Циский Хуань-гун встречался с мелким чином по имени Цзи в течение одного дня трижды, и тот его ни разу не заметил. Тогда свита стала ему говорить: «Когда властитель десяти тысяч колесниц встречается с мужем в холщовой одежде трижды на дню, а тот его даже не замечает, то не пора ли положить этому конец, уволив его от должности?» Хуань-гун отвечал: «Да нет, этот муж просто легко относится к жалованью и званию, поэтому не склонен расстилаться перед властителем, [который все это ему дает]. Только властитель, который пренебрегает званием гегемона-ба, которое все так и стремятся заполучить, и позволит себе пренебрегать своими служилыми людьми. Так что, если ему и можно позволить себе пренебрегать званием и должностью, то мне едва ли можно пренебрегать званием гегемона-ба!» И он не велел увольнять того от должности. Люди впоследствии много говорили о порядках в доме Хуань-гуна, однако если бы что-либо в его доме было не в порядке, разве сумел бы он оставаться гегемоном-ба? Если он мог постичь эту теорию и воплотить ее в жизнь в своем домашнем обиходе, то осуществлять царскую власть вовне в Поднебесной было для него уже совсем простым делом.

Когда Цзычань был первым министром в царстве Чжэн и отправлялся повидаться с Хуцю-цзы Линем, он садился среди его учеников, соблюдая их старшинство, а свое высокое положение оставляя за дверями. Конечно, только такой уникальный человек, как Цзычань, и мог быть первым министром в государстве с десятью тысячами колесниц и, забывая об этом, обо всех государственных делах, искренне учиться у простых людей. Именно поэтому он и правил в Чжэн восемнадцать лет и за это время приговорил только троих, а казнил всего двух. При нем персики и сливы свисали над дорогами, и никто их не рвал, а золотую монету можно было потерять на дороге, и никто бы ее не поднял.

Вэйский Вэнь-хоу встретился с Дуань Ганьму и остановился как вкопанный, не решаясь даже вздохнуть. На обратном пути он увиделся с Чжай Хуаном, присел с ним в зале и спокойно разговаривал. Чжай Хуану это не понравилось. Тогда Вэнь-хоу сказал ему: «Дуань Ганьму на службу не идет, от жалованья отказывается, а ты, если идешь на службу, то домогаешься места первого министра, а если берешь жалованье, то по высшей ставке. Получаешь от меня материальное вознаграждение, да еще требуешь и соблюдения церемоний — не слишком ли?»

Посему в обращении с людьми мудрый властитель придерживается того правила, что почтение оказывается тем, кто отказывается от вознаграждения. А в почтительном обращении лучше всего сдерживать свои эмоции, ведь если эмоции сдерживаются, указы успешнее проводятся в жизнь. Вэнь-хоу, можно сказать, умел почитать мужей совета. И оттого, что он умел почитать мужей совета, на юге он одержал победу над Чу при Ляньти, а на востоке — победу над Ци при Чанчэн, пленил циского хоу и передал во власть сына неба, за что сын неба наградил его титулом шанвэня.

Даже если государство маленькое, в нем все же достаточно продовольствия, чтобы прокормить всех мудрецов Поднебесной, его повозок достаточно, чтобы перевезти всех мудрецов Поднебесной, его золота достаточно, чтобы вознаградить всех мудрецов Поднебесной.

Быть же в одной компании с мудрецами Поднебесной — это означает обладать тем, благодаря чему Вэнь-ван стал царствовать. Если же даже это не приведет к царству, то разве плохо иметь помощь в таком нелегком деле, как сохранение спокойствия в своем государстве? Ведь именно благодаря этому чжаоский Сюань Мэн избежал гибели, правитель Чжао Вэнь из Чжоу стал известен, а Мэнчанский правитель справился с войском Чу. Так что те, кто в старину свершал великие деяния и прославился тем, что сумел утвердить в стране покой и уберечь свою жизнь от опасности, искусство свое черпали не в чем ином, как именно в этом. Так что к способному государственному мужу невозможно относиться с высокомерием или небрежностью.

Как-то чжаоский Сюань Мэн вел войска в Цзюань и увидал под тутовым деревом истощенного голодом человека, который лежал на земле и не мог самостоятельно подняться. Сюань Мэн остановил тогда повозку, сошел на землю и накормил его тем, что у него было. Тот дважды глотнул и открыл глаза. Сюань Мэн спросил у него: «Как же это ты так оголодал?» Тот ответил: «Я малый чин в Цзюань и отправился домой, но по дороге у меня кончились припасы. Попрошайничать мне было стыдно, а отобрать у кого-нибудь мне показалось отвратительным. Так вот и очутился я в таком положении». Сюань Мэн дал ему два куска сушеного мяса. Он принял и поблагодарил, но есть тут же не решился. Когда его спросили, отчего так, он сказал: «У меня есть мать-старушка, и это я отнесу ей в дар». Сюань Мэн сказал тогда: «Ешь это мясо, я тебе еще дам», — и одарил его еще двумя связками сушеного мяса и сотней монет, а затем проводил его в путь.

Через два года цзиньский Лин-гун задумал казнить Сюань Мэна. Он спрятал у себя в комнатах убийц, а Сюань Мэну выставил вино в угощение. Однако Сюань Мэн догадался о его намерениях и среди пира вышел и убежал. Тогда Лин-гун велел убийцам, которые прятались в его комнатах, догнать Сюань Мэна и убить его. Но некий человек обогнал всех его убийц и, когда поравнялся с ним, взглянул ему в лицо и сказал: «Сойдите с колесницы, я желаю умереть за вас». Сюань Мэн спросил: «Как твое имя?» Тот развернул колесницу и сказал: «Что в моем имени? Я — тот умирающий от голода под кривым тутом». Он поехал назад, принял бой и погиб. Сюань Мэн же остался жив.

Вот именно об этом и говорится в «Шу цзине»: «Не бывает в добродетельном поведении ничего не важного». Сюань Мэн приобрел всего одного мужа, но это спасло его собственную жизнь, что же говорить, когда речь идет о приобретении расположения десяти тысяч. Поэтому в «Ши цзине» и поется:

И еще:

Кто же из властителей может обойтись без любви и заботы о дружинниках. И как трудно все же распознать истинного мужа. Тут только одно возможно — искать как можно шире, ибо только при широком поиске можно никого не упустить.

Чжан И происходил из побочной линии дома Вэй. Он собрался пропутешествовать на запад в Цинь и проезжал через восточную область Чжоу. Один из кэ-гостей рассказал о нем правителю Чжао Вэню в следующих выражениях: «Этот человек из рода Вэй по имени Чжан И — весьма способный муж. Сейчас он намеревается добраться до царства Цинь, путешествуя в западном направлении. Хотелось бы, чтобы вы оказали ему почет и уважение». Чжао Вэнь принял того и заговорил с ним: «Я слышал, что мой гость направляется в Цинь. Мое государство, увы, невелико и, конечно, ничем не может привлечь странника. Однако и в путешествии бывает всякое, может, вам и не удастся достичь цели. Если вам не удастся добиться успеха, я бы просил вас вернуться прямо ко мне. Мое царство хоть и невелико, но нам двоим места хватит». Когда же Чжан И откланялся и пустился в путь, Чжао Вэнь дважды ему поклонился, повернувшись лицом к северу, да еще отправил с ним сопровождающих и взял на себя путевые расходы вплоть до границы Цинь. Прошло некоторое время, и Хуэй-ван полюбил его и сделал премьером. И самым уважаемым правителем в Поднебесной при нем был правитель Чжао Вэнь. А ведь Чжоу имело всего тысячу колесниц, но по тому, как к нему относились, превосходило и царства с десятью тысячами колесниц. Чжан И заставил Хуэй-вана относиться к Чжао как к учителю. На ассамблеях, на озере Фэнцзэ царь Вэй должен был возить его на колеснице, а царь Хань сидеть справа от него, [как подчиненный]. Слава его и имя не забыты и по сей день, такова была власть Чжан И.

Мэнчанский правитель владел пограничной областью Сюэ. Когда на нее напали чусцы, Шунь Юйкунь был посланником от Ци в Чу. На обратном пути он проездом остановился в Сюэ. Мэнчанский правитель велел людям относиться к нему с полным уважением и лично проводил его до околицы, где, обращаясь к Юйкуню, сказал: «Чусцы напали на Сюэ, но вы не должны быть этим опечалены. Вот только вряд ли я смогу вновь вас принять в будущем». Шунь Юйкунь сказал: «С почтением понял ваше повеление». И он отправился дальше в Ци, где представил доклад о своей миссии. Циский царь спросил: «Что ты видел в Чу?» Шунь отвечал: «Чу очень сильное царство, но Сюэ делает все, что в его силах, и больше». Царь спросил: «Что вы имеете в виду?» Он отвечал: «Сюэ, не считаясь с затратами, построило для ваших предков храм Цинмяо. Чу сильно и напало на Сюэ, так что храм Цинмяо в Сюэ ныне в большой опасности. Поэтому я и говорю: «Сюэ не жалеет сил, но царство Чу слишком сильно для него». Циский царь тогда сделал умное лицо и сказал: «Хм! Так там же храм предков наших! Немедленно поднять войска и послать туда для его охраны!»