— Это можно посмотреть за один день, — грубо отрезает консул.

— Наша компания собирается открывать офис в Чикаго. Я планирую встретиться с будущими коллегами, — расширяю ответ я.

— Значит, достопримечательности вас не волнуют?

— Волнуют. Я их тоже посмотрю.

— Но в первую очередь рабочие дела?

— Да.

— Почему не сказали сразу?

— Потому что основная цель визита — участие в конференции. Остальное может меняться.

— Как называется ваша компания?

— LifeLab.

Мужчина опускает голову и что-то печатает на компьютере. Потом начинает серфить в интернете. Проходит не меньше пяти минут, когда он вновь поднимает на меня взгляд.

— Я не вижу информации про офис в Чикаго.

— Пресс-релиз еще не выпущен. Это закрытая информация.

Мужчина пристально буравит меня взглядом.

— У вас есть муж, дети?

— Нет. Но есть мужчина.

— Почему он не едет с вами?

— Едет. Он тоже будет на конференции. У него виза уже открыта.

— Как его зовут?

— Эрик Силин. Генеральный директор LifeLab.

Мужчина снова утыкается в монитор. Спустя две минуты поднимает на меня пренебрежительный взгляд:

— Вы любовница? Я вижу, что ваш мужчина женат.

— Нет. Эрик недавно развелся.

На лице консула не дергается ни один мускул, но глаза выражают презрение.

— Вы куда-нибудь ездили вместе раньше?

— Нет. Мы не так давно встречаемся.

— Сколько?

— Полтора месяца.

Консул молчит и что-то печатает.

— Написано, что у вас был отказ в визе восемь лет назад. Почему вам отказали?

— Точная причина мне неизвестна. — Пытаюсь говорить хладнокровно, но звучащий результат мне не нравится.

Офицер молча встает и без предупреждения отлучается. Да уж, непрошибаемый тип. Понимаю, что вряд ли очаровала его своими ответами. Он как сухарь — того и глядишь, сломаешь зубы. От каблуков устали ноги, и я позволяю себе опереться локтями о стойку, подперев щёку. Завидев спустя пару минут возвращающегося консула, мгновенно принимаю положение оловянного солдатика.

— Извините, вам отказано в визе по статье 214 (б), — сухо произносит мужчина. У меня падает сердце.

— Отказано?

— Да, — копается в документах и не смотрит на меня. — Забыл добавить. Подаваться снова бессмысленно. Не тратьте время понапрасну.

— Но почему? Что я такого сделала? — растерянно смотрю на консула.

Собеседник встает с явным намерением демонстративно удалиться. В последнюю минуту сжаливается надо мной и сухо отвечает:

— Предоставление заведомо ложной информации и подделка документов лишает права въезда в США навсегда. Радуйтесь, что вам не закрыли въезд в другие страны.

Я потрясена. Мое безобидное юношеское вранье обернулось настоящей катастрофой. Ощущаю себя так, словно мне только что заехали по лицу огромным баскетбольным мячом. Голова разболелась и наполнилась свинцом, перед глазами маячат круги. Я еще ни разу не падала в обморок. Может, сейчас это случится впервые? Каким-то чудом нахожу выход и покидаю консульство. Бреду по улице, по инерции передвигая то одну, то другую ногу.

Меня успокаивает только одно — на Америке свет клином не сошелся. Уж как-нибудь переживу, что мне не придется посетить американские конференции, TED и увидеть воочию новый корпоративный офис. Даже если Эрик будет периодически ездить в США, это не катастрофа. Как только филиал заработает в полную силу, контроль ослабнет и станет удаленным.

Но почему же тогда на душе так тревожно?

Мы не виделись с Лизой почти два месяца. Эрик считает, что нам пора начать проводить время вместе и “подружиться”. Ему кажется, что Лиза меня обожает. Я не расстраиваю его, но меня терзают смутные подозрения, что больше это не так.

За два часа, прошедшие с момента неудачного посещения консульства, успеваю немного успокоиться. Я посидела в кафе, выпила пару бокалов вина и теперь случившееся не кажется такой катастрофой. Эрику об отказе я пока не рассказала. Сегодня не самый удачный момент. Он очень ждет нашей встречи с Лизой, и мне кажется подобный разговор неуместным.

Сидим в апартаментах Эрика за кухонной барной стойкой. Делаем заказ в приложении по доставке еды. Звонит Лиза и сообщает, что водитель подъезжает. Эрик целует меня и отлучается, чтобы встретить дочь.

Мой взгляд блуждает по комнате. Падает на висящие на стене дизайнерские часы с римским циферблатом — кажется, их аккуратно вытащили из Биг Бена, уменьшили с помощью хитрых манипуляций и прилепили прямо тут. Пятнадцать минут девятого. Взгляд ползет дальше на огромный экран — вздыхаю и тащусь к серо-бежевому дивану, плюхаюсь на него и начинаю щелкать каналы. На тридцать втором мое терпение лопает. Выключаю телевизор. Беру с журнального столика недочитанную книгу по бизнесу, открываю на магнитной закладке. Я не понимаю ни слова из того, что написано на странице. Захлопываю и откидываю подальше. Обнимаю подушку и поджимаю под себя ноги. Напряжение не уходит.

Слышу, как открывается дверь. До меня доносится щебетание Лизы и ласковый голос Эрика. Они о чем-то непринужденно болтают и смеются. Эрик помогает Лизе раздеться. У девочки с собой много вещей: большая спортивная сумка, рюкзак, обруч в чехле. Завтра Эрик повезет дочку на тренировку, а в воскресенье она участвует в важных международных соревнованиях.

Нерешительно встаю с дивана, понимая, что мне нужно сделать первый шаг и поприветствовать гостью. Ощущаю себя скованно и скрещиваю руки на груди. Подхожу ближе, чтобы Лиза меня заметила.

— Лиза, здравствуй, — мягко говорю я.

Девочка на мгновение морщит нос, будто учуяла неприятный запах, бросает на меня колкий взгляд. Через секунду меняется в лице и растягивается в улыбке. Может померещилось?

— Привет, Саша.

Нет, вряд ли. За фасадом приветственной улыбки явно скрывается что-то нехорошее. Я чувствую угрозу. Лиза моментально возвращает внимание к отцу, давая понять, что разговор со мной ей неинтересен.

Мне становится не по себе — поглаживаю руки, чтобы согреться. Мои мысли мечутся из стороны в сторону, и я не понимаю, как действовать дальше. Стою еще с десяток секунд рядом с ними. Ощущаю себя третьим лишним. Последний раз нечто подобное я испытывала, когда мы с родителями переехали в Москву и я перешла в новую школу. Пытаясь влиться в коллектив я то и дело пристраивалась к сформировавшимся группкам школьниц-подружек и ловила на себе презрительные взгляды одноклассниц, недвусмысленно объясняющие, что мне в их компании места нет.

Эрик приобнимает одной рукой Лизу, другой меня и ведет нас в гостиную. Присаживаемся на диван. Он поглаживает мое плечо и мне становится легче. Спрашивает у Лизы, как прошла тренировка. Дочь рассказывает, как одной девочке прилетела в лоб булава и ее повезли в травмпункт. Я сочувственно ужасаюсь, но Лиза игнорирует мои вздохи. Телефон Эрика пиликает.

— Курьер на подходе. Спущусь, заберу заказ.

Мы с Лизой встречаемся взглядами. Напряжение возрастает. Уход Эрика будет сейчас совсем некстати.

— Пап, давай я с тобой схожу. Вдруг там много всего.

Эрик смеется.

— Иди пока разложи вещи. Я сам всё принесу.

Лиза разочарованно вздыхает и направляется в свою комнату. Кидает рюкзак на кровать и начинает доставать вещи.

— Эрик, мне кажется, мы поторопились. Лиза явно мне не рада, — шепчу ему я.

— Ну что ты такое говоришь. Всё хорошо, — наклоняется и нежно целует меня.

— Я вернусь через пять минут.

Сижу на диване, не зная куда себя деть. Вижу, как Лиза бесшумно выходит из комнаты и направляется на кухню. Наливает себе стакан воды. Заставляю себя встать и подойти ближе.

— Лиза, давай поговорим.

— О чём еще? — огрызается девочка.

— О наших с папой отношениях. Представляю, как тебе тяжело их принять. Я бы на твоем месте рвала и метала. — Лиза хмыкает и отворачивается к холодильнику. Открывает его и долго изучает содержимое. — Я понимаю, тебе нужно время. Просто знай, что я буду счастлива, если мы когда-нибудь станем друзьями. — Как можно искреннее произношу я.