Противник потерял около 100 тысяч солдат и офицеров, более 1700 танков и штурмовых орудий и 950 самолётов[293].

Каким бы тяжёлым ни был кризис у руководства Советского Союза, тем не менее в утренние часы 22 июня Политбюро ЦК ВКП(б) срочно собралось для принятия неотложных мер в связи с фашистским нападением. Наряду с экстренными мерами военного характера было принято решение выступить по радио с обращением к населению страны. Все члены Политбюро считали, что это должен сделать Сталин — глава коммунистической партии, вождь советского народа. Но вождь отказался и предложил поручить выступление Молотову. Члены Политбюро активно возражали. Сталин объяснил свою позицию тем, что общая политическая ситуация ещё до конца неясна, что он выступит позже, когда обстановка на фронтах прояснится и можно будет сделать более взвешенное и определённое заявление. Сталин сдержит обещание и 3 июля обратится к советскому народу по поводу начала Великой Отечественной войны.

В полдень 22-го по Всесоюзному радио выступил Молотов. В последующие дни текст его выступления будет опубликован во всех газетах рядом с портретом Сталина.

Молотов обращался к гражданам и гражданкам Советского Союза:

«Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление:

Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбёжке со своих самолётов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причём убито и ранено более двухсот человек. Налёты вражеских самолётов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территорий.

Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключён договор о ненападении, и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то, что за всё время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей... — В конце обращения он произнёс слова, которые в будущем станут историческими: — Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами»[294].

Спустя день постановлением СНК и ЦК ВКП(б) была образована Ставка Главного командования. Приведу документ.

«№ 1724-733сс

23 июня 1941 г. Совершенно секретно

Особая папка

Не для опубликования

Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б) постановляют:

Создать Ставку Главного Командования Вооружённых Сил Союза ССР в составе т.т. Наркома обороны Маршала Тимошенко (председатель), начальника Генштаба Жукова, Сталина, Молотова, Маршала Ворошилова, Маршала Будённого и Наркома Военно-Морского Флота адмирала Кузнецова.

При Ставке организовать институт постоянных советников Ставки в составе т.т. Маршала Кулика, Маршала Шапошникова, Мерецкова, начальника Военно-Воздушных Сил Жигарёва, Ватутина, начальника ПВО Воронова. Микояна, Кагановича, Берия, Вознесенского, Жданова, Маленкова, Мехлиса.

Председатель Совнаркома СССР,

Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И. Сталин»[295].

С этого момента все директивы по действующей армии подписывались председателем Ставки или по поручению Ставки — начальником Генштаба.

Поздно вечером лейтенант Михаил Петров шёл по коридору Совнаркома к комнате секретариата Комитета обороны и вдруг увидел идущих ему навстречу Сталина, Ворошилова и Микояна. Вначале оробел. Но тут же, взяв себя в руки, встал по стойке «смирно», держа равнение на Сталина. Тот, приблизившись, слегка приподнял руку и с улыбкой поприветствовал стушевавшегося лейтенанта.

Михаил впервые так близко видел Иосифа Виссарионовича — Хозяина. Назавтра он с волнением расскажет об этой встрече с вождём своему товарищу Сергею Соколову.

Михаил Петров по окончании в 1937 году Ярославского военно-хозяйственного училища был направлен на работу в Комитет обороны при Совете народных комиссаров СССР. Определили его в секретариат, которым в то время руководил Иван Андреевич Сафонов.

В секретариате он работал прилежно, не раз отмечался Сафоновым. Кроме того, проявил себя активным комсомольцем, его избрали заместителем секретаря комитета ВЛКСМ Управления делами Совнаркома, поручили вести сектор оборонно-массовой работы. Вскоре он был принят кандидатом в члены ВКП(б). Через год Ленинский райком города Москвы дал ему рекомендацию для зачисления на заочное отделение в Военно-хозяйственную академию, размещавшуюся в Харькове.

В мае 1940-го Михаил поехал в академию на экзаменационную сессию, и тут из Москвы ему вслед — телеграмма за подписью полковника Щербакова: Петров должен вернуться в столицу в связи с назначением его во вновь формируемый секретариат председателя Комитета обороны Ворошилова.

Петров уже знал, что Ворошилов оставил пост наркома обороны и получил сразу две новые по совместительству должности — заместителя председателя правительства и председателя Комитета обороны при СНК СССР.

Михаил ответной телеграммой попросил Щербакова разрешения задержаться в Харькове на пять дней для сдачи экзаменов. Разрешение было дано.

Он успешно сдал сессию и отбыл в Москву. Там его ждала работа под началом полковника Леонида Андреевича Щербакова, который теперь возглавлял секретариат вместо Сафонова. В новый секретариат кроме Петрова и нескольких служащих вошли подполковник Л. М. Китаев и старший лейтенант С. В. Соколов.

Организационный период в секретариате оказался довольно напряжённым. Он совпал с выполнением срочного и ответственного задания. В это время в связи с учреждением генеральских и адмиральских званий указами Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1940 года «Об установлении воинских званий высшего командного состава Красной армии» и «Об установлении воинских званий высшего командного состава Военно-Морского Флота» на Комитет, в частности на секретариат, была возложена большая подготовительная работа — в кратчайший срок оформить огромное количество документов. По этим документам 4 июня 1940 года Совет народных комиссаров СССР присвоил генеральские звания 556 высшим командирам Красной армии и 116 высшим командирам Военно-морского флота. Звание генерала армии получили Г. К. Жуков, К. А. Мерецков, И. В. Тюленин; генерал-полковника артиллерии Н. Н. Воронов, генерал-лейтенанта В. И. Чуйков, В. Д. Соколовский, А. И. Ерёменко, М. М. Попов; генерал-лейтенанта артиллерии Ф. Д. Дроздов, А. К. Сивков, Н. Д. Яковлев; генерал-лейтенанта танковых войск Я. Н. Федоренко; генерал-лейтенанта инженерных войск Д. М. Карбышев, генерал-майора А. М. Василевский, Ф. И. Толбухин, К. К. Рокоссовский, адмирала Л. М. Галлер, И. С. Исаков, Н. Г. Кузнецов и другие.

Хотя секретариат был невелик по численности, однако с непомерным объёмом работы всегда справлялся в установленный срок. Люди подобрались толковые, энергичные, из них сложился дружный и по-настоящему работоспособный коллектив.

Михаил сначала выполнял обязанность рядового секретаря, потом его повысили до должности старшего. Ему часто приходилось взаимодействовать с сотрудниками соседних секретариатов: наркоматов финансов, внешней торговли и других.

Работали помногу. Обычно на службу приходили к десяти часам утра, а уходили зачастую с зарей. Комитет обороны, и, естественно, его аппарат, решал исключительно ответственные задачи. Он держал постоянную связь с Наркоматом обороны, различными промышленными наркоматами и ведомствами.