На Тамань Ворошилов прибыл в связке с генералом Штеменко, имевшим задание помочь штабу Приморской армии в планировании боевых действий и их проведении. Первой наступательной операцией, разработанной под кураторством маршала, была высадка морского десанта на мыс Тархан. Как ни печально, выполнена она была лишь частично и с большими потерями. Причиной неудачи явилось игнорирование неблагоприятных погодных условий и несогласованность действий родов войск: артиллерийские части не учли изменения времени высадки и демаскировали её, авиация действовала вяло и не решила поставленной перед ней задачи по поддержке десанта.

Сергей Матвеевич Штеменко вспоминал о Ворошилове во время его пребывания под Керчью:

«Мне пришлось быть с ним на Керченском плацдарме. Плацдарм был небольшой и насквозь простреливался огнём артиллерии противника, а значительная его часть находилась под миномётным и пулемётным огнём. Жили мы в землянках, точнее, ночевали в них, а днём работали в войсках и на КП командующего Приморской армией, который располагался поблизости от нас. Климент Ефремович пребывал тогда в приподнятом настроении. Его буквально тянуло в войска, находящиеся в обороне в непосредственном соприкосновении с противником. Выезды маршала в первую линию войск были часто весьма рискованными. Он сам и сопровождающие его генералы и офицеры подъезжали, например, на “виллисах” близко к переднему краю обороняющихся войск, что обычно никто не делал. Пять — десять минут спустя противник производил сильный миномётный и артиллерийский налёт по тому месту. Машины обычно успевали уже уйти, и всё кончалось более или менее благополучно. Затем К. Е. Ворошилов и все сопровождавшие его шли по ходам сообщения, которые далеко не везде были в рост глубиной. Попав под обстрел, Климент Ефремович шутил и вёл себя так, словно опасность существовала не для него. Меня интересовала психологическая сторона такого поведения маршала, и я убедился, что это не был внешний приём, бьющий на эффект или в назидание другим. Убеждён, что у Климента Ефремовича складывалось внутреннее состояние боевого возбуждения, он выслушивал доклады командиров, осматривал местность, беседовал с офицерами и солдатами, давал указания.

Ничем другим, кроме такого состояния, нельзя объяснить и переправы Климента Ефремовича на катере через Керченский пролив на косу Чушка и обратно под артиллерийским огнём противника. Однажды после очередного посещения переднего края мы, возвратившись, нашли на месте землянки К. Е. Ворошилова только яму, заваленную землёй и брёвнами. Оказалось, что в наше отсутствие снаряд угодил в неё. Маршал и не подумал перейти в более надёжное убежище... Он приказал построить себе здесь же новую землянку, что и было сделано. Мы не раз пытались отговорить Климента Ефремовича от некоторых чересчур рискованных предприятий. Он возмущался, советовал тем, кто боится, ехать в Варениковскую, где стояли тылы фронта и вагон представителя Ставки. Уж такой он, Климент Ефремович Ворошилов, и тут с ним ничего поделать нельзя»[339].

Всю ответственность за провал операции принял на себя командующий армией генерал армии Иван Ефимович Петров.

Война катилась на Запад. До её окончания оставался год. В этот период Ворошилов, как и прежде, с кипучей энергией выполняет «задания партии» — так он обычно говорил о поручениях, которые ему давал Сталин. После координации действий Отдельной Приморской армии, 4-го Украинского фронта, Черноморского флота и Азовской военной флотилии по освобождению Крыма, он в июне 1944 года назначается председателем Комиссии по перемирию с Финляндией, Венгрией и Румынией при Наркомате иностранных дел СССР, а с 1945-го — председателем Союзной контрольной комиссии в Венгрии. Усилиями Ворошилова был подписан Пакт о перемирии с Венгрией. В нём указывалось:

Статья 1. По заключению военных действий против Германии венгерские вооружённые силы должны быть демобилизованы и поставлены под наблюдение Союзной контрольной комиссии. <...>

Статья 6. Имущество, отнятое у стран — членов Объединённых Наций, должно быть возвращено в эти территории, находящиеся под надзором Контрольной комиссии. <...>

Статья 8. Имущество, принадлежащее странам Оси, не должно быть возвращено без разрешения Контрольной комиссии. <...>

Статья 11. Правительство Венгрии должно обеспечить, в случае необходимости, использование и регулирование работы промышленных и транспортных предприятий, средств связи, электростанций, предприятий и установок жилищно-коммунального хозяйства, магазинов топлива и других материалов, в соответствии с инструкциями, изданными во время перемирия Союзным (Советским) Главнокомандованием или Союзной контрольной комиссией.

Статья 18. На весь период перемирия в Венгрии будет создана Союзная контрольная комиссия, которая будет регулировать и контролировать выполнение условий перемирия под председательством представителя Союзного (Советского) Главнокомандования...

День Победы над фашистской Германией Климент Ефремович Ворошилов встретил в Венгрии.

Дружеская близость Сталина и Ворошилова, существовавшая много лет, в последнее время стала ослабевать.

Раньше Коба и Клим были не разлей вода. Их повсюду видели рядом: они сидели друг подле друга в президиумах съездов партии, на сессиях Верховного Совета СССР, на различных представительных собраниях, совещаниях, стояли на трибуне Мавзолея Ленина, когда на Красной площади проходили всенародные демонстрации, военные парады в День Красной армии и ВМФ, на 1 Мая, в годовщины Великого Октября. Вместе отдыхали семьями на курортах Крыма и Кавказа, проводили свободное от работы время на дачах, в квартирах либо Сталина, либо Ворошилова. Без них не обходилось ни одно мероприятие, проводившееся в узком кругу высшей партийно-государственной номенклатуры.

Теперь этого не было. Народ видел Ворошилова в маршальской форме вместе со Сталиным на трибуне Мавзолея только на Параде Победы 24 июня 1945 года, а также в январе 1953-го — в Большом театре Союза ССР на концерте мастеров искусств Польской Народной Республики в общей компании членов Политбюро Молотова, Маленкова, Берии, Хрущёва во главе с вождём.

Дружбу Сталина и Ворошилова сначала подточила Советско-финляндская война, потом сильно подрезало начало Великой Отечественной, когда первый маршал проявил себя бездарным командующим. После катастрофических ленинградских событий — взятия гитлеровцами в блокадное кольцо Северной столицы в их отношениях исчезла былая непосредственность и теплота. Хотя они и оставались на «ты» (Сталина называли по имени Иосиф, Сосо или по партийной кличке Коба лишь два человека — Молотов и Ворошилов), сердечной контактности, которая прежде была между ними, теперь уже не чувствовалось.

Климент Ефремович особенно болезненно переживал, что Сталин перестал в нём нуждаться. Когда в 1947 году он вернулся в Советский Союз из Венгрии, где в течение трёх лет председательствовал в Союзной контрольной комиссии, постоянной подходящей руководящей должности для него не нашлось. С 1946 года он формально значился заместителем председателя Совета министров СССР.

В период с 1947 по 1952 год ему, как широко известному в стране и за рубежом легендарному советскому маршалу, была отведена роль «свадебного генерала». Об этом можно судить по своеобразной хронике его избрания в Верховный Совет Советского Союза, в Верховные советы союзных и автономных республик, в Моссовет.

В 1947 году К. Е. Ворошилов избирается:

9 февраля — депутатом Верховных Советов РСФСР, Украинской ССР, Белорусской ССР, Дагестанской АССР.

16 февраля — депутатом Верховных Советов Узбекской ССР, Туркменской ССР, Карело-Финской АССР.