Это — большой выигрыш от войны. Но Советское государство серьёзно пострадало на международной арене: СССР был объявлен агрессором и исключён из Лиги Наций.

По итогам закончившейся войны значительная часть её участников была отмечена государственными наградами: медалями, орденами, присвоением звания Героя Советского Союза.

Финская кампания обошлась стране тяжелейшими человеческими жертвами. Красная армия потеряла 126 875 солдат и командиров. Из них убитыми в сражениях — 65 384 человека, остальные — пропавшие без вести, умершие. Ранеными, обмороженными, контуженными, заболевшими — 265 тысяч, пленными — 5567 человек.

Итого: общая убыль в советских войсках за 105 дней военных действий составила 391 800 человек.

Финская сторона потеряла, по современной оценке, убитыми 48 300 (в финской «Сине-белой книге» 1940 года указывалась цифра убитых — 24 912) человек. Ранеными — 250 тысяч (по финским данным — 45 тысяч), пленными — 806 человек.

Данные о потерях в Советско-финляндской войне с обеих сторон на протяжении уже многих лет и в советское время, и теперь, постоянно варьируются от завышения к занижению и наоборот.

О Финской кампании историки при жизни Сталина, да и потом не очень распространялись. Лишь когда распался Советский Союз, многие из них в полный голос заговорили о том, что для СССР она была позором, намеренно умалчивая, что мы, увеличив территорию, отодвинули госграницу от Ленинграда. О Красной армии сложилось весьма неблагоприятное впечатление, хотя всем понятно, что в «зимней войне» финны не могли избежать поражения от советских вооружённых сил. Но какой ценой для СССР было нанесено это поражение...

Известный советский поэт Александр Твардовский в 1943 году написал стихотворение «Две строчки», в котором не побоялся бросить тень на Советско-финляндскую войну:

14—17 апреля 1940 года состоялось заседание Главного военного совета РККА с участием как высшего командного состава с Финского фронта, так и командующих округов и армий. Выступивший на заседании Сталин подверг суровой критике Наркомат обороны и лично Ворошилова. Говоря об уроках Советско-финляндской войны, он подчеркнул, что культ опыта Гражданской войны помешал нашим командирам перестроиться на новый лад.

Главный военный совет принял решение по улучшению вооружения, оснащения, обобщения боевого опыта и другим мерам по укреплению боеспособности Красной армии.

По итогам заседания Ворошилов был смещён с занимаемой должности, на его место назначен Семён Константинович Тимошенко. Новому наркому обороны было присвоено звание Маршала Советского Союза.

Был снят с поста начальника Генштаба РККА маршал Шапошников с мягкой формулировкой «по состоянию здоровья». Его назначили заместителем наркома обороны СССР по сооружению укреплённых районов (УР). В Генштаб был поставлен генерал армии Мерецков, в январе 1941 года его сменит генерал армии Георгий Константинович Жуков...

7 мая 1940 года маршал Тимошенко принял от Ворошилова Наркомат обороны Союза ССР в присутствии комиссии в составе Андрея Жданова (председатель), Георгия Маленкова (секретарь) и Николая Вознесенского (член комиссии). В «Акте о приёме Наркомата Обороны Союза ССР тов. Тимошенко С. К. от тов. Ворошилова К. Е.»[288] отмечены серьёзные недостатки и упущения в работе Наркомата обороны по подготовке Красной армии к войне.

Смещённый с наркомства Климент Ефремович Ворошилов не был отправлен на задворки истории. Наоборот, Сталин повысил положение своего верного друга: Ворошилов стал заместителем председателя Совета народных комиссаров СССР, председателем Комитета обороны при СНК СССР.

О том, что Гитлер рано или поздно нападёт на Советский Союз, никто не сомневался, вопрос лишь в том: когда конкретно?

Всякое ожидаемое всегда приходит неожиданно. Парадокс — противоречие здравому смыслу, ситуация, не имеющая логического объяснения, может тем не менее существовать в реальности. Именно так случилось с началом войны фашистской Германии против СССР.

22 июня 1941 года. Предутреннее время — 3 часа 30 минут. Сосредоточенные вдоль советской границы на протяжении 3 тысяч километров от Балтийского моря до Чёрного немецкие войска: 120 дивизий и 2 бригады и на южном фланге — 13 дивизий и 9 бригад королевской Румынии без объявления войны вторглись в пределы Советского Союза.

Это было для советского народа неожиданностью, для руководства страны — шоком.

Четыре с половиной часа назад в Кремле закончилась череда совещаний, которые проводил Сталин. И вдруг...

Утром в субботу 21 июня нарком иностранных дел Молотов имел телефонный разговор с генеральным секретарём Исполкома Коминтерна Георгом Димитровым. Димитров сообщил о неизбежном нападении Германии на СССР. То, что ответил ему Молотов, он записал в своём дневнике: «Положение неясно. Ведётся большая игра. Не всё зависит от нас. Я переговорю с И. В. Если будет что-то особое, позвоню»[289].

В тот же субботний день в Наркоминдел был вызван посол Германии в СССР Фридрих Вернер фон Шуленбург. Ему была предъявлена копия вербальной ноты[290] о нарушении самолётами Третьего рейха советских границ. Потом Молотов с тревогой спросил посла: «Что происходит, господин Шуленбург, в советско-германских отношениях?..»

Приведу полностью запись беседы Молотова с фон Шуленбургом:

«21.06.1941.

Шуленбург явился по вызову. Тов. Молотов вручил ему копию заявления по поводу нарушения германскими самолётами нашей границы, которое должен был сделать тов. Деканозов Риббентропу или Вайцзеккеру.

Шуленбург отвечает, что это заявление он передаст в Берлин, и заявляет, что ему ничего не известно о нарушении границы германскими самолётами, но он получает сведения о нарушениях границы самолётами другой стороны.

Тов. Молотов отвечает, что со стороны германских пограничных властей у нас очень мало имеется жалоб на нарушения германской границы нашими самолётами. Какие-либо нарушения границы с нашей стороны представляют собой редкое явление, и они неизбежны, например из-за неопытности лётчиков в отдельных случаях. Нарушения границы германскими самолётами носят иной характер. Тов. Молотов заявляет Шуленбургу, что герм, прав., должно быть, даст ответ на наше заявление. Затем тов. Молотов говорит Шуленбургу, что хотел бы спросить его об общей обстановке в советско-германских отношениях. Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, в чём дело, что за последнее время произошёл отъезд из Москвы нескольких сотрудников германского посольства и их жён, усиленно распространяются в острой форме слухи о близкой войне между СССР и Германией, что миролюбивое сообщение ТАСС от 13 июня в Германии опубликовано не было, в чём заключается недовольство Германии в отношении СССР, если таковое имеется? Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, не может ли он дать объяснения этим явлениям.