Бели до последнего не шевелилась, и только когда серым осталось до нее шагов пять, зашвырнула в рот светящуюся баночку. В руках ее появились ножи. Первого она встретила, прыгнув вперед и со всей дури врезавшись ему коленом в грудь. Демонический солдат не удержался на ногах, попросту не ожидая от милой девушки такой подлости, и полетел, собирая широко расставленными руками своих компаньонов. Бели же приземлившись, картинно отставила руку с ножом назад, а спустя мгновение завертелась волчком. Краями волчка выступали ножи в ее руках, и неаккуратно приблизившийся к ней воин лишился поочередно руки, куска мяса с груди, носа, а затем уж и жизни. Его серое тело рухнуло в пыль, и над ним возник тоненький серый дымок. Но Бели на это внимания не обратила и, перехватив руку, пытавшегося ударить ее парня в меховушке, с силой рванула вниз. Парень на ногах не удержался и сам наделся на выставленный монашкой нож. Клинок вошел под подбородок и если у парня и был мозг, то после удара его голова стала так же пуста, как и моя. Отшвырнув тело, монашка прыгнула вперед, приземлилась, кувыркнулась, роняя следующую жертву. Сбив с ног демонического воина, она вскочила на него и впилась зубами куда-то в лицо. И это она сделала зря. Мгновенно и она и сбитый ей воин оказались под горой накинувшихся на монашку тел.

Помню, тогда я решил, что ей конец. Хорошо, больше не буду на себя отвлекаться, скажу только что всю драку я так бестолково и простоял с ножом в руках и ничем не помог ни Бели, ни пробирающемуся по кустам Роланду.

Те, кто накинулся на Бели, об этом пожалели достаточно быстро. Один из них вывалился их кучи тел, старясь уползти, потянулся на руках прочь, и рухнул на землю, выпустив в ночное небо серый дымок. Следующий вылетел из кучи тел, хотя тело его там и осталось, а вот голова с вывалившимся языком красиво взлетела и рухнула к ногам черного коня. А мгновение спустя из-под шевелящейся горки тел выскочила Бели. Не обращая внимания на пятящуюся черную скотину, монашка вспрыгнула на спину первого попавшегося воина и вгрызлась зубами ему в шею, туда, где пластины брони не прикрывали серую кожу. Ножи же монашки в этот момент шинковали его тело, словно старший повар капусту на кухне. Разделавшись с ним и бросив безжизненное тело, Бели за волосы вытащила из кучи тел еще одного парня в меховушке, швырнула его на землю и голой пяткой вмяла ему нос с череп. Тот дернулся пару раз и обмяк. В отличие от серых, дымка над ним не появилось. Но Бели было плевать на дымок.

А вот тем, кто хотел ее убить нет. Они, наконец, сообразили, что тот, кого они мутузят, давно уже мертв и что у него нет характерных для женщины особенностей тела. Куча разбежалась в стороны. А Бели только этого и ждала. Она поймала одного ударом ножа под колено, свалила его на землю, упала рядом, локтем саданула по зубам и, перевернувшись, воткнула нож в глаз. Следующий умер от пролома черепа, как у монашки это получилось, я не увидел, хотя и следил за дракой во все глаза. Но увидел только, как серые мозги вываливаются из раскроенного черепа. Вот эти мозги Бели и подхватила. Я думал, она швырнет их в толпу, хотя вряд ли среди демонических тварей встречаются брезгливые ребята, но Бели поднесла их ко рту, откусила кусок и проглотила его. Признаюсь, меня чуть не вывернуло наизнанку. Я отвернулся. Всего на мгновение. А когда повернулся, Бели словно стрела, выпущенная из мощного самострела, летала между серыми тварями и кромсала их ножом в мелкую соломку.

Вот она сбила с ног здоровенного серого громилу, схватила его за руку, потянула, приподняв, резанула ножом под плечом и вырвала руку, врезала ей наотмашь подбежавшему меховому и, навалившись на однорукого сверху, пальцами вырвала ему глаза. Откатившись в сторону, облизнулась и сунула оба глаза себе в рот. Я думал, она их выплюнет первому, кто до нее доберется и оказался прав, она плюнула, но не глазами, а кровью. И кровь эта разъела демоническую кожу, обнажив под ней уродливые черные кости. С ним Бели расправляться не стала, полностью посвятив себя парочке, что переглядывалась и не слишком рвалась в бой. Уж не знаю, соображали ли демонические солдаты, но парни в меховой броне точно соображали и, переглянувшись, бросились наутек.

— Трусы! — раздался вопль черной женщины, но парням было все равно, им очень хотелось жить. — Я вас убью! — пообещала она, но тем лишь добавила парням скорости.

А Бели тем временем прикончила еще троих. Первый умер без страданий, легко и быстро от короткого удара ножом точно в сердце. Второму пришлось немного помучится, когда монашка коленом вдавила ему его же кадык в горло. А вот третьему не повезло. Мало того, что Бели откусила ему ухо и выколола глаз, так еще и собственные товарищи превратили его тело в куклу для тренировок, располосовав подельника с ног до головы. Бели же пока ребятки тренировались, пряталась за еще живым телом. Когда же он испустил дух, она молнией метнулась из-за его спины и спустя несколько вдохов замерла над поверженными солдатами.

— Пусть, — прошипела она, выплюнув на ладонь светящуюся баночку. — Пусть моя богиня мертва, но я еще жива.

Я отвлекся от нее и оглядел поле боя. Ну, собственно смотреть там было не на что, если не получать удовольствие от вида разорванных, выпотрошенных, изуродованных мертвых тел. Бели словно проследила мой взгляд, обвела площадь глазами, сплюнула под ноги и засмеялась.

Смех ее был страшен. От звуков его кровь застывала в жилах. Я почувствовал, как кожа покрывается инеем и тут за спиной моей раздался голос:

— Вот, ни хрена себе. А я-то считал ее никчемной.

Я обернулся. Позади меня, опустившись, на колено, стоял Керанто. В чистой одежде, причесанный, побритый со здоровым румянцем на щеках он не производил впечатление человека, только что вынырнувшего из боя.

— Роланд просил за тобой присмотреть, — сказал он, вцепился в меня клешнями и поволок куда-то прочь.

Но как бы быстро он меня не тащил, я все равно успел увидеть, как черная женщина соскочила с коня, как в руках ее появился меч, как высоко подняв его над головой, она двинулась к монашке. Я пытался вывернуться, еще как пытался. Я использовал приемы Бели, только что мною подсмотренные и свои собственные. Я даже укусил Воина Света.

— Еще раз такое сделаешь, — остановился он и погрозил мне пальцем — и я тебя накажу.

Волшебное слово возымело действие, начисто вышвырнув из головы, что где-то несчастная монашка отчаянно отбивается от наступающей на нее черной женщины.

Тогда я не знал, что отбиваться Бели не пришлось, хотя и избежала она этого с большим трудом. Выскочивший из кустов за спиной противницы монашки Роланд рванул через площадь и нырнул в ноги Фанали, сбив ее. Бели прыгнула сверху, прижала голову демонессы к земле и, раскрыв ее рот, вложила в него маленькую светящуюся баночку. Этого я не знал, только вспышку видел, но Воин Света не позволил мне даже оглянуться.

Не знал я и того, что на холме у города человек поигрывающий яблоком в руках поднялся, выбросил яблоко в кусты и громко зааплодировал.

— Браво, люди, браво! Возможно вы все же не так безнадежны, как мне казалось. Что ж, теперь посмотрим, что будет дальше.

Он достал из сумки одеяло, расстелил его на земле и вытянулся сверху. Над ним медленно плыла луна, и свет ее приятно щекотал кожу. А события закончившиеся мгновение назад грели уставшую душу. Он пребывал в самом благостном настроении и улыбался. Тонкая нить тьмы коснулась его руки, но он лишь стряхнул ее. Плевать, сегодня ничто не испортит ему ночь.

Я сижу на неудобной, покрытой рваным одеялом лавке, перед чудом уцелевшим окном в чудом же уцелевшем доме, и смотрю в медленно сереющее темное небо. И в голове моей свищет ветер. Я слышу только его свист. Кроме него в голове моей нет ничего. Хотя чисто номинально там есть и мозг, и жидкости разные, сопли например, слюни. Зубы тоже имеются. Да много чего там есть. Но чего там точно нет — это мыслей. Голова моя пуста, и пустота эта абсолютна. Я бы и рад подумать о чем-нибудь, да вот беда как это делать ума не приложу. А потому сижу на лавке и тупо смотрю в темное небо. Смотрю, не замечая, что стекающая из уголка рта слюна уже добралась до груди, оставив на покрытой темной пятнами чужой крови рубахе мокрый медленно растекающийся кружок.