По приезде в Баку Ктим был введён в состав городского партийного комитета большевиков. Работал он в Биби-Эйбатском районе вместе со Сталиным и авторитетными в то время лидерами социал-демократического движения на Кавказе Шаумяном, П. А. Джапаридзе[52], Спандаряном. Товарищи по комитету оценили активность и принципиальную большевистскую позицию Ворошилова и избрали его секретарём Биби-Эйбатского отдела Союза нефтепромышленных рабочих.

Революционную напористость Ворошилова отметили и в городской полиции, за ним установили круглосуточный надзор. Поняв, что ареста не избежать, Клим осенью 1908 года уехал в Петербург. Столичная охранка ждала «бакинского гостя». Хотя он прибыл в Петербург под именем Филиппа Максимовича Кочаловского, его всё же вычислили и арестовали. С 20 по 30 сентября он пробыл в каталажке одного из жандармских отделений, затем был переведён в Петербургскую пересыльную тюрьму. Состоялся скорый суд, который постановил: вернуть сбежавшего из Пи́неги Ворошилова в архангельскую ссылку. 8 октября он отправился обратно на север, только теперь в город Мезень.

Мезень, как и Пи́нега, отстоял далеко на северо-восток от Архангельска, на 200 с лишним километров, но ближе к Белому морю — в 45 километрах от него.

Департамент полиции определил пребывание Ворошилова в Мезене сроком три года. Клим здесь быстро освоился и начал вести запрещённую политическую деятельность. Архангельские власти терпели эту его супротивную деятельность в Мезене до октября 1909 года, после 13 октября ему сменили место отбывания ссылки, отправив в село Холмогоры, расположенное в низовье Северной Двины.

Как и Пи́нега, Холмогоры издавна известны тем, что являлись суровым местом изолирования опасных государственных персон на Руси. Одна из ярких исторических страниц Холмогор связана с заточением «Брауншвейгского семейства». В 1744 году сюда выслали семью свергнутого российского императора Иоанна VI ( Иоанна Антоновича). В Холмогоры были доставлены его отец Антон Ульрих Брауншвейгский, мать Анна Леопольдовна, их дочери Екатерина и Елизавета. Здесь потом родились двое других детей — Пётр и Алексей. Антон Ульрих скончался в 1774 году. Умер в холмогорской ссылке и Иоанн VI, его останки покоятся в затерянном склепе снесённой Успенской церкви. В 1780 году оставшиеся в живых члены Брауншвейгского семейства покинули Холмогоры, с позволения императрицы Екатерины II, выехав в Данию.

Ещё Холмогоры знамениты своей причастностью к великому деятелю эпохи Просвещения, русскому учёному Михаилу Ломоносову. Он родился и жил в трёх верстах от Холмогор на Курострове, омываемом водами Северной Двины. Там было две деревни — Денисовка и Мишанинская, позднее они объединились в село Денисовку[53].

В Холмогорах Ворошилов продолжил подрывную работу против царского режима. Он нашёл общий язык с местной группой политических ссыльных партии социалистов-революционеров: как с большевиками, так и с меньшевиками.

В феврале 1911-го Клима арестовали и отправили в Архангельскую губернскую тюрьму. В тюрьме он сильно заболел, около полугода провалялся в зэковской больничке[54].

Основанием для обвинения Ворошилова и привлечённых к суду вместе с ним социал-демократов Литаева и Избицкого послужила посылка ими в легальную прессу протеста от имени ссыльных против нечеловеческого обращения с политическими заключёнными в тюрьме Нерчинской каторги Забайкалья.

Дело в том, что в конце 1910 — начале 1911 года по стране прокатились волнения, особенно в студенческой среде и в кругах профессиональных революционеров в связи со ставшими известными широкой общественности вопиющими беззакониями, творившимися в тюрьмах Забайкалья. Конкретно речь шла о центральной каторжной тюрьме в Горном Зерентуе. Она была рассчитана на 300 человек, но после подавления революции 1905— 1907 годов в неё поместили свыше восьмисот заключённых. Содержание в камерах стало невыносимым, ужесточились строгости, был создан садистский режим. Зверские избиения политических узников происходили ежедневно. В декабре 1910 года шестеро политзаключённых в знак протеста против издевательств тюремщиков совершили попытку самоубийства. Один из них, эсер-террорист Егор Сазонов, умер. Социал-демократы от трудовой фракции 3-й Государственной думы предложили расследовать сложившееся положение в Зерентуйской тюрьме, но черносотенное большинство Думы отклонило это предложение.

Ворошилова освободили из Архангельской тюрьмы в августе 1911 года. Постановлением Особого совещания при министре внутренних дел он получил дополнительно ещё один год ссылки.

Из Холмогор его снова отправили в Мезенский уезд и водворили в глухой беломорский посёлок Долгощелье, в народе Долгая Щель, расположенный у полярного круга.

Везли Ворошилова в Долгую Щель на телеге, в которую были впряжены удивительные лошади, которых тут зовут мезенками, — маленькие, мохнатые. Название «мезенки» они получили по имени реки Мезень.

Про мезенков Клим позже узнает от старожилов Долгощелья много хорошего. Эти лошадки очень добронравные, поддаются управлению даже детям. К хозяину шибко привязаны. Из чужих рук куска хлеба не возьмут. Хорошо запоминают дорогу, по которой однажды прошли. Второй раз по ней поедешь — вожжи не нужно держать: путь домой они сами найдут, главное, не мешай им. Несмотря на низкорослость, мезенки зимой идут по снегу, даже если высота сугробов полметра. Пока снег до брюха, идут по нему легко. Гребут, как по воде плывут...

Долгощелье раскинулось в устье реки Кулой. Село большое, храм с колокольней. Оно чем-то напоминало Климу Пи́негу.

Август в здешних краях умеренно тёплый, но зимние месяцы люты — дышат злой северной стужей. Об этой особенности климата долины Кулоя Ворошилову поведают местные жители.

Клим понимал, что после тяжёлой болезни в тюрьме его здоровье в условиях суровых холодов может быть сильно подорвано, поэтому написал прошение губернатору. Он написал ходатайство о замене Долгой Щели на южные районы губернии. Сначала ему разрешили переехать в Юрому, Усть-Вашку и Дорогорское. В зиму основным и последним местом его пристанища до освобождения из ссылки стал город Мезень.

Клим встретил её в Холмогорах в конце 1909 года. До этого никогда не видел. Удивительная с экзотической внешностью девушка: острые чёрные глаза, густые волосы с аккуратным пробором. Она разительно отличалась от луганчанок, которых он знал прежде.

Черноглазую красавицу звали Голда Горбман. Она, как и Ворошилов, была политической ссыльной.

Встреча Клима и Голды — дело случая. Как окажется позже — счастливого. Заговорили, разглядывая товары в торговой лавке. Голда в Холмогорах недавно, её перевели сюда из Онеги.

Клим спросил:

— Где находится это поселение?

— Это не село, а уездный город, — ответила девушка и рассказала, что он расположен на юго-восточной оконечности Онежского залива, так называемой Онежской губы, у реки Онега, впадающей в залив.

Кто такая Голда Горбман? Родилась она в Мардаровке на реке Кучурган, под Одессой. По национальности еврейка. Её отец был ростовщиком. Горбманы держали квартирантов. Основные хлопоты по их обслуживанию лежали на матери. Голда мечтала вырваться из сельской глуши. Повзрослев, отправилась в Одессу, где поступила в Профессиональное училище им. А. Сегал. Выучилась на белошвейку, стала работать портнихой в мастерской дамских платьев.

Как-то случай свёл её с известной в Одессе на тот период Серафимой Гопнер, которая была страстным пропагандистом социал-демократических идей. Гопнер вовлекла Голду в нелегальный кружок.

В 1904 году, в возрасте семнадцати лет, Горбман вступила в партию эсеров[55] и самоотверженно занялась активной революционной деятельностью. За эту деятельность подвергалась арестам, но от своего не отступала. И тогда её отправили из Одессы в северную ссылку.