Члены Временного революционного комитета были людьми далеко не кристальными. Многие из них ничего не имели общего с пролетариатом — рабочим классом и бедным крестьянством.

Взять Тукина, секретаря «Ревкома». До октября 1917 года он был владельцем нескольких домов, имел три магазина. Или Байков и Павлов. Они держали гостиные помещения, служили в сыскном отделении уголовной полиции.

О председателе ВРК Петриченко, старшем писаре линкора «Петропавловск», говорили как о сомнительной личности. Он вступил в РКП(б) в партийную неделю[223] 1919 года, но во время перерегистрации выбыл из неё. Разделял анархо-синдикалистские [224] взгляды, симпатизировал «движению» Махно. Будто бы вступил в партию эсеров, однако скрывал это.

Члены Временного революционного комитета совместно со Штабом обороны Кронштадта надеялись, что если против восставших будут брошены части Красной армии, они отобьются. Гарнизон крепости насчитывал 26 тысяч военнослужащих. Мятежники имели 100 орудий береговой обороны (с учётом корабельных орудий линкоров «Севастополь» и «Петропавловск» — 140 орудий), свыше 100 пулемётов и большое количество боеприпасов.

Полного единодушия среди кронштадтцев не было, в восстании участвовал не весь личный состав гарнизона. Так, партийная школа и часть матросов-коммунистов из разных подразделений с оружием в руках ушли на берег. 450 человек открыто отказались примкнуть к мятежу; им, к сожалению, не удалось своевременно покинуть остров, они были арестованы и заперты в трюме линкора «Петропавловск».

Ворошилов позже вспоминал, что атмосфера в Москве и тем более в Петрограде накалялась. Руководство страны и Революционного военного совета Республики нервничало. Пока кронштадтский костёр не разгорелся в большой пожар, нужно было силовым путём погасить его.

В Петроград прибыл поезд председателя РВСР Л. Д. Троцкого. Из беседы с командующим войсками Петроградского военного округа Дмитрия Николаевича Аврова Троцкий понял: использовать сухопутные войска округа против Кронштадта невозможно, так как они политически неблагонадёжны. Нужно образовать свежее формирование. Возникла мысль воссоздать 7-ю армию[225] и подчинить ей верные соединения и части Петроградского округа и добавить новые.

Троцкий поделился своей мыслью с главнокомандующим Вооружёнными силами РСФСР Каменевым. Тот поддержал его. Встал вопрос — кого поставить на воссоздаваемую армию? Восстановление порядка в Кронштадте и в целом на Балтфлоте дело непростое. Оба сошлись на кандидатуре командующего Западным фронтом Тухачевского.

3 марта Каменев связался по прямому проводу с Тухачевским и сообщил ему о решении РВСР.

— Вам надлежит отправиться в Петроград и вступить в командование войсками. Возьмите с собой толкового генштабиста.

— Когда выезжать?

— Сейчас уже.

— Тогда прошу выделить экстренный поезд, предоставить полевые средства связи. Беру с собой опытного штабиста Перемытова[226].

5 марта Ворошилова пригласили в РВСР, где он встретился с некоторыми прежними сослуживцами по совместной работе в 1918 году во Временном рабоче-крестьянском правительстве Украины, в частности с Андреем Бубновым, Владимиром Затонским, Георгием Пятаковым. Здесь были собраны военные делегаты X съезда и приглашённые на съезд военачальники в качестве гостей для информирования их об обстановке вокруг восставшего Кронштадта.

Председатель РВСР Троцкий сообщил, что им подписан приказ о восстановлении 7-й армии для подавления восстания в Кронштадте. Её командующим назначается Михаил Николаевич Тухачевский. В ближайшие дни на базе 7-й армии будут созданы два оперативных соединения: Северная и Южная группы войск. Командующим Северной группой предполагается поставить Казанского, комиссаром — Вегера, командующим Южной группой — Седякина, комиссаром — Ворошилова.

На комплектацию управления и морально-боевую мобилизацию частей 7-й армии времени отводилось в обрез: ожидалось — вот-вот начнёт таять лёд Финского залива, и тогда взятие крепости намного усложнится.

Штурм крепости был назначен на 8 марта 1921 года. В этот день наконец после нескольких переносов должен был открыться X съезд РКП(б).

7 марта в 18 часов начался артобстрел Кронштадта. На рассвете следующего дня три тысячи солдат 7-й армии пошли на штурм Кронштадта. Но все атаки кронштадтцами были отбиты, и красноармейские цепи с потерями отступили на исходные рубежи.

Ворошилов, следивший за действиями частей новоиспечённой армии, отметил: после неудачного штурма крепости политико-моральное состояние отдельных частей, как участвовавших в штурме, так и не участвовавших, вызывало тревогу[227].

По мнению современных историков, штурм Кронштадта не удался 8 марта по нескольким причинам. Одна из них — ошибочная надежда на эффект массированного артобстрела крепости. Со стороны наступающих было выпущено более двух тысяч снарядов, но должного результата это не принесло: артиллеристы не владели огневым мастерством. Второй причиной неудачи РККА можно считать поспешность подготовки к штурму. Но, пожалуй, самой главной причиной было то, что солдаты шли в бой с большой неохотой — против своих же советских людей...

С первого дня работы X съезда РКП(б) в центре внимания делегатов были Кронштадтские события. В отчётном докладе о политической деятельности ЦК РКП(б), с которым выступил Ленин, этим событиям была дана общая оценка. У Ленина не было объективной информации об обстановке в Кронштадте. Руководство ВЧК и РВС пока накапливало необходимый объём сведений на этот счёт. Наркомвоенмор Троцкий и председатель Петросовета Зиновьев со всей петроградской делегацией на съезде отсутствовали; ЦК направил их в Петроград, чтобы на месте отслеживать кронштадтскую ситуацию.

Ленин настроен был оптимистично, он считал, что восстание будет ликвидировано в течение дня-другого, если не в ближайшие часы.

А вот Троцкий пребывал в тревожной озабоченности. Неудавшийся штурм Кронштадта 8 марта был недобрым знаком. 10 марта наркомвоенмор направил записку в Политбюро, в которой писал:

«Кронштадтом можно овладеть только до оттепели. Как только залив станет свободным для плавания, установится связь Кронштадта с заграницей. В то же время остров станет недоступным для нас... Ни партия, ни члены ЦК не отдают себе отчёта в чрезвычайной остроте кронштадтского вопроса... Нужно во что бы то ни стало ликвидировать Кронштадт в течение ближайших дней. Это может быть достигнуто только путём мобилизации значительного числа боевых коммунистов и ответственных работников в Петроград»[228].

Ленин позвонил Зиновьеву и обсудил с ним вопрос об использовании части делегатов X съезда для организации подавления мятежа. Он предложил направить в Петроград члена президиума съезда Ворошилова с группой товарищей.

В ночь с 10 на 11 марта 279 (по разным источникам, 289, 300, 320) делегатов выехали по железной дороге в нескольких специальных эшелонах из Москвы в Петроград. Среди них — военные специалисты, известные командиры, комиссары, активные участники Гражданской войны: Ян Фабрициус, Иван Федько, Пётр Баранов, Владимир Затонский, Андрей Бубнов, Иван Конев, Г. П. Рогачев, Пётр Ошлей, А. М. Шангин и другие. На следующий день около полудня они от Петроградского вокзала отправились автомашинами на различные боевые участки расположения советских войск под Кронштадтом; к ночи все прибывшие делегаты съезда уже были на местах назначения.

Климент Ефремович Ворошилов приехал в район предполагаемых боевых действий против мятежников, уже зная, что он назначен военно-политическим комиссаром Южной группы войск. Остальные распределялись на месте. Одних бросали в помощь работникам военно-административных органов, других вводили в воинские части и учреждения особоуполномоченными представителями РВСР.