— Вы… Вы…

— Что я? А вы что за птица такая важная?

— Павел Леонидович Трухин, управляющий. Прошу вас немедленно покинуть помещение, — на лице начальника появляется испарина, на прорезавшихся скулах играют желваки.

— Аа, Павел Леонидович, — ухмыляется Маша. — Это всё объясняет.

— Что еще объясняет?

— Всё. Буквально всё.

— Уходите отсюда. — Павел злобно указывает рукой на выход.

— И не подумаю, Павел Леонидович. Уж будьте добры трансформировать ваш гнев в милость и показать мне рабочее место. Я намерена радовать вас своей неземной красотой ближайшие четыре недели.

— Да я сейчас! Да я … — Павел в гневе машет кулаком и бежит в свой кабинет, громко хлопая дверью.

Ошарашенно смотрю на Машу. Вот так концерт она устроила. Даже не знаю, смеяться или плакать. В офисе поднимается гул. Сотрудники оживленно обсуждают случившееся. Это явно самое яркое представление за всю историю работы офиса. Никто никогда не позволял себе разговаривать с Павлом таким неприемлемым образом.

— Так вот он какой, этот ваш Павел Леонидович. Ясненько, — Маша задумчиво опирается локтем о колено и подносит руку к подбородку. — Тут будет над чем поработать. За месяц станет у меня как шёлковый.

Мне очень трудно заводить подруг, но с Машей всё сложилось легко и быстро. Мы дружим уже два года. Она не раз доказывала свою преданность. Я доверяю Маше как себе и всегда всё ей рассказываю. Почти всегда. Так получилось, что про Эрика она до сих пор не знает. Я испытываю неприятное чувство вины за свою скрытность. Я обязательно расскажу ей обо всём. В ближайшее время.

Рабочий день окончен, и мы с подругой сидим у меня дома, попивая вино. Федя чинно расхаживает перед девушкой, виляя рыжим хвостом. Маша ему приглянулась, особенно после того, как десять минут гладила его шерстку, приговаривая, что не встречала кота красивее. Федя расцвел, словно на дворе март, и снова нарывается на комплименты.

— Этот ваш Павел ходячая катастрофа, — причитает Маша, поглаживая Федю, запрыгнувшего к ней на колени. — Меня еще никто так не оскорблял.

— Да уж. Павел весьма своеобразная личность, — соглашаюсь я, вспоминая о своих потугах согласовать маркетинговый план. — Просто не обращай на него внимание. — Я машу рукой, хватая декоративную подушку и удобнее устраиваясь на диване.

— Не обращать? Не обращать? — глаза Маши подозрительно блестят. — Да ты слышала, как он меня назвал? Дамочкой!

— Не думаю, что он хотел тебя оскорбить, — стараюсь сбавить накал страстей.

— Хотел не хотел, но оскорбил.

— Маша, — делаю гримасу, опуская уголки губ.

— Нетушки. Знаешь, и не на таких управу находила. — Маша прищуривает глаза. — Я устрою ему веселую жизнь. Пришла пора взбодрить вашего царька.

Обсуждение Павла прерывает звонок в дверь.

— Ты кого-то ждешь? — удивляется Маша.

— Никого, — растерянно отвечаю я и без энтузиазма тащусь к двери.

Открываю и вижу на пороге Эрика. Моего Эрика! Меня захлестывает волна счастья, ведь я так соскучилась по нему. Вот сюрприз так сюрприз! И в тот же момент накрывает волна ужаса, ведь за стеной находится Маша, которая не имеет ни малейшего представления о наших близких отношениях. Молча пялюсь на Эрика, хлопая ресницами. Порываюсь его обнять, но тут же одергиваю себя.

— Привет, — Эрик трет указательным пальцем губы. — Я соскучился.

— Эрик, — ошарашенно шепчу я. Ужас берёт верх и моя намечающаяся улыбка быстро сползает с лица.

— Три дня без тебя — слишком долгий срок. — Мужчина заходит без приглашения и подбирается губами к моим губам.

— Эрик, стой, — тихонько отталкиваю его. — Я не одна.

— Не одна? — мужчина отстраняется и слегка напрягается.

— Да, — шепчу я. Тихонько кладу руки ему на грудь, пытаясь вытолкать за дверь. — Сейчас тебе лучше уйти.

— Ты шутишь? — глаза Эрика недоуменно раскрываются, а в голосе проскальзывает нотка неудовольствия. — И кто же у тебя там?

— Я тебе потом расскажу. Давай, давай…

Когда я практически выталкиваю Эрика за дверь, в прихожую заходит Маша. Мы с Эриком застываем на месте словно застуканные на месте преступления. Глаза Маши вылезают из орбит, когда она видит нашу сладкую парочку.

— Оо, простите. Я помешала, — смутившись, произносит подруга.

Мне хочется провалиться сквозь землю. Перевожу взгляд с Эрика на Машу и обратно. Лицо Эрика разглаживается, и былое недовольство снимает как рукой.

— Привет, Маша, — улыбается Эрик. Чувствую, как краска приливает к моему лицу.

— Эрик приехал, чтобы обсудить маркетинговую кампанию, — быстренько, но неумело вру я.

— Да-да. Я понимаю. — Очень серьёзно поддакивает Маша. Сомнений нет — она не верит ни единому моему слову.

— Да, всё так.

— Конечно, конечно.

— Эрик завтра вечером уезжает. А кампания ждать не может.

— Само собой. Это очень важно… Обсудить маркетинговую кампанию. В пятницу. Вечером. — Маша, кивая своей наглой головой, проходит в прихожую и торопливо натягивает ботинки. Эрик издаёт смешок, и я зло на него поглядываю.

— Куда это ты собралась? — спрашиваю Машу. — Мы можем всё обсудить втроем.

Эрик бросает на меня странный взгляд. Делаю вид, что не замечаю.

— Нет, боюсь, что нет. Мне ведь тоже надо обсудить с ребятами … Ну эту… Кампанию. — Маша не поднимает на меня глаз. Я начинаю нервничать.

— Рад был видеть, Маша, — говорит Эрик.

— Я тебя тоже. Продуктивного вам обсуждения. — улыбается Маша и подмигивает Эрику. Подмигивает! Вот нахалка! Страшно представить, что она себе напридумывала. — Увидимся в понедельник.

Дверь закрывается, и мы с Эриком остаемся наедине. Мне неловко смотреть ему в глаза, и я прикусываю губу, размышляя, как поскорее сгладить произошедшую ситуацию.

— Ты на полном серьёзе собиралась меня выгнать? — Эрик подозрительно смотрит на меня, словно не веря своим ушам.

— Конечно нет, — оправдываюсь я. Хотя очевидно, что да — выгнала бы, не моргнув глазом. Эрик раскусывает меня на раз-два.

— Какая нехорошая девочка, — он начинает прицокивать языком, подходя ближе.

— Ты представляешь, что надумала себе Маша? — в отчаянии оправдываюсь я.

— Уверен, она надумала именно то, что есть на самом деле. Что ты и я теперь вместе. — Эрик притягивает меня к себе, зажимая в объятиях, и сверлит взглядом. — Ты что, меня стесняешься?

— С ума сошел? — ужасаюсь я, робко заглядывая ему в глаза. — Просто я еще и сама не свыклась с этой мыслью, и совсем не готова к расспросам.

— Значит, мой сюрприз провалился? — Эрик делает вид, что расстроен.

— Ну что ты! — иду на попятную я. — Я очень-очень счастлива!

— Я заметил.

— Ну хочешь, выйди и зайди заново. Обещаю, что встречу тебя во всеоружии.

Эрик смотрит на меня как на умалишенную.

— Нет уж. Тебе придется извиниться иначе.

— И как же?

Эрик нежно целует меня, приближается губами к мочке моего уха и шепчет нежным, таинственным голосом:

— Сейчас я тебе покажу.

Вечер пятницы и утро субботы можно охарактеризовать одним словом — безумие. Мы с Эриком не вылезаем из постели, и в результате я так выматываюсь, что после проводов любимого в двухнедельную командировку, у меня остается единственное желание — поспать. Как только моя голова уютно устраивается на мягкой подушке, Маша, словно повинуясь шестому чувству, атакует телеграм:

“Рассказывай всё немедленно”

Устало печатаю ответ, но не успеваю отправить, как в ленту прилетают новые сообщения:

“Как ты могла скрывать от меня такое?”

“Если ты сейчас же мне всё не расскажешь во всех неприличных подробностях, я отправлю тебя в вечный бан без права восстановления”

Похоже, о сне можно забыть. Я нажимаю на кнопку вызова, чувствуя, что у меня нет выхода — придется поведать все от А до Я надоедливому журналисту. В трубке раздается голос, полный бессердечия: