С этими словами он вернул ножку на тарелку. Вернул, не в смысле положил, он швырнул ее так, что рыцаря окатил фонтан из брызг жира.

Рыцарь утер лицо платочком и, не поднимаясь, повернулся к парню.

— Сударь, — тихо произнес он, — вы позволяете себе поведение никоим образом не сочетающееся со званием благородного человека и тем более мужчины.

— Ох, как ты красиво завернул, — крякнул парень. — Умеешь. Слышь, парни, а этот умеет.

— Благородный видать, — заржал кто-то из его усевшихся за стол компаньонов.

Стой! — он замер, — А кого это ты только что назвал не мужчиной?

— Вас, сударь, — ничуть не смутившись, произнес Роланд, слегка повернувшись к нему. — Вас. Но я готов закрыть на это нанесенное мне оскорбление глаза, если вы соблаговолите купить мне точно такую же курочку, что вы сейчас испортили.

— Я что-то испортил? — хохотнул парень, для убедительности поиграв грудными мышцами, что выступали под рубашкой. — Напротив, благородный сэр, я приправил ее вам, для пущего аппетиту. Хотите еще приправ? Будьте любезны, — и он смачно плюнул Роланду в тарелку.

— Вы снова позволяете себе оскорбить меня, — спокойно произнес Роланд, слегка повернувшись и оценив компаньонов парня. — И я снова готов вам простить это. Как заслужить мое прощение я вам уже сообщил. Будьте любезны купите мне новую курочку, а эту, так любезно приправленную вами, можете забрать себе. Для такой собаки как вы, она стала в самый раз.

Роланд улыбнулся. Улыбка его была такая добрая, милая, такая светлая, что я на минуту подумал, что благородный рыцарь и вправду готов забыть этот конфликт. Но мысль эта прожила в моей голове лишь долю секунды. Уже в следующее мгновение парень летел через зал, спиной снося столы, а Роланд провожал его полет, помахивая кулаком. Я не видел, как он это сделал. Просто парень полетел, а рыцарь оказался на ногах. Еще до того, как сила удара кулака рыцаря иссякла, и парень тяжело рухнул на пол, сломав при этом стол, его компаньоны вскочили с мест. Я тоже вскочил. Это мой долг. Долг перед рыцарем, ведь если за проступки оруженосца отвечает он, то когда хозяин ввязывается в драку, верный оруженосец должен быть рядом. Я даже кулаки сжал. Неправильно сжал, сунув пальцы внутрь, но я готов был драться. И что с того, что я никогда не бил людей? Меня били много раз, и я точно знаю, как причинить наибольшую боль. Ну а не получится ударить, так я покусаю. Уж чем-чем, а зубами я пользоваться умею!

— Назад! — рявкнул рыцарь.

Я не обратил на него никакого внимания, решив, что он кричит это тем самым парням и двинулся к нему.

— Зернышко, мать твою, назад! — вновь рявкнул он.

Я снова не остановился, а вот парни замерли, переглянулись, осклабились. Им почему-то мои имя доставило массу радости. Один даже выдохнул с облегчением.

— Уведи его, — крикнул рыцарь монашке, и она бы, наверняка, его послушала, если бы в этот момент не была занята тем, что медленно вытаскивала из ножен на поясе широкий нож.

Нет, ну так не честно, в руках в рыцаря тесак, коим он разделывал мясо, у монашки тоже ножик весьма приличный, а е меня кроме неправильно сжатых кулаков ничего нет. Мне стало обидно. Я насупился и сел, отвернувшись к окну. Вот потому начало драки я и не видел. Я вообще бы ничего не увидел, если бы обломок стола не пролетел над моей голой и не вынес окно, впустив внутрь ветер и дождь. Сидеть под дождем я не хотел, а потому повернулся в зал, надеясь найти место потеплее и поспокойней. А то, знаете ли, здесь столы летают.

Монашка, дико хохоча, сидела верхом на одном из парней и с наслаждением полосовала его ножом. Она причиняла ему боль, но не убивала и не вырубала. Пока она была занята им, все остальные были заняты Роландом. Они облепили его, стремясь дотянуться мечами до его совсем не защищенного тела. Вот только это у них плохо получалось. Сэр Гриз, как я уже не однократно говорил, мастерски владеет всеми видами оружия, за исключением лука. Да, и кулаками он владеет превосходно. Вот один их парней зашатался, вывалился из драки, сделал несколько неуверенных шагов и рухнул на пол. Монашка вздрогнула от упавшего рядом тела, задрав голову, засмеялась, воткнула нож в горло истязаемого ей и перепрыгнула на только что упавшее тело. С ним она проделывала тоже, что и с первым, нанося рану за раной, но, не причиняя большого вреда.

Тем временем рыцарь избавился еще от одного противника, но этот монашку не порадует, слишком уж обильно кровь хлещет из его распоротого живота. Льет так, словно бурдюк с вином прохудился. Оставшиеся двое, оказались не слабыми, и у них получилось-таки свалить рыцаря. Как? Один улучшил момент и вскочил ему на загривок, второй же ногой врезал Роланду в живот. Рыцарь согнулся, но не упал. Упал он от второго удара. На этот раз по голове. Упав, Роланд попытался скинуть сидящего на нем, но не преуспел.

Что произошло дальше, я не понял. Не скажу, что не понимаю до сих пор, прекрасно понимаю, но тогда я словно со стороны наблюдал, как подбираю вилку, как, не обращая никакого внимания на крики и звуки ударов, подхожу к парню, висящему на спине рыцаря. И как со всего маху вонзаю эту самую вилку ему в шею. Еще я помню, как он распрямился. Помню кулак, мелькнувший возле моего глаза. Помню, что не чувствовал ногами пола. Помню, как почувствовал сначала спиной стену, а затем пол лбом. Что-то розовое и липкое заклеило мне глаза, и я провалился в темноту.

Когда же я снова открыл глаза, сэр рыцарь лежал посреди разгромленного зала на спине. На нем, опустив голову ему, на грудь лежал мужик, а рыцарь почему-то его обнимал. Точнее ласково так массировал лежащему на нем шею. Пальчики так и перебирали по коже, но как-то слишком сильно уходя вглубь. Покрытая чужой кровью монашка стояла рядом и кровожадно так улыбалась. Ее розовый язычок показался изо рта и слизал с губ покрывавшую их кровь. Ее глаза светились такой радостью, словно она нашла сокровище. Ее глаза полыхали безумием, руки сжимали окровавленный нож, ноги то и дело пинали лежащие ничком тело одного из громил. Я не на шутку испугался, что теперь рыцарю придется возиться с двумя не слишком умными людьми.

Двери распахнулись, и в то, что еще несколько минут назад было обеденным залом постоялого двора, вошли люди в сияющей бело-золотой броне.

— Мы Воины Света! — с порога заявил красивый мужчина с длинными светлыми волосами, собранными в пучок на затылке.

— Кавалерия, — буркнул Роланд, сбрасывая с себя мужика, которого только что нежно обнимал. — Никогда не приходите вовремя.

Здесь я вынужден прерваться, потому, как последовавший за этими словами диалог нужно приводить полностью, не упуская ни единого слова. Так же я не скажу, что в этот момент происходило на другом конце света. Не потому что не знаю, а лишь потому, что все это не имеет значения, пока вы не узнаете, о чем говорили благородный рыцарь сэр Роланд Гриз и некий красивый светловолосый мужчина, назвавший себя Воином Света.

Простите меня, о слушатели мои, но я совсем забыл рассказать вам о том, каким именно образом мы оказались в этом заведении и почему сэр рыцарь так медленно ел. Я помню, что упомянул о том, что это раздражало Бели. Если помните, так зовут прицепившуюся к нам с сэром рыцарем монашку. Вцепилась она плотно, Роланд не раз и не два пытался спровадить ее прочь по самым разным веским и откровенно надуманным поводам, но ни разу не смог заставить ее даже задуматься об этом.

Так почему же мы оказались на постоялом дворе? А за это надо спасибо сказать именно ей. Едва мы покинули деревеньку, где я весело провел ночь, она заявила, что теперь наш путь лежит строго на запад. Я попытался понять где находится этот самый запад, рыцарь же понял это быстро, с еще большей скоростью задал монашке десяток вопросов, не получил ответа даже на один и заявил свое твердое «нет». Бели ответ его ничуть не смутил, она рассмеялась и поманила рыцаря пальцем. Рыцарь нахмурился, но послушно подошел. Монашка протянула мне сладкий крендель, погладила по голове и толчком отправила прочь.