Особенно тяжко было организатору связи Михаилу Васильевичу Семёнову. Он почти не смыкал глаз, поддерживал непрерывные контакты со Ставкой, штабами резервных формирований, с местными областными, городскими, партийными и советскими органами. Сутками стучала на машинке Лидия Константиновна Павлова, печатая сотни страниц различных документов.

Однако на трудности никто не роптал. А каково тем, кто на фронте, кто поднимается и бежит в атаки под градом пуль, под разрывами мин и снарядов, кто мёрзнет в окопах при жгучем холоде в двадцать—тридцать градусов? Так что на эти трудности грешно, преступно было жаловаться...

Поезд Ворошилова был постоянно в пути. Стоянки на станциях не более двух-трёх суток, в зависимости от сложности выполняемых задач. И потом снова вперёд.

Положение на железнодорожном транспорте в то время было крайне тяжёлым. Ведь сотни эшелонов с бойцами и техникой двигались к фронту, а навстречу им, в тыл, шли составы с ранеными, эвакуируемым промышленным оборудованием, беженцами из западных областей.

Ворошилов редко появлялся в салон-вагоне. Днями он пропадал в формировавшихся частях, на оборонных заводах, снабжавших войска вооружением.

Бывший директор оружейного завода в Ижевске, затем заместитель наркома вооружений СССР Владимир Николаевич Новиков вспоминает:

«Приехал в Ижевск член ГКО К. Е. Ворошилов, который занимался тогда формированием новых воинских подразделений. Он провёл смотр созданных в нашем регионе воинских частей. На другое утро Климент Ефремович выразил желание осмотреть завод. Начали с цехов, где выпускали винтовки. Когда он пришёл на сборку, то на двух конвейерах винтовки текли (ширина конвейерной ленты была около метра) буквально рекой. Операции были разбиты на очень мелкие, с тем чтобы быстрее обучать людей сборке. Ворошилов долго стоял, смотрел, потом говорит мне: “Товарищ Новиков, неужели винтовки могут выпускаться рекой?” Я сказал, что так идёт производство круглые сутки. Он покачал головой и предложил продолжить знакомство с другими цехами. В 6 часов вечера Климент Ефремович неожиданно попросил меня вернуться вместе с ним ещё раз в сборочный цех. Пришли — и опять река винтовок. Он сказал: “Чудеса!”»[330].

Инспекционная поездка группы уполномоченного Государственного Комитета Обороны Ворошилова длилась на протяжении года и одного месяца (с октября 1941 года по ноябрь 1942-го). Отчётом её стал итоговый доклад Ворошилова председателю ГКО Сталину об организации и боевой подготовке вновь создаваемых частей Красной армии в 1941—1942 годах. Не так давно он был рассекречен и опубликован в печати. До него в течение инспекционного периода Ворошиловым систематически направлялись донесения Г. М. Маленкову — кандидату в члены Политбюро ЦК ВКП(б), секретарю ЦК, члену ГКО, отвечавшему за оборонную промышленность; заместителю начальника Генерального штаба А. М. Василевскому и Е. А. Щаденко — заместителю наркома обороны СССР, начальнику Главного управления формирования и укомплектования войск Красной армии. В них отмечались имевшиеся проблемы и трудности, формулировались конкретные предложения в адрес командования Красной армии, наркоматов, местных партийных и советских органов.

В итоговом двенадцатистраничном докладе Сталину говорилось от имени Ворошилова: «Докладываю итоги работ по контролю за формированием резервных и запасных войск и ходом боевой подготовки в них за период с 13 октября 1941 года по 28 ноября 1942 года (за вычетом моего пребывания на Волховском фронте с 15 февраля по 25 марта 1942 года)...»[331]

Далее в докладе излагалась информация о проведённых более 500 проверках 324 дивизий, бригад, отдельных частей и училищ в разных военных округах.

В заключительном разделе подчёркивалось:

— В настоящее время не представляется возможным проследить боевой путь дивизий и бригад, прошедших поверки, но несомненно, что соединения, получившие помощь, дрались лучше. Дрались как под Москвой в момент разгрома противника, так и под Воронежем (части 3, 4 резервных армий), на Дону (5 РА), теперь под Сталинградом (7,8, 10 РА и соединения, прибывшие после укомплектования и обучения из МВО, УРВО, ЮжУРВО)...

— Работа проделана упорная, большая. Квалифицированные командиры и политработники отдали весь свой опыт на то, чтобы улучшить и поднять боевую подготовку резервов Красной армии.

— Лучшими командирами и политработниками из состава группы, руководимой Ворошиловым, были: генерал-полковник Пуркаев, генерал-лейтенанты Герасимов, Мордвинов, Сивков, Чибисов, генерал-майоры Аргунов, Символоков, комбриг Якимов, полковники Бринзов, Дорошенко, Гаев, Киселёв, Китаев, Хайров, Щербаков, старший батальонный комиссар Виноградский, майор Грицкович.

Доклад подписан — «К. Ворошилов». Датирован 10.12.1942 г.

Ниже приписка: «Доклад не отправлен. Вместо него сделан краткий доклад (см.: исх. № 450сс/кв. от 10.12.1942 г.). Капитан М. Петров. 12.12.42 г.»[332].

Как теперь известно, председателю ГКО 10 декабря 1942 года был действительно послан сокращённый вариант на двух машинописных страницах, где кратко сформулированы основные результаты проделанной работы инспекционной группой Ворошилова. Копия его сохранилась и содержится в том же архивном деле, где и расширенный вариант.

Деятельность инспекционной группы уполномоченного Государственного Комитета Обороны маршала К. Е. Ворошилова завершалась. Командиры и политработники разъезжались по местам новых назначений. Генерал-лейтенант Аркадий Кузьмич Сивков, координировавший работу всех командиров по формированию соединений, планировавший обычно и проводивший с ними учения, получил назначение начальника оперативного управления Центрального штаба партизанского движения. Начальником разведывательного управления этого штаба был определён и генерал-майор Николай Емельянович Аргунов, руководитель одной из инспекционных подгрупп. Пробудет на этой должности совсем короткое время, вскоре будет назначен заместителем начальника штаба Волховского фронта по вспомогательному пункту управления (ВПУ). Одновременно примет временное командование 376-й стрелковой дивизией...

Заместителем маршала Ворошилова по общим вопросам был генерал-лейтенант Василий Константинович Мордвинов. Он часто замещал Климента Ефремовича во время его отсутствия. Например, в период пребывания Ворошилова в феврале на Волховском фронте. Или когда маршал стал главнокомандующим партизанским движением (5 сентября 1942 года ) и иногда отъезжал в Москву на несколько дней. В декабре 1942 года по прекращении работы инспекционной группы Мордвинов убыл в Академию Генерального штаба РККА начальником учебного отдела.

Что касается Ворошилова, то он по решению ГКО 15 декабря направляется представителем Ставки Верховного главнокомандования в качестве координатора на Волховский и Ленинградский фронты.

Спецпоезд Ворошилова 17 декабря 1942 года прибыл на станцию Неболчи Новгородской области. Маршала встречали командующий Волховским фронтом генерал армии Кирилл Афанасьевич Мерецков и член Военного совета генерал-лейтенант Лев Захарович Мехлис. Штаб фронта располагался поблизости, в небольшой деревушке, вокруг которой стояли воинские части.

Мерецков и Мехлис были уведомлены, что Ворошилов прибудет с полномочиями представителя Ставки для координации действий войск Волховского и Ленинградского фронтов при прорыве блокады Северной столицы. Они доложили маршалу о ходе подготовки к операции. Он, в свою очередь, проинформировал о сроках подачи в войска фронта боеприпасов. Мерецков возразил: эти сроки их не удовлетворяют. Тут же был сделан новый запрос в Москву о подаче запланированных боеприпасов не позднее 1 января 1943 года.