Мы отыскали по палке, сложили около себя камни и приготовились воевать с гадюками. Мы знали, что укусы их смертельны. Время от времени они поворачивали головы в нашу сторону, высовывали раздвоенные языки, шипели.
Камарская сторожка. Место наших постоянных встреч. Туда мы отправились 10 мая. Ночь выдалась темная, облачная, и мы залегли в придорожных кустах. Долго прислушивались, но ни говора, ни шагов уловить не могли. Подали сигнал, служивший паролем, и тут же от сторожки услышали ответ. Только наши ли это? Мы повторили пароль, и из темноты вынырнуло несколько фигур. В руках они держали винтовки. Мы поднялись на встречу.
— Кто такой?
— Свилен. А ты кто?
Это был Коста Хаджикинов, а с ним несколько товарищей из Пирдопского края.
Мы расцеловались. Я нетерпеливо стал расспрашивать его о судьбе третьего батальона. Коста находился в батальоне до 4 мая, участвовал в боевых операциях, а после этого отправился выполнять партийные задания в селах.
3
2 мая третий батальон оставил горную турбазу «Планинец» под вершиной Бабы и направился к Мирковским горам. Выпавший снег задержал партизан на несколько дней. Запасы продовольствия быстро таяли, и нужно было их пополнять. Группа численностью двадцать пять человек под командованием бай Стояна отправилась в село Буново…
Начальник околийской полиции в своем донесении 7 мая писал:
«В два часа дня 2 мая 25—30 партизан вошли в мельницу Ивана Попова у Буново, забрали 140 кг муки, заплатив за нее по 33 лева».
Группа бай Стояна скоро догнала батальон, и все продолжили путь по глубокому снегу, проваливаясь в него по колено. Вечером партизаны остановились в местности Дерин Ториште на ночлег.
Рано утром к временному партизанскому лагерю подошла дружина капитана Ботева. Она была включена во второй эшелон воинских частей, перед которыми власти поставили задачу не допустить, чтобы партизаны ушли из блокированного района.
Часовой, услышав подозрительный шум, разбудил командира. Халачев отправился на разведку, но вскоре его остановил охрипший голос:
— Стой! Пароль — или буду стрелять!
Блеснула серая сталь немецкого автомата, и его ствол уставился в грудь Стефану.
— Как это стрелять? Я твой командир! — прикрикнул на солдата Халачев, сразу же бросился в сторону и открыл меткий огонь из автомата. Ему удалось отогнать головную группу противника. А за это время батальон приготовился встретить врага.
Бой длился весь день и утих только к вечеру, когда батальону удалось оторваться от противника и выйти к лесочку между Мирково и Бенково.
Рано утром, еще до рассвета, Халачев разбил батальон на две группы и перед каждой поставил боевую задачу. Днем одна группа должна была скрываться в лесу около Смолско, а другая — недалеко от Бенково. Ночью они одновременно должны напасть на оба села, соединиться здесь и снова продолжать путь вместе.
В восемь часов вечера одна из групп напала на Бенково. На другой день начальник общественной силы написал в своем донесении:
«Выслав патруль, я пришел домой. Только сел ужинать — явились двое вооруженных людей, арестовали меня и забрали мою винтовку. Они приказали мне отвести их к лесному и полевому сторожам, у которых они также забрали винтовки…»
В три часа утра вторая группа заняла село Смолско, реквизировала в общинной управе деньги и пишущую машинку. На ней партизаны могли печатать письма и листовки, а также материалы для своей газеты.
4
Мы дали ему имя Орлин. Он был молод, жизнерадостен, знал много песен, прекрасно их пел. И еще был отважен. Когда после нескольких месяцев разлуки мы снова встретились у Жерковского дере, лицо его обросло густой черной бородой.
5 мая батальон вел бой с жандармами между селами Бенково и Радославово. Противник решил любой ценой уничтожить партизан.
Опытный командир, Халачев заметил, что рота жандармов спешит занять хребет, господствующий над соседними высотами.
Вперед пошли Халачев, Орлин, Караджа и Страхил. Четверо стоили целой четы. Хребта они достигли одновременно с жандармами. Четверо против роты. Четыре винтовки против трех тяжелых пулеметов, десятков автоматов.
И все же противник залег, приостановил свое продвижение. Редкие партизанские выстрелы были предельно точны, каждая пуля находила цель.
Хотя бы полчаса! Полчаса, чтобы батальон успел занять следующую высоту, откуда он мог продолжить бой!
Несколько жандармов стали ползком пробираться в тыл оборонявшимся.
Орлин приподнялся и стал стрелять с колена.
— Ложись! — крикнул Велко.
— Они окружают нас!
Десятки винтовок нацелились на храбреца, который спокойно, будто на стрельбище, посылал пулю за пулей. Огненный вихрь пронесся рядом с ним, не задев его.
— Поворачивают! — крикнул Орлин. — Велко, они пятятся назад!
Это были его последние слова.
К тому времени батальон уже отошел. Халачев, Страхил и Караджа простились со своим товарищем.
Когда на хребте воцарилась тишина, жандармы нашли остывшее тело Орлина. Его голову насадили на гладкий заостренный шест. Пронося ее по селам, глашатаи зачитывали специально подготовленный текст: «Это голова командира отряда! Такая участь ждет всех бандитов, поднявших руку на царя и державу».
Недаром его звали Орлин. Это был настоящий горный орел!
5
В отряде бай Марин не имел определенной должности. По старой привычке он продолжал заботиться о снабжении нас продуктами, ведал их распределением и хранением. Когда штаб заседал, когда принимались важные решения, он без приглашения садился между командирами, и никому не приходила в голову мысль, что он не имеет на это права.
В бою между Бенково и Радославово его ранило. Он, уже пожилой мужчина, с трудом сдерживался, чтобы не застонать от боли. Никто не должен был видеть, что он страдает. Однако силы быстро покинули его. Халачев заметил это и приказал одному партизану помочь ему идти.
Когда остановились на короткий отдых, чтобы немного перевести дух, Халачев присел около бай Марина:
— Ну как, бай Станю?
— Тяжело, Велко.
— Потерпи, бай Станю.
— Ведь из-за меня весь батальон задерживается…
— Это не страшно, — успокаивал его Велко. — Сам знаешь: раненого товарища бросать нельзя.
— Знаю. А все-таки лучше оставьте меня. Я как-нибудь сам доберусь до села. А там приютят. И лекарства дадут. Поправлюсь — снова увидимся…
Часовой прервал разговор. На противоположном хребте появился противник.
— Видишь, Велко, опять будет бой.
Командир задумался на мгновение, потом принял решение.
— С тобой, бай Марин, пойдут Найден и Марийка.
На пятый день все трое добрались до Литаково. Ночью Найден отыскал «верного» человека, родственника, который обещал их приютить и достать лекарства. Только эту ночь им нужно провести в лесу, а на следующий день он все устроит и, как стемнеет, придет за ними…
На следующий день этот «верный» человек сообщил о них властям.
Увидев приближающихся полицейских, бай Марин зарядил винтовку и сказал:
— Ребята, бегите, я их задержу!
— Беги, Марийка, мы с отцом их задержим! — крикнул Найден, ложась рядом с отцом и беря на мушку первого полицейского.
— Тате!.. Бате!..
В этих словах Марийки слышались и укор и мольба. Как они могли подумать, что она оставит их здесь и бросится бежать, чтобы спастись?!
Завязался неравный бой. Надежды на спасение не было. Когда патроны кончились, полетели гранаты.
И вот осталась только одна граната. Полицейские стреляли редко. Время от времени один из них кричал:
— Сдавайтесь, если хотите остаться живыми!
Трое переглянулись. Им обещают сохранить жизнь? Но какая это будет жизнь?
Марийка погладила гранату и прижала ее к груди:
— Тате, батко…
Оба подошли к ней, обняли ее.
Пальцы Марийки не задрожали, когда она выдернула чеку гранаты.
