От них ничего не добьешься.

— Я приду для продолжения лечения послезавтра, — объявил Фриц и дал наставления по уходу за больным.

Глава семьи проводил его до калитки в покосившемся плетне и вручил мешочек с медяками. Фриц, видя бедность дома, отказался, и, помня о советах Филиппа, предложил мужчине сделать несколько корзин в дар церкви. Тот с облегчением пообещал выполнить работу как можно быстрее.

Забравшись с помощью крестьянина на дремлющего мула, Фриц неспешно двинулся по хлюпающей грязью деревенской дороге. За околицей лучше не стало — барон Спанхейм скверно следил за своими землями, и дождливой осенью вдали от города проехать было непросто. Хорошо мул отличался выносливостью да сообразительностью, находя более твердые участки дороги.

Медленную езду и чавкающие звуки от копыт скрашивало буйство осенних красок. За околицей чернели убранные поля, за которыми начинался нарядившийся в богатое платье лес. Золото парчи, алые рубины и оранжевые оттенки заката, все радовало глаз, и обычно Фриц с удовольствием впитывал в себя красоту природы, к которой люди в своих творениях могли лишь приблизиться.

Сегодня же он едва обращал внимание на окружающее, погрузившись в раздумья.

Семейство раненого явно напугано. Чего же они боятся больше божьего гнева? Или кого? Очевидно, что этот таинственный злодей либо группа могут быстро наказать за ослушание. Господня кара, с другой стороны, представлялась крестьянам чем-то далеким. Конечно, Фриц мог бы им пригрозить и даже осуществить кое-какие настоящие наказания, но не хотел доводить дело до крайности. И глава семейства наверняка это понимал. Или знал: что бы ни сделал с ним Фриц, кара от неведомого злодея будет в сотни раз мучительнее и жестче.

Возможно, семейство запуганно какой-то бандой. Такая идея сразу же приводила к двум вопросам. Зачем разбойникам пытать простого бедного крестьянина? И, что более странно, почему они не убили его? Нет человека — нет проблемы.

Боялись привлечь к себе внимание? Тогда спрятали бы труп понадежнее или вообще уничтожили бы.

Все равно что-то не сходится.

Стоит ли поискать решение в колдовском мире? Крестьянин мог пострадать от лап какой-то нечисти — множество подобных существ пряталось в темных уголках лесов и гор. Церковь за века борьбы с тварями до сих пор не изучила все их виды и особенности поведения, поэтому то, что Фриц не распознал по увечьям, какая нечисть могла их нанести, еще ни о чем не говорило.

Существует вариант и с происками злого колдуна.

Но остаются те же вопросы: почему крестьянин остался жив? Сбежал из логова злодеев? Ага, полз с перебитыми ногами и кровоточащими ранами несколько лиг по какому-нибудь дремучему лесу — вряд ли тайное убежище нечисти находится близко от людского жилья. Безусловно, иногда человеческое тело, выносливость и сила воли способны являть настоящие чудеса, но в данном случае Фриц порядочно в этом сомневался.

Если все же в деле замешано колдовство, то пострадавших должно быть больше — темным магам для своих ритуалов требуется много крови. Пусть имелась вероятность, что крестьянин стал первой жертвой, Фриц решил собрать слухи. И с лучше всех в таком деле поможет старуха Беата.

Фрицу предстоял настоящий подвиг, достойный древних святых: отправиться на обед, куда Беата давно и безуспешно зазывала. Обычно Фриц ловко отбивал приглашения, упирая на свою занятость (в чем почти не лукавил). Теперь же, когда Беата в очередной раз упомянула о скромном обеде, где будут присутствовать лишь несколько благонравных дам, которых осчастливит приход пастыря, Фриц как бы нехотя согласился. Радости Беаты не было предела, она бы, наверное, даже подпрыгивать начала, если бы не опасалась, что задерется юбка.

В назначенный день в ее доме Фрица кроме Беаты с нетерпением ждали еще пятеро старушенций, таких же прожженных сплетниц и жалобщиц на недуги. Он возлагал на них большие надежды.

Фрица тут же окружили заботой, наперебой предлагая попробовать то хрустящую квашеную капусту, то пирожки с малиной, то домашний квас. Первое время ему даже было приятно. Он рос без бабушек и дедушек: родители матери отправились в лучший мир еще до рождения Фрица, а родители отца — через пару лет после. Теперь же у Фрица появилось сразу шесть воркующих бабуль, правда, посматривали они на него не без дамского интереса. Фриц им немного подыграл, расточая улыбки и комплименты. Не только ради того, чтобы выудить нужные сведения, но и просто из жалости. Все-таки старость — печальное время, полное тоски по несбывшемуся и грусти об ошибках. Стоит подарить этим увядшим женщинам немного приятных минут, возвращающих на бледные щеки юный румянец.

Правда, обед довольно быстро перестал быть приятным, когда бабки расселись по любимым конькам: принялись жаловаться на выдуманные недуги да перемывать кости едва ли не всем жителям баронства.

Собственно, сейчас именно это Фрицу и требовалось.

Теперь было достаточно исподволь подтолкнуть беседу в нужное направление, как дамы начали сыпать полезными сведениями.

— Как же звали того беднягу, которого поломал медведь? Вроде он из Фогельдорфа…

— Медведь?

— Да ну тебя! Мужик, конечно, а не медведь!

— А мне казалось, это была девица и живет она здесь, в Спанфурте.

— Совсем у вас, что-то с памятью плохо, дорогуши. Точно был мужчина, из Вайсблюмена. Только его не медведь подрал, он с яблони упал.

— Вы все правы, милочки, только путаете слишком нашего святого отца, — объявила, наконец, одна из старушек, на вид — очаровательный одуванчик с пушком белых волос и розовым личиком. — Мужчина из Кройцдорфа упал с яблони в прошлом месяце, а девушка, живущая вовсе не в Спанфурте, а в Спандорфе на другом конце баронства, свалилась в овраг примерно в то же время. Молодой парень из Вайсблюмена попался в лапы медведю два месяца назад. Вот так-то!

Наклонившись к Фрицу через стол, она заговорщически прищурилась и шепнула:

— Но на самом деле все совсем не так…

Фриц изобразил на лице живейший интерес, и вдохновленная старушка возбужденно продолжила:

— На них на всех напал…

Она сделала эффектную паузу.

— Вурдалак!

Другие дамы заохали, а Беата презрительно фыркнула.

— Вот вечно ты, Симона, как выдумаешь, так выдумаешь.

Фриц мог бы поведать старушкам, что вурдалак — низший вид вампиров — никогда не стал бы рвать жертву, теряя драгоценную кровь. Однако предпочел состроить удивленную мину.

— Вурдалак? Ну, надо же!

— Вы ведь нас защитите, отче? — пискнула одна из бабулек, беря Фрица под локоток.

— Непременно, — заверил он.

Другие старушки, жаждущие внимания, загалдели наперебой, уверяя, как боятся вурдалака, который наверняка подкараулит их в темном переулке. Ну да, вурдалаку больше делать нечего, как нападать на малокровных, иссушенных бабок.

Следовало предпринять тактическое отступление, не то Фрица могли заставить сопровождать дам в церковь и обратно домой. Он заявил, что поставил своим молитвами барьер вокруг Спанфурта, через который нечисть не пройдет.

— Для охоты на вурдалака я вызову монахов-воинов, — заверил Фриц и прижал палец к губам. — Только т-с-с-с, никому об этом не говорите.

Старушки с самым честным видом поклялись, что будут молчать, как рыбы, однако Фриц не сомневался: уже к завтрашнему дню сплетни наполнят город. Так, пожалуй, даже лучше. Пусть неведомый враг думает, что церковники заняты бесплотными поисками несуществующего вурдалака.

Понимая, что большего от старушек не добиться, Фриц доел пирожки и откланялся.

Не до конца доверяя памяти старых сплетниц, он попытался проверить добытые сведения у Ульриха, однако тот смог вспомнить только о бедолаге, попавшемся в лапе медведя.

— Слышал что-то такое. Да, не повезло мужику. Вроде бы ему сильно досталось.

— Почему же ты не рассказал мне? — укорил Фриц. — Следовало как можно быстрее заняться лечением, а теперь время может быть упущено.

Ульрих заморгал кристально-честными глазами.