Следующие несколько дней прошли в седле. Мы почти не слезали с лошадей, делая исключения только для оправления нужды и еды. Что? Вам интересно несколько — это сколько? Сказать по правде, для меня те дни слились в одно кошмарное, медленное, противное покачивание в седле под мелким, но жутко липким дождем. Да, дождь единственное, что я запомнил. Он начался, едва мы покинули деревню, предварительно, как следует, опустошив запасы съестного и спиртного. Естественно я и понятия не имел, что такое спирт. Не надо смеяться. Не надо! Спорю на десять золотых, что и вы, не смотря на близкое знакомство с его действием, не имеете и малейшего представления, как именно он получается и откуда берется. Что? Знаете? Ах, вот как. Надо же не думал, что знаете. Ладно, вот ваши десять золотых. Забирайте и радуйтесь молча. Нет, я не злюсь и в доказательство того, что я спокоен, вот продолжение моей истории.

Итак, мы тащились по размокшей дороге. Наши лошади устали, наши задницы покрылись синяками, наши языки прилипли к зубам и совершенно не желали разговаривать. Наши глаза могли только злобно сверкать на едущих рядом. А между пальцами медленно, но верно прорастали перепонки. И я не буду больше спорить с вами, уверен, вы и без меня прекрасно знаете, что такое перепонки.

Мы, молча, спускались с дороги, молча, выбирались из седел. Не говоря ни слова, жевали слегка подмоченные сухари и лишившиеся вкуса полоски вяленного мяса и так же в тишине забирались обратно в седла. Так мы и ехали. И ехали. И ехали. И черт его знает, сколько бы еще ехали, если бы не приехали. Ага, вот так вот просто. Мы доехали до… как бы получше описать это место, куда мы добрались. Даже и не знаю, но попробую.

Вы когда-нибудь видели храм. Не то жалкое его подобие, что стоит на площади в двух кварталах отсюда, а настоящий храм. Со шпилями, с колоколами, с суетящимися вокруг монахами, или монашками, с послушниками распевающими песнопения, с крестьянами неистово молящимися. Видели? Хорошо. Представили? Еще лучше! А теперь можете все это, нет, не забыть. Забывать не надо, вы должны сохранить в своем сознании эти воспоминания. Для чего? Хотя бы для того, чтобы понять, почему сэр рыцарь, благородный Роланд Гриз медленно сполз с Праведника и шлепнулся на пятую точку, не обращая внимания на хлюпнувшую под ним грязь.

Я последовал его примеру и с блаженством свойственным только что поевшей, сытой и довольной свинье, растянулся на мокрой траве. Тяжелые тучи над моей головой разошлись и прямо в меня ударил яркий луч солнца, на мгновение ослепив меня.

— Это что? — услышал я хриплый голос рыцаря.

Я попытался встать, или хотя бы сесть, и это у меня получилось, но то для чего я садился — нет. Я хотел понять, что так возмутило сэра Гриза, но не смог разглядеть ни объект возмущения, ни самого рыцаря.

— Я тебя спрашиваю, Бели, что это? — вновь прохрипел Роланд.

— Это наш храм, — вместо нее ответил Керанто.

— Это? — в голосе рыцаря презрение смешалось с возмущением. — И ради этого сюда мы шли?

— Именно, — довольно произнес Керанто и я услышал шлепок, словно кто-то хлопнул мокрой ладошкой по мокрой спине. Хотя, наверное, так оно и было.

— Ты уверен, — едва слышно простонала Бели, совершенно потерянным голосом.

— Конечно! — а вот голос Кератно был крепок, доволен и горд. Горд настолько, что эту самую гордость можно было ложкой черпать.

— Твою мать! — в один голос прошептали Бели и Роланд.

И в этот самый миг я вновь обрел величайшую способность дарованную человеку богами — я смог видеть. Даже и не знаю, почему я не заметил это место когда мы подъезжали к нему. Возможно, слишком сосредоточился на гудящей от седела заднице, а быть может, слишком увлекся, разглядывая стекающие по шее лошадки дождевые капельки. Теперь же я мог во всех красках разглядеть стоящее перед нами строение. И надо сказать, я был полностью солидарен и с Бели и с рыцарем.

Вы помните про шпили храма, про послушников, про молитвы и песнопения? Помните? Держите в голове, не забывайте. Больше повторять не стану. Поверьте, так надо! Не сейчас, но позже эти воспоминания вам пригодятся.

Но вернемся к тому храму, что сейчас стоял перед нами. Так вот, здесь этого ничего не было. Как не было и повода для гордости в голосе Керанто. Не стану вас томить и опишу стоящее перед нами здание. Как смогу, конечно.

Итак, в деревне, которую мы совсем недавно покинули, были сараи. Как не быть, ведь там и скотина разная, и инструменты, и припасы, и корм для той же скотины. Так вот, те сараи были и побольше и покрепче того покосившегося, дырявого, с почти полностью отсутствующей соломенной крышей и совершенно отсутствующей дверью.

Я замер, сел, поморгал, потер глаза, припомнил слышанные мной ранее слова, тихо пробубнил их себе под нос, с трудом понимая смысл. Покосился на растерянно разглядывающего здание рыцаря, взглянул в открытый от удивления рот монашки, снова потер глаза, но старый разваливающийся сарай никуда не делся. Так и стоял за хлипеньким забором из веток и подгнивших веревок.

А вот Керанто был доволен, его тонкие губы растянулись в такой довольной улыбке, что казалось, сейчас его щеки треснут. Я невольно глянул на его людей и, увидев на их лицах такое же счастливое выражение, растерялся окончательно.

Воин Света спрыгнул с коня, потрепал его по голове, почесал ему за ухом и, подойдя к рыцарю, протянул тому руку. Роланд долго не думал, вцепился в протянутую ладонь, поднялся на ноги. Я успел лишь мельком увидеть нож в его руке, прежде чем Воин Света рухнул на колени, странно изогнувшись.

— Ты куда нас привел?

Рыцарь добавил еще несколько весомых слов, но я не стану их приводить, дабы не травмировать ваши уши. Я знаю, что вы слышали и не такое, но все же ради собственных ушей приводить слова Роланда не буду. Как не буду повторять и то, что подступив к Керанто, сказала Бели и от ее слов позеленели уши даже видавшего виды рыцаря. Монашку же ничуть не смущало то, что слетало с ее языка, как и нож, что танцевал в ее руках. Керанто он тоже не смущал. Воин Света спокойно стоял на коленях и мило улыбался. Его люди тоже не дергались, равнодушно наблюдая за медленно ползущим по щеке командира ножом.

— Что это такое? — монашка вспомнила о нормальных вполне приемлемых в обществе словах и, хотя сказала она это несколько иначе, но смысл я передал достаточно точно.

— Это — Керанто кивнул на покосившийся сарай. — Это Храм Света. Здесь мы без страха за свою жизнь сможем отдохнуть, привести себя в порядок, пополнить запасы, прежде чем продолжить путь. Или ты забыла, куда мы должны его, — он кивнул в мою сторону — его привести?

— Я? Забыла? — зашипела монашка. — Я никогда ничего не забываю! И я прекрасно помню, что именно ты, — она сделала ударение на последнем слове, — должен был нас туда доставить. А ты, — она легонько ткнула Керанто коленкой в грудь, — куда ты нас привел?

Керанто вздохнул и покачал головой, но ничего не ответил. Да он и не смог бы, даже если бы захотел. Почему? Да потому что он округлившимися глазами смотрел, как я прохожу мимо него и с подобранной палкой в руках вступаю на территорию храма-сарая.

О, если бы я тогда знал, к чему это приведет, я бы в жизни не сделал этого. Нет, ничего страшного для мира не произошло, он продолжил жить себе спокойно и размеренно и никакой новый бог или желающий власти маг, а уж тем более дракон не проснулся. Хотя кое-что все же случилось, и это было страшно для меня.

Едва моя нога ступила на так сказать храмовую землю, как зад мой пронзила резкая и очень острая боль. В грудь мне ударило что-то тяжелое и тело мое, болтая ручками, взлетело в воздух и снова пронеслось мимо все еще стоящего на коленях Керанто.

В который раз уже за свою недолгую жизнь вне стен замка ныне покойного графа я совершаю полет. Опыта у меня в этом огромное количество, но мозгов мне не хватило, чтобы за все это время отрастить себе крылья. Ну, или хотя бы подушечку какую на зад примотать.