом Пушкин расцветёт, — смеюсь, притягивая мужчину к себе для очередного страстного поцелуя.

Эрик опускается ниже и жарко целует меня. Его глаза почернели, и я отражаюсь в них словно в зеркале. Я чувствую, что разговор сейчас закончится. Все мои глупые мысли улетучиваются, и я задыхаюсь от желания. Эрик проводит кончиками пальцев по моей шее, спускается к ключицам, затем ниже к груди.

— Эрик, я вернусь в Москву. Просто дай мне время. — Еле слышно признаюсь я, пока не потеряла дар речи. Мужчина заглядывает в мои глаза и говорит самым искренним голосом:

— Я дам тебе столько времени, сколько пожелаешь. Не торопись.

— Спасибо.

Эрик осыпает мое тело поцелуями, и я снова теряю связь с реальностью. Меня засасывает вихрь сладостного, всепоглощающего блаженства.

Выходные проходят чудесно. Эрик оба дня проводит у меня. Я отлучаюсь лишь на музыкальное занятие с Инессой Львовной. В понедельник утром он улетает в Москву, а я направляюсь в офис.

Без пяти девять грациозно подплываю к рабочему месту. Маша уже вовсю трудится. Ну как трудится — скорее выглядит подозрительно: глаза прикрыты, к груди прижат журнал, а с губ слетает что-то нечленораздельное. Останавливаюсь напротив и прислушиваюсь.

— Хочу, хочу, хочу… — льется из уст пиарщицы. Задумываюсь. Это что, особый вид аффирмаций или какая-то медитация? Аккуратно подхожу ближе и пытаюсь разглядеть, что за журнал в руках у Точилиной. Один глаз подруги приоткрывается. Решаюсь на крайние меры и аккуратно изымаю СМИ из крепкой журналистской хватки. Ах вот оно что! Новый номер IT-Global. На обложке красуется Алекс Раменский — молодой и жутко популярный нынче бизнес-тренер. Ну и пожалуй, нереально красивый. Почти как Эрик.

— Его? — хитро улыбаюсь Маше.

— Чего? — делает вид, что не понимает.

— Его хочешь?

— Балда ты, Лаврова, — закатывает глаза Точилина. — Обложку IT-Global хочу. Для LifeLab. — Смотрю на Машино озабоченное лицо и разражаюсь неистовым смехом. Подруга не отстает. Вдоволь нахохотавшись, Маша забирает у меня номер и внимательно разглядывает обложку. — Хотя Раменского, пожалуй, тоже. Ты посмотри как хорош, чертяга.

— Да там наверняка сплошной фотошоп. Сомневаюсь, что он в жизни такой красавчик. — С подозрением разглядываю импозантного мужчину.

— Ты ошибаешься. Никому не рекомендую встречаться с ним живьем. Я как-то побывала на его тренинге. Потом два месяца в себя прийти не могла. Он мне каждую ночь снился.

— Маша, ну почему ты раньше мне не сказала? Я столько времени мучилась, как выкинуть Эрика из головы. А надо было всего-то поучиться у Раменского.

Маша хихикает, а потом возвращает серьезное выражение лица.

— Ладно, не наглей. Грех так шутить, когда сама встречаешься с Силиным. — Маша права. Как представлю, что нынешних отношений у меня могло бы не быть, пробирает холодный пот. — Откуда они вообще берутся, такие красивые? Вот природа, мать наша. Одним всё, а другим ничего. Несправедливо.

Замечаем движение рядом с кабинетом управляющего. Павел куда-то направляется. Провожаем мужчину взглядом.

— Пойдем-ка попьем кофейку, — предлагает Маша.

От такого предложения не отказываются. Устремляемся на офисную кухню. Варю кофе и подвигаю кружку Маше. Заходит Павел. В мгновение ока подруга отворачивается к шкафчикам, делая вид, что ищет печенье. Павел здоровается, отвечаю ему приветствием. Точилина молчит. Павел подходит к кофеварке, встает в опасной близости от Маши, и еще раз громко и четко произносит:

— Мария Евгеньевна, доброе утро!

— Доброе, — не оборачиваясь цедит Маша.

— Мария Евгеньевна, у меня к вам есть кое-какие вопросы. Можете зайти ко мне? — деловым тоном подступается Павел. Я бы даже поверила, что у него к Маше дело, если бы не испарина на лбу, которую он торопливо вытирает.

Коробка с выпечкой вываливается у Маши из рук и несколько песочных печенек падают на пол. Маша покрывается румянцем и наклоняется, чтобы убрать беспорядок. Павел спешит ей на помощь.

— Ну так что, зайдете? — откашлявшись, переспрашивает Павел. У меня создается впечатление, что он волнуется. Павел протягивает Маше печенье.

— Я… Я занята. — Маша не решается посмотреть Павлу в глаза, уставившись на падшую сладость.