Думенко был арестован в связи с убийством в феврале 1920 года военкома корпуса В. Н. Микеладзе. Убийство произошло при невыясненных обстоятельствах, однако организатором его признали Думенко. Это был лишь предлог для ареста. Официально же комкор Думенко и его сподвижники Михаил Абрамов, Иван Блехерт, Марк Колпаков, Сергей Кравченко, Дорофей Носов, Иван Ямковой обвинялись в том, что поощряли антибольшевистские и антисемитские настроения среди рядовых кавалеристов, препятствовали работе военных комиссаров. Все пункты обвинения защитники опровергли, но члены Военно-революционного трибунала А. Розенберг, А. Зорин и А. Чуватин их опровержений не приняли.

6 мая состоялся суд. Трибунал вынес приговор за участие в заговоре против советской власти Думенко, Абрамову, Блехерту, Колпакову, Кравченко — высшая мера социальной защиты — расстрел, Носову и Ямковому — длительные сроки заключения.

Думенко в последнем своём слове сказал: «Мне, как старому революционеру, борющемуся за Советскую власть, было очень больно слышать обвинение в контрреволюции, было больно такое обвинение читать, когда сидел там за решётками, было больно мне смотреть из-за решёток, как мои кони уносят моих всадников на фронт. Я плакал, когда это видел, но я утешал себя, что пролетариат вернёт мне честное имя солдата».

В ночь с 11 на 12 мая приговорённые к высшей мере наказания были вывезены на северную окраину Братского кладбища Ростова и там расстреляны.

В 1964 году Военная коллегия Верховного суда СССР отменила решение Военно-революционного трибунала Республики по делу Думенко как необоснованное и восстановила репутацию комкора.

Боевое крещение на Волоконовской[192] земле

Совсем близко застучали один, потом второй, третий станковые пулемёты. Через головы Ворошилова, Будённого, Щаденко, Городовикова со свистом пролетели снаряды и разорвались метрах в ста позади них. Будённый и Городовиков, пришпорив своих лошадей, выскочили на возвышавшийся небольшой курган и увидели, как крупные массы кавалерии белогвардейцев в конном строю шли в атаку против 4-й дивизии. Дивизия встретила налёт противника ответным огнём из пулемётов тачанок и пушек полевых батарей. Её бригады развёртывались для контратаки...

Это случилось 7 декабря 1919 года.

Только вчера, 6 декабря, в Великомихайловке состоялось первое заседание Реввоенсовета созданной две недели назад Конной армии в присутствии командующего Южфронтом Егорова и члена РВС Сталина. До конца ещё не закончился процесс переформирования корпусных отделов и служб в армейские. Дивизии — 4-я Оки Городовикова, располагавшаяся в Землянках и Тишанке; 6-я Семёна Тимошенко — в Ютановке; 11-я Василия Матузенко — в районе Грушевки производили передислокацию своих частей.

Егоров и Сталин вместе с комсоставом Конармии отправились смотреть, как осваиваются кавалеристы на Волоконовской земле. И вот неожиданно попали в боевую обстановку.

Будённый в книге «Пройденный путь» подробно описал эту ситуацию.

Сталин и Егоров ехали в санях. Будённый, Ворошилов, Щаденко, Городовиков — верхом. За ними следовал особый резервный кавалерийский дивизион.

Стоял безветренный морозный день. Впереди, насколько хватало взора, простиралась заснеженная равнина с редкими буераками и низкими курганами. Зимняя тишина нарушалась лишь далёкими раскатами артиллерийской стрельбы.

Ехали долго. Будённый уже начал волноваться, что бригады дивизий удалились на слишком большое расстояние. Пожалуй, лучше было бы, думал он, отправиться на станцию Слоновка, а оттуда бронепоездом в Волоконовку...

Проехали Богдановку, и Городовиков стал уверять командарма: вот-вот на горизонте покажутся его бригады.

— Обязательно надо в твою дивизию заезжать? — недовольно спросил Будённый.

— А как же, Семён Михайлович, обязательно!

И вдруг захлопали винтовочные выстрелы, раздались пулемётные очереди, начали рваться снаряды.

Будённый и Городовиков поднялись на курган и увидели, как огромная масса белой кавалерии напала на двигавшуюся по зимней дороге 4-ю дивизию, походная колонна которой растянулась почти на две версты. Дивизия, отбиваясь от противника огнём «максимов»[193], полевых пушек, не могла сосредоточиться для общей контратаки.

В этот трудный момент начдив должен быть с дивизией. Городовиков, пришпорив коня, прорвался к первой линии колонны и с ходу повёл бригады на белогвардейцев. Началась отчаянная рубка. Городовиковцы врезались в гущи белоказачьей кавалерии, стремясь рассечь плотные ряды врага. Но, обладая численным превосходством, белые стали обтекать колонну 4-й дивизии слева и справа.

Особенно угрожающее скопление их создалось на левом фланге, вблизи которого на склоне кургана были Будённый, Ворошилов и Щаденко.

Подъехали Сталин с Егоровым. Будённый предложил им укрыться в селе Богдановке, но те категорически отказались. Они сошли с саней, поднялись на возвышенность и в бинокли следили за ходом боя.

Между тем левый фланг дивизии всё больше захлёстывался противником. Полки бригад, яростно отбиваясь, начали пятиться. Создавалась реальная опасность взятия белогвардейцами в кольцо кургана, где находилось руководство Южного фронта и 1-й Конной армии.

Белые с минуты на минуту могут прорвать цепи дивизии Городовикова. Рассчитывать на помощь 6-й и 11-й кавдивизий не приходилось: они, наверное, уже довольно далеко ушли вперёд. Оставалось только ввести в бой Особый резервный кавдивизион. В нём имелось три эскадрона усиленного состава до 220—230 человек в каждом. Он стоил хорошей бригады. Эта красная конная гвардия либо умирала, либо побеждала.

Ворошилов сказал Будённому:

— Дивизионом ударим!

Вскочив на лошадей, командарм и комиссар помчались к стоявшему в лощине за курганом кавалерийскому дивизиону. Ещё издали Будённый, срывая голос, стал кричать командиру дивизиона:

— Шашки наголо!.. Давай... В бой!

Вырвав клинок из ножен, командарм указывал саблей на поле; там шла неравная схватка городовиковцев с белыми.

Командир дивизиона понял приказ Будённого, бросил свои эскадроны на помощь 4-й дивизии.

Атаку дивизиона возглавил командарм. Он, размахивая шашкой, вихрем понёсся на врага. Рядом с ним с маузером в руке мчался на храпящем от бешеной скачки рыжем жеребце Ворошилов. Начавшие было отходить под вражеским напором красноконники, почувствовав энергичную поддержку свежего подкрепления, развернулись. Белые смешались и стали отступать на юго-восток, в сторону Волоконовки.

Не прошло и десяти минут, как они резко, непонятно почему изменили направление своего отступления. Повернули на юго-запад и снова попали под удар красной конницы. Теперь они уже не размеренно отступали, а пустились в паническое бегство. Преследуемые первоконниками, они стремились скрыться за холмами...

Что же произошло в районе Волоконовки 7 декабря?

Части корпуса генерала Мамонтова, выбитые из города Бирюч 8-й Красной армией, сосредоточились на левом фланге 1-й Конной армии, действовавшей в направлении на Валуйки. 6 декабря 6-я кавдивизия Тимошенко выступила из Волоконовки по направлению к станции Мандрово. В районе Фощеватова путь ей преградила кубанская конница генерала Вячеслава Григорьевича Науменко. Завязалось сражение. В это время основные силы корпуса Мамонтова, потеснив 42-ю стрелковую дивизию, нанесли из района Николаевки — Лутовинова мощный фланговый удар и захватили оставленные ранее конармейцами Волоконовку и Ютановку. В Волоконовке находились тыловые подразделения 6-й дивизии. Они под давлением конницы белых начали отход на северо-запад, увлекая за собой белогвардейцев в направлении движения 4-й кавалерийской дивизии.

Начдив Тимошенко ничего не знал о нападении белогвардейцев на Волоконовку. Рано утром следующего дня он послал под Фощеватове против конницы Науменко одну бригаду своей дивизии. Бригада атаковала белых с востока, а с запада подоспела 11-я кавдивизия Матузенко. Весь день шёл упорный бой.