Тяготы существования в эту весну Ворошиловы почувствовали особенно остро. Заработки отца и матери были мизерными. Без работы Клима семье недотянуть до осени — до нового урожая.

Клим сказал Рыжкову:

— Не могу я больше учиться, Семён Мартынович, на работу мне надо устраиваться.

— А куда? — спросил он.

— Кто его знает, — ответил Клим. — Может быть, в имении что-то найдётся — пахать я умею; не будет ничего другого — снова в пастухи наймусь.

Семён Мартынович тяжело вздохнул:

— Ну что же, раз надо, так надо. Только о школе не забывай. Учиться можно и самостоятельно. Читай книги, заходи к нам. Я и вся моя семья будем всегда рады тебя видеть.

Клим окончил Васильевскую школу с «похвальным листом». «Так завершилась моя ученическая пора. Но я долго ещё вспоминал эти два с половиной так быстро промелькнувших года, давших такой большой толчок моему умственному развитию», — подводит итог К. Е. Ворошилов своим «образовательным университетам».

Работать в помещичье имение Клим не пошёл, он поступил на завод ДЮМО. Его, как грамотного, приняли рассыльным в заводскую контору.

Школа, школа! Очень часто Ворошилов вспоминал потом школьные стены, небогатое убранство классных комнат, старенький глобус, по которому они с Семёном Мартыновичем Рыжковым совершали увлекательные путешествия!

Климент Ефремович будет часто повторять, что разбуженная школой жажда знаний не покидала его всю жизнь и он в меру своих сил и возможностей продолжал заниматься самообразованием, не расставался с книгами.

С началом Первой мировой войны отношения Ворошилова с Рыжковым прервутся. Семён Мартынович станет выступать за победу России над немцами, большевик Клим Ворошилов — ратовать за поражение царской России. Их политические пути навсегда разойдутся. После Февральской революции Рыжков некоторое время был секретарём Крестьянского союза в Луганске. Во время Гражданской войны он заведовал Николаевскими верфями.

В декабре 1919 года семья Рыжковых уехала из Николаева в Одессу, а через месяц перебралась в Чехословакию. В 1923 году Семён Мартынович принял активное участие в подготовке и работе оргкомитета проходившего в Праге съезда деятелей средней и низшей русской школы (ДСНРШ) за границей.

Остаток жизни С. М. Рыжков посвятит делу пропаганды русской литературы, работая до поздней старости заведующим библиотекой в гимназии, где учились дети российских и украинских иммигрантов. Перед Второй мировой войной он вступит в Коммунистическую партию Чехословакии и будет состоять в ней до своей кончины в 1950 году.

На землях помещика Алчевского близ Васильевки и станции Юрьевка возводилось большое предприятие Донецко-Юрьевского металлургического общества, которое все называли просто заводом ДЮМО.

Клим Ворошилов пришёл поступать на завод, когда уже были построены корпуса цехов — литейного, модельного, кузнечного, столярного, ремонтного, здание заводоуправления, обретал своё очертание первый жилой квартал посёлка. На фасаде конторы, где Климу предстояло работать курьером-рассыльным, красовались на фоне двух скрещённых молотков, заключённых в круг, четыре огромные буквы ДЮМО.

В «Рассказах о жизни» К. Е. Ворошилов писал, что завод ДЮМО на стыке двух веков — XIX и XX — был одним из ярких проявлений бурного развития молодого горнопромышленного Донецкого бассейна. Возводился завод на отечественный капитал, тем не менее влияние на него западных компаний было безмерно велико. И при его строительстве, и потом буквально во всех сферах заводской жизни чувствовалось засилье иностранцев. Тут можно было встретить — и не только среди инженеров и мастеров, но и среди простых рабочих — бельгийцев и французов, немцев и англичан. Как правило, каждый из них получал за одну и ту же работу в несколько раз бо́льшую плату, чем русские. Жили они отдельными колониями. Многие из них, особенно среди инженеров и администраторов, отличались чванливостью и высокомерием.

Металлургический завод Донецко-Юрьевского металлургического общества основан в 1895 году банкиром, промышленником и землевладельцем, купцом первой гильдии Алексеем Кирилловичем Алчевским совместно с Балтазаром Балтазаровичем Герберцем, горным инженером и предпринимателем, членом правления Товарищества русско-французских заводов «Проводник». Руководил проектированием и строительством завода инженер Аполлон Фёдорович Мевиус, ставший в возрасте семидесяти пяти лет его первым директором.

Алчевский не рассчитывал на получение казённых заказов. Как поборник свободной частной инициативы, он убеждал своих компаньонов, прежде всего Герберца, строить завод исключительно для потребностей рынка в чугуне и сортовом железе, с тем чтобы не зависеть от тех или иных случайностей, скажем, отказа государства от закупки продукции, и базироваться только на прочном фундаменте частного спроса.

На строительство прибыла группа специалистов из Германии, одновременно стало поступать закупленное за границей оборудование. Квалифицированных рабочих приглашали с Юзовского, Александровского (город Екатеринослав[24]), Дружковского и других металлургических заводов. Сюда потянулись безземельные и разорившиеся крестьяне не только украинских губерний — Екатеринославской, Полтавской, Черниговской, но и артели из Воронежской, Костромской, Курской, Орловской, Рязанской, Минской, Могилёвской и других губерний России и Белоруссии. Они размещались в Васильевке и на хуторе Должик. Жилья было крайне мало, поэтому близ села и хутора для приезжающих рабочих спешно строились ряды деревянных бараков и казарм, названные Старой колонией.

Поодаль вырастали каменные кварталы (Административная колония) для семей руководящего персонала, преимущественно иностранцев. Со временем богатые кварталы были объединены в поселение, получившее наименование Новая колония.

Подлинным днём рождения завода стало 26 мая 1896 года, когда в праздничной обстановке после торжественных речей, молебна и освящения была задута первая доменная печь. В том же году ввели в строй вторую домну и первую мартеновскую печь. К концу года завод выплавил 1 миллион 925 тысяч пудов чугуна и 518,5 тысячи пудов стали, а в 1897 году уже 4 миллиона 856 тысяч пудов чугуна и более 738 тысяч пудов стали. В 1898 году на заводе действовали уже три доменные и две мартеновские печи, один за другим были пущены сортовые прокатные станы — 300, 500, 800. Завод превратился в производство с полным металлургическим циклом.

К 1900 году на предприятии трудилось 3,2 тысячи человек. Завод производил чугун всех сортов, ферромарганец, ферросилиций, различные чугунные отливки, фасонное литьё; круглое, квадратное, полосовое, шинное и обручное железо, шаблонное железо для оковки колёс, оси экипажные; листовое и кровельное железо, железо для жнеек, грядильное и лемешное железо для плугов, двутавровые балки, швеллеры, прокатанную болванку и т. д.

Первые годы существования Донецко-Юрьевского завода совпали с периодом промышленного подъёма. В начале XX века все крупные металлургические заводы Донбасса принадлежали иностранным акционерным обществам. Исключение составлял только завод ДЮМО. Ему было трудно противостоять крупным западным корпорациям, он не выдерживал конкуренции с ними. Это привело в период разразившегося в 1900 году острого кризиса к разорению банкира Алчевского. Весной 1901 года Алчевский приехал в Петербург просить у правительства кредит, чтобы избежать банкротства завода. В кредите ему было оказано. Отчаявшись, он 7 мая бросился под поезд на Царскосельском вокзале. Обесценившиеся после гибели Алчевского акции ДЮМО сосредоточились в руках франко-бельгийских компаний[25].

К. Е. Ворошилов вспоминал, что обязанности курьера-рассыльного были довольно просты. Он должен был разносить по цехам приказы и распоряжения заводоуправления и доставлять оттуда сводки о ходе работы. Это было поначалу. Но вскоре основным его занятием стала ежедневная доставка на почту всякого рода деловых бумаг, подготовленных конторой для рассылки по различным адресам как внутри страны, так и за границу. Одновременно с этим он получал на почте письма, пакеты и посылки, адресованные заводоуправлению и отдельным должностным лицам.