Мы шли по снежному покрову полуметровой толщины. Мороз заковал первый, нижний пласт снега в толстую ледяную рубашку, на него лег второй пласт, также охваченный сверху крепкой коркой, сверху навалило третий, четвертый. Сделаешь шаг по такому снегу — нога проваливается, а глубже чувствуешь под собой крепкую опору.

Мы все, вконец измученные, теперь мечтали только о коротком, совсем небольшом отдыхе. Но нужно было идти не останавливаясь, потому что в нашем положении остановка на отдых могла стоить жизни.

Группу вел я. Товарищи, до этого не раз ходившие к туристической базе «Владко», уже давно поняли, что мы не туда идем и вертимся вокруг одного и того же места.

— Лазар, мы не сбились с дороги? — спросил Калоян. Ему приходилось труднее, чем нам, потому что не было такого опыта и натренированности.

— Примерно через полчаса будем на месте.

Полчаса прошло, а домика турбазы все не было. Я знал, что мы находимся где-то совсем рядом с ним, и на всякий случай решил выслать на разведку Васко и еще одного парня. А мы стояли, подпирая друг друга плечами, чтобы никто не садился на снег.

Через пятнадцать минут Васко и его напарник вернулись.

— Домик здесь, рядом, — сказал Васко.

Оказывается, мы остановились в каких-нибудь ста метрах от него.

В натопленной комнате нас встретили Янко, Васо, бай Стоян, Митре и другие партизаны. Здесь была и Сашка. Она стояла в глубине комнаты и терла пятку левой ноги. Во время перехода Сашка обморозилась, но никто не услышал от нее ни слова жалобы. Не жаловалась она и сейчас, только крепко стискивала зубы.

Мы обнялись, обрадованные встречей, потом стали считать, сколько нас. Не было комиссара Велко и представителей четы «Бачо Киро». Где они сейчас находились, никто точно не знал.

Товарищи приготовили нам место для отдыха. К обеду нас разбудили. Время было открывать конференцию.

Мы начали с докладов о том, что уже сделано. Отряд провел ряд операций, он стал серьезной вооруженной силой, и его влияние в нашем партизанском районе все более росло.

На конференции выступил Ангел Гешков — Васо. Как секретарь Чавдарского партийного комитета района, он доложил о работе партийных и ремсистских организаций на нашей партизанской территории. Несмотря на аресты и убийства, партийные и ремсистские организации в Етропольском районе развернули весьма активную деятельность.

Потом слово взял Янко.

В те годы Янко был настолько слаб, что выглядел слегка сгорбленным. Он отличался поразительной памятью, мог цитировать наизусть целые страницы партийных документов, умел говорить, находил неожиданные сравнения, острые словечки, шутил, смеялся вместе со слушателями.

На этот раз Янко предстояло разъяснить исторический циркуляр № 2 Центрального Комитета Болгарской коммунистической партии[7].

В циркуляре говорилось, что полный и близкий разгром фашистской Германии очевиден и в скором времени Болгария превратится в театр военных действий.

Для болгарского народа имелся только один возможный путь — путь борьбы.

— …Но сроки для спасения родины очень коротки. Каждый потерянный день подвергает нашу страну смертельной опасности. Чтобы не плестись в хвосте событий, партия берет курс на организацию конкретных действий, на расширение и усиление борьбы во всех ее формах и во всех проявлениях общественной жизни с целью незамедлительного свержения нынешнего правительства и создания народно-демократического правительства Отечественного фронта. На партии лежит большая историческая ответственность за будущее болгарского народа…

Каждое слово циркуляра было адресовано непосредственно нам.

— …Партизанские отряды должны перерасти в народно-освободительную повстанческую армию.

Партизаны должны стать передовым отрядом для мобилизации народных масс при подготовке и проведении всенародного вооруженного восстания. Смелыми политическими и военными акциями отряды должны поднимать все более и более широкие народные массы на решительную борьбу и на этой основе расти численно.

Каждый отряд, приобретший опыт по овладению населенным пунктом, должен использовать этот опыт, увеличить свои силы и перейти к следующему этапу — овладению группой населенных мест, овладению более крупными населенными пунктами.

Повстанческим партизанским отрядам необходимо перейти к решительным действиям, провести мобилизацию, вырасти до такой численности, чтобы можно было овладевать целыми районами, надежно их удерживать, мобилизуя широкие массы на борьбу. Эти повстанческие районы должны послужить исходной базой для всенародного восстания, для установления народной власти…

Когда Янко кончил говорить, глаза у партизан блестели.

Да, нас ждали большие дела. Циркуляр надо было довести до каждого члена партии и ремсиста, его призывы должны были дойти до каждого бойца.

Конференция постановила, чтобы все активисты-агитаторы выехали в свои районы для мобилизации ремсистских и партийных организаций и подготовки условий, необходимых для быстрого роста отряда в ближайшее время.

На следующий день мы переправили по Локорскому каналу Янко и Калояна. Я вместе с Владо, Кочо, Станко и его подразделением отправился в Новоселско. Остальные члены штаба тоже разошлись в назначенные пункты.

Последнее решение, принятое конференцией, гласило: собираемся снова в марте.

Глубокой ночью 3 февраля мы тихо постучали в окно Савкиного дома. Сестры спали чутко. Постоянное ожидание держало их в напряжении. Поэтому, едва раздался стук, в окне показалось лицо Христины:

— Это ты, Лазар?

Она узнала меня, прежде чем я успел ей ответить, и дверь, тихо скрипнув, открылась. Нам предоставили ночлег, а после полудня Христина разбудила нас и принесла поесть. До вечера времени было достаточно, и мы принялись за составление детального плана действий.

Станко, Кочо и остальным товарищам поручалось провести собрания и совещания во всех селах Новоселского района. Мне с Владо и Васко предстояло встретиться с товарищами из сел Саранцы и Макоцево, а кроме того, любой ценой установить связь с четой «Бачо Киро».

В этот же вечер мы встретились с бай Райко, рассказали ему о решениях Мургашской конференции и отправились в Макоцево. Провели намеченное совещание и двинулись дальше, в Байлово. Здесь, как обычно, остановились у Полицейского. Он действительно служил в полицейском участке в селе Саранцы, ходил в полицейской форме, с винтовкой.

Бай Георгий был старым членом партии, нашим неизменным помощником. Однажды ему пришла повестка о мобилизации его на работу в новоселское полицейское управление.

Ночью бай Георгий связался с нами. Он спрашивал совета. Ему предстояло или уходить в горы к нам, или надеть полицейскую форму.

Иметь своего человека в полиции, который ставил бы нас в известность о ее намерениях и действиях, казалось нам весьма заманчивым. Однако положение этого человека было бы весьма сложным и опасным.

Опасности бай Георгий не боялся. Страшнее было другое.

— Что скажут люди, Лазар, когда увидят меня в форме?

— Ничего. Стал полицейским.

— А мне каково?

— Потерпишь.

И бай Георгий согласился выносить презрительные взгляды своих товарищей, издевки и насмешки.

О трудном задании бай Георгия знали только я, Митре и Владо. Останавливаться у него вначале имели право только мы с Васко и Владо. Связь с организацией бай Георгий поддерживал через партийного секретаря в Байлово Димитра Йончева.

Мы вошли во двор бай Георгия, и Васко постучал в окошко. Через мгновение хозяин выглянул, завел нас в дом. Пока накрывал на стол, успел рассказать о последних полицейских новостях.

Нас очень заинтересовало сообщение бай Георгия о том, что начальник новоселской околийской полиции разработал специальную инструкцию относительно ведения борьбы с партизанами и их помощниками.

— Ты мог бы ее раздобыть для нас?