Вспоминаю, что Лиза присылала мне американский номер Эрика. Звонить на городской в наш технологичный век кажется каким-то безумием, но в моей голове свирепствует горячка. Ее нужно немедленно остудить. Надо поговорить с Эриком сейчас же, сию минуту. Возможно, он еще не уехал в офис.

Решительно набираю номер. Один гудок, второй, третий. Собираюсь положить трубку, как на звонок отвечают:

— Алло, — говорит по-английски незнакомая девушка.

Перехожу на английский:

— Доброе утро! Я хотела бы поговорить с Эриком.

— С Эриком? О, к сожалению, его сейчас нет дома. Он уехал, — барышня как будто расстраивается из-за несостоявшегося разговора. Голос становится еще милее и непосредственнее. — Давайте я передам ему, что вы звонили, когда он вернется. Вас как зовут?

Немного тушуюсь. Нет никакого желания представляться. Это не то, на что я рассчитывала.

— Спасибо, не утруждайте себя, — прощаюсь и кладу трубку.

Может это домработница? Или кто-то из обслуживающего персонала? О господи, ну кого я обманываю. Судя по голосу моя собеседница молода. Наверняка, еще и красива. Ее свободный тон говорит о том, что с Эриком девушка общается на короткой ноге. А раз в восемь утра она находится в его квартире и отвечает на звонки, значит, всё не так просто.

Несколько минут пребываю в оцепенении. Опять я накручиваю себя. Как тогда с Алиной. А вдруг всё не так, как кажется? А я снова возьму и сдамся. Неужели я так ничему и не научилась? Я должна бороться за своё счастье! Ведь наше с Эриком расставание — исключительно моя вина. Он терпеливо ждал, когда я прозрею, когда смогу довериться ему, а я была слишком слепа и самоуверенна. Я обязана сказать ему о своих чувствах, попросить прощения, а потом пусть решает сам, как поступить. Открываю мессенджер и включаю голосовую запись:

— Эрик, привет. Это Саша, — закатываю глаза от собственной глупости. Само собой это я. Кто же еще будет отправлять сообщение от моего контакта. — Эрик, у тебя есть минутка, чтобы выслушать меня? Мне надо кое-что тебе рассказать. Я наделала столько глупостей…

И я начинаю исповедь. Рассказываю обо всём, что тревожило меня эти месяцы — об отказе в визе, о тяжелых переживаниях, что Эрику придется выбирать между мной и Лизой, о болезненном решении о расставании, об ужасных словах, сказанных в парке. Говорю, как тяжело мне дались последние месяцы, что моя жизнь без него неполноценна. Рассказываю о решении уволиться, о том, как сильно разозлился на меня Марк. И как он потом мне помог. Объясняю, что больше ни на что не рассчитываю, лишь надеюсь, что Эрик сможет понять причину моих поступков.

— Я хотела извиниться перед тобой. Я так поступила, потому что любила тебя. Пожалуйста, прости меня, Эрик. Мне так жаль.

Отправляю сообщение. Хватаю стакан с водой и делаю пару глотков. Расхаживаю по гримерке, стараясь привести мысли в порядок. Через десять минут дрожащими пальцами беру телефон. С ужасом обнаруживаю, что сообщение не только доставлено, но и прочитано. Прочитано — прослушано — и оставлено без ответа. Эрику нечего мне сказать.

Меня накрывает ужасное дежавю. Девять месяцев назад, когда Эрик ушел прямо перед моим выступлением, я чувствовала себя так же погано. Нет, сейчас хуже. В сто раз хуже. Моё душевное состояние напоминает разбитый вдребезги хрустальный бокал. Ничто не поможет вернуть ему первозданное состояние. Такого суперклея не существует.

В отчаянии падаю на стул. Как хорошо, что у меня больше нет слёз — все они уже выплаканы. А иначе идеальный макияж был бы испорчен.

У меня остается два часа, чтобы взять себя в руки.

Закрывать мероприятие непростая задача. Слушатели устали. Позади долгие часы выступлений. Кому-то пора по делам, кто-то проголодался или мечтает поскорее выпить на предстоящем фуршете. Скоро каждый получит желаемое. Но не в ближайшие восемнадцать минут. Эти восемнадцать минут я ждала слишком долго. Ну ладно-ладно, всего девять месяцев, предвкушая, как реабилитируюсь после сокрушительного провала.

Сейчас у меня нет никаких личных сложностей. Всё осталось там, за сценой. В голове живет только тысяча слов, которую я скоро произнесу. Мысли сосредоточены на предстоящей речи. Это мой особый дар. Я умею собраться, когда нужно, отринув любые внешние обстоятельства.

Выхожу на сцену под вежливые аплодисменты аудитории. В лицо бьет свет софитов. Я как будто очутилась на ночной трассе и встречный автомобиль ослепляет глаза ксеноновыми фарами. На секунду теряю зрение. Наконец, зрачки привыкают к мощному свету и картинка медленно проясняется. Замираю на месте, не произнося ни слова. Посторонние звуки постепенно стихают. Зал окутывает тишина. Жду еще несколько секунд. Теперь я слышу биение собственного сердца. Неровное “тук-тук-тук” в груди сменяется размеренным “тууук–тууук”. Волнение отступает. Я в своей стихии. Я на своем месте.

— Друзья, давно не виделись! — воодушевленно приветствую и обвожу взглядом аудиторию. — Похоже, скоро я стану популярнее Илона Маска. Интересно, ему выпадала честь выступать на TED дважды за год? — По залу проносится волна одобрения. — Впрочем, прошлый раз не считается, — с грустной иронией подмечаю я. — Ведь мое выступление даже не разместили на сайте.

Кто-то в зале издает безумный смешок, отчего зрители заливаются раскатистым смехом.

— Поднимите руки, кто из вас был свидетелем моего позора? — завожу диалог с аудиторией. Поднимается приличный лес рук. — Надеюсь, вы не думаете, что я попаду впросак дважды? Это слишком даже для меня, — качаю головой, картинно вытирая лоб ладонью. — Хотя, если здесь есть Ульяна… — зал буйствует. Мой юмор заходит аудитории. Есть контакт. — Если серьезно, с тех пор мой показатель жизненного баланса порядком подрос. Сейчас он восемьдесят два. Неплохо правда?

Раздаются подбадривающие возгласы. Пора сделать признание.

— Друзья, это будет моя прощальная песнь LifeLab, — откровенничаю я. По залу проносится волна недоумения. — У нас случился прекрасный бизнес-роман длиной в четыре года. Я отдавала компании всю себя и получала взамен в разы больше. Но теперь дошла до конца пути. И сегодняшнее выступление — мое признание в вечной любви LifeLab. — Делаю небольшую паузу, чтобы зрители успокоились. — Давайте начнем?

Слышу множество “Да”. Зал погружается в темноту. На экране запускается видеоряд — мелькает нарезка из кампании “Это по любви”: длинные растяжки со слоганом, яркие наружные баннеры с людьми, держащими в руках красные сердца, толпы народу с шариками-сердечками с городских празднований и в качестве венца — семь огромных воздушных шаров в форме сердец, парящие над Пушкиным.

— В бизнесе нет места чувствам. Это знает каждый предприниматель. Цифры, отчеты и показатели — вот наши главные друзья. Именно они подсказывают, когда сказать "да", а когда твердое "нет". Все мы умеем хорошо считать, а иначе бы здесь не находились.

Чинно прохаживаюсь в противоположную сторону сцены. Головы в зале следуют за мной.

— Вот вам загадка, друзья, — окидываю взглядом аудиторию. — Может ли региональная маркетинговая кампания в городе с населением сто тысяч человек привести к продаже одного миллиона устройств? — Из зала доносятся "Да кто ж ее знает", "Ну нет", "Может". Кто-то выкрикивает "Только если кампанию ведет Лаврова" и зал разражается смехом. — Вы мне нравитесь, — таинственно говорю я, показывая пальцем на юмориста, и слушателей накрывает новая волна веселья. — Так что же, вы уже забыли о цифрах? — делаю вид, что удивляюсь. Выдерживаю паузу. — И правильно сделали. Потому что ответ — "Да, может".

Жду, пока эмоции стихнут. Аудитория правильно считывает призыв. На экране появляется число.

— Один миллион девяносто восемь тысяч трекеров. Именно столько устройств было продано в рамках кампании "Это по любви". На это потребовался тридцать один день. — По залу проносится восторженный гул. — Знаю-знаю, вы уже прикинули в уме объем продаж в денежном эквиваленте. — Участники смеются от моих слов. — Всё верно. Цифры зашкаливают.