Душа поет. Мне становится так тепло от его слов, что я впервые за долгое время ощущаю себя по-настоящему счастливой. Я должна немедленно поделиться с Эриком восторгом. Интересно, он уже видел журнал? Хватаю IT-global и бегу к Эрику. Секретаря на месте нет, и я без раздумий вламываюсь в его кабинет.

— Эрик, ты видел… — на автомате вырывается у меня.

Эрик сидит, откинувшись на спинку кресла и утопив голову в подголовник. Над ним нависает Светлана. Женщина массирует ему плечи и что-то шепчет на ухо, от чего у Эрика на лице играет улыбка. На край стола, как будто небрежно, отброшен журнал — такой же, какой я держу в руках. Замираю на месте. Картина выбивает весь кислород из моих легких. Мне становится нечем дышать. Нервно глотаю воздух, чтобы не задохнуться. Эрик вздрагивает от моих слов, резко выпрямляется и скидывает руки Светланы.

— Простите, я не хотела мешать, — бормочу я и пулей вылетаю из кабинета.

— Саша, постой… — слышу доносящиеся вслед слова.

Мне так больно. Я не могу ни остановиться, ни тем более вернуться. Могу лишь нестись сломя голову подальше от того, что только что видела. Не прошло и месяца, как Эрик нашел мне замену. А я-то переживала, что он будет страдать. Идиотка! Забегаю в свой кабинет и лишь очутившись за дверью, шумно выдыхаю, прижав журнал к груди. Отдышавшись, отхожу на несколько метров. В тот же миг дверь распахивается и в кабинет влетает Эрик.

— Саша!

Нет, я не выдержу сейчас разговоров. Зачем он пришел? Пусть просто уйдет и даст мне в очередной раз сразиться в неравной дуэли с болью.

— Извини, — отворачиваюсь, потому что не могу и не хочу смотреть ему в глаза. — Я не подумала и зашла без стука.

— Ты всё не так поняла. — Он подходит ближе и берёт меня за плечи. С силой одергиваю его руки.

— Что тут можно не так понять? Я…Всё это не важно.

— Важно. — Эрик снова протягивает руки и сжимает мои плечи. — Пожалуйста, посмотри на меня. Набираю воздух в легкие и решаюсь взглянуть на него.

— Я просто не думала, что ты так быстро найдешь мне замену. Вот и всё. — Мне хочется, чтобы тон был высокомерным и безразличным, а получается нечто жалкое и невнятное. — Но это больше не мое дело.

— Я не могу найти тебе замену, Саша, — голос Эрика звучит так искренне, что невозможно ему не верить. Но ведь я видела происходящее своими глазами. От того на душе еще противнее.

— Я всё видела, Эрик. Зачем ты оправдываешься?

— Черт побери, — Эрик хватается за волосы и с силой проводит по ним рукой. — У меня со Светой ничего нет и не может быть. Она моя двоюродная сестра!

До меня начинает доходить смысл слов. Я судорожно соображаю, отматывая события назад и заново прокручивая увиденные сцены. Нежные отношения Эрика и Светланы становятся вполне объяснимы. Теперь их жесты и действия приобретают совершенно иной оттенок — родства, близости. Я полна растерянности. Мои руки безвольно опускаются вдоль тела.

— Сестра? — Единственное, что умудряюсь изречь я.

— Да. Она сейчас очень мне помогает. По работе и лично. Мне так паршиво, Саша. Я же не могу раскиснуть у всех на глазах. Если я позволю себе такое, LifeLab развалится.

— Эрик… — в отчаянии говорю я. — Прости.

— Тебе не за что извиняться. Я представляю, как это выглядело со стороны. — Эрик неловко улыбается, притягивает меня к себе и обнимает. Как же мне этого не хватало. Мне хочется обнять его в ответ и зацеловать до смерти. Но как я могу себе позволить подобное?

— Неужели ты до сих пор не поняла? — шепчет мне нежным голосом. — Я люблю тебя. — Я не верю своим ушам. Эрик наконец-то признался мне в любви. Как же долго я ждала этого, мечтала об этом! Ну почему, почему мы не можем быть вместе? За что такие мучения? Ведь я тоже так сильно, так безумно люблю его. — Мне нужна только ты. Ты одна.

Эрик целует меня в лоб, в глаза, щеки, приближаясь к губам. Он так близко, что я не в состоянии себя контролировать.

— Эрик…

— Я не могу поверить, что тебе на меня наплевать, — тихо говорит Эрик, обдавая меня своим жарким дыханием. Я с жадностью вдыхаю его запах — такой родной, свежий, приятный. Мое тело мгновенно реагирует на его близость. Ноги подкашиваются, кожу обжигает жар.

— Конечно нет, — тихо признаюсь я.

— Тогда давай сейчас же всё исправим и начнем сначала. — Эрик говорит слова, касаясь губами моих губ. — Забудем о том идиотском разговоре.

— Я не могу.

— Нет, ты можешь. Ты можешь сказать мне всё. — Эрик обхватывает мое лицо ладонями и заглядывает прямо в глаза. — В чём дело, Саша? Почему ты не хочешь быть со мной?

— Если я скажу, это всё разрушит, — сдавленным голосом произношу я.

— Но наши отношения уже разрушены! Разве может быть что-то хуже? — с болью отвечает Эрик.

Как мне объяснить ему, что сейчас разрушены отношения, а если я признаюсь, будут разрушены жизни. И не только наши.

— Я готов на всё ради тебя. Но ты не даешь мне шанса.

— Эрик, умоляю, давай останемся друзьями. Это всё, о чем я прошу. — Обнимаю Эрика как можно крепче. Мои глаза заволакивают слёзы. Я не могу потерять его снова. Он нужен мне. Без него мне не жить.

— Саша, как ты не понимаешь. Я не давил на тебя. Ждал, что ты передумаешь. — Эрик пристально смотрит мне в глаза, а затем в отчаянии отстраняется от меня. — Но видимо этому не бывать.

— Пожалуйста, Эрик! — едва не умоляю я. — Не отворачивайся от меня насовсем. Пусть всё будет, как раньше.

— Как раньше больше никогда не будет. Мы не можем быть друзьями, Саша. — Он трет глаза пальцами. — Да мне даже находиться рядом с тобой невыносимо! Знаешь, каково это — быть рядом и не сметь к тебе прикоснуться? Такое общение убивает меня заживо! Я так больше не могу.

Конечно, я знаю. Я чувствую себя точно так же. Вот только без общения с ним я вообще не живу.

— Эрик, прости меня. За всю боль, что я тебе причинила.

Я не в состоянии сдержать слёзы, и они катятся по щекам. Он стоит в молчании, тяжело сглатывает и отворачивается от меня.

— Я скоро уеду, и всё закончится. Видимо, так будет лучше для всех.

Эрик еще раз бросает на меня взгляд, а затем выходит из кабинета.

После всего, что я натворила, он простил меня и сделал шаг навстречу. Дал мне еще один шанс. А я снова оттолкнула его, ничего не объяснив. Вот теперь всё кончено. Кончено навсегда. Я это чувствую. Я это знаю. Доползаю до рабочего кресла, с трудом усаживаюсь на него и горько рыдаю.

Эрик уехал. Теперь нас разделяет не семьсот километров, а семь тысяч. Вечность.

Что произошло за последний месяц? Дайте-ка вспомнить.

Мы виделись c Эриком всего два раза. Первый — на общем собрании руководителей. Я сидела за столом словно обескровленная статуя, пытаясь заглушить коварную боль в районе желудка. Он не удостоил меня даже взглядом. Второй — в коридоре наедине. Я нерешительно поздоровалась. Эрик в ответ улыбнулся и изрек формальное "привет". У меня в душе загорелась искра надежды, что мы сможем сгладить неприятный осадок от нашей последней беседы и общаться хоть как-нибудь. Как только я собралась завести разговор, судорожно соображая, что сказать, он извинился, объяснив, что торопится и, даже не дождавшись ответа, ушел.

Стало очевидно, что наше общение больше ни в каком виде невозможно. Эрик просто стер меня из своей жизни. Устроил самое страшное из наказаний — превратил в невидимку. В ничто. Я заслужила такое отношение, я знаю. Только не думала, что будет настолько больно. От меня каждый раз словно отрезали по кусочку, не обращая внимания, что я живой человек. От такой режущей боли не существует таблетки.

В начале мая в Москву прилетел Марк Шефер. Мой личный шпион Маша Точилина доложила, что Марк с Эриком были неразлучны, то и дело вызывая на разговор ключевых сотрудников из разных отделов. Слухи о перестановках достигли ушей даже пушкинского офиса. И вот вчера всем работникам пришло электронное письмо о надвигающихся изменениях: