Отстегиваю ремень. Щелчок, и двери открываются.

Под широким платьем не видно, ради чего наступила себе на горло и пришла сюда.

Обхожу машину, сажусь рядом.

Молчаливая пауза раздирает на куски.

— Привет, — глотаю ком в горле.

Выдыхает дым.

— Привет!

Сигарета дымится в его пальцах. Наблюдаем, как быстро она тлеет, превращаясь в пепел. Как будто отмеряет время на наш разговор. Ни больше, ни меньше. Сгоревшие частички улетают. Жаль, но они тоже против нас. Низ живота тянет от волнения. Перебираю оборку на сарафане.

Скольжу по горячему капоту, накрываю своей ладонью его. Прикрывает глаза. Брови сходятся на переносице, где появилась глубокая морщина. Жадно рассматриваю по миллиметру любимое, изможденное лицо. Не верю, что все, это конец. От каждого движения лицо искажается.

Ему противно или больно, как и мне? Скулы напряглись. Еле заметно дрожат. Дрожу и я.

Второй рукой провожу по щеке, перехватывает ее.

— Не надо. Уходи.

— Нет.

Глаза темнеют от гнева. Сужаются до щелок.

Выворачивает руку и двигается прочь.

Бегу следом. Не в силах сдерживать накатившую истерику. Она взрывается ядерной волной.

— Я… я могу поверить, что ты меня не простил и не простишь. Поверю в то, что это ты посадил моего отца, хотя обещал… не делать этого… Поверю еще во многое… Но не поверю, что ты не любишь меня.

Не поверю-у-у.

Колени подкашиваются, падаю к его ногам. Заставляя его остановиться. Все, как он и хотел: я у его ног. Стой, пощади меня в последний раз. Не растаптывай до конца.

— Так ответь! Не прикрывайся тишиной! Не молчи. Зачем? Счастлив ли ты сейчас?

Эмоции на его лице сменяют одна другую. Сочатся наружу. Ему… ему… больно! Я уверена. Ведь никто не знает его так хорошо, как я. Отвернувшись, начинает хлопать в ладоши. Размазывая еще тлеющий пепел.

— Браво! Браво! Долго готовилась? На «Оскар» работаешь?

Поднимает меня за шею. Сдавливая дыхание.

— Акси, девочка, разве я когда-то говорил, что люблю тебя?

Осматривается по сторонам. Так близко шепчет, касаясь губами моих губ.

— Никогда не говорил тебе!

Резко отпускает, откашливаюсь.

Он прав, ведь он никогда прямо не говорил о любви… Только я, как заведенная кукла, была готова стать кем угодно, сделать что угодно. Вложила в руку свое сердце.

— Какой задумчивый вид! Вспомни, ведь я никогда эти слова не произносил.

Всего лишь копировал твой ответ. А твоя фантазия делала все за меня. Я тебя ненавижу. Как могла подумать, что буду с тобой? Ты не поддавалась, и я сменил тактику.

Хотя ты заставила меня попотеть. Пока не получил то, что хотел. Шах и мат! Игра окончена. Ступай домой. Не путайся под ногами. Есть ли в тебе хоть капля достоинства? Не путайся с женатым мужчиной!

Наклоняется, как всегда делал, очень близко к губам. Шёпотом:

— Лучше из города!

Кусаю щеку изнутри. Отвешиваю звонкую пощечину.

— Ох-х! — потирает место удара. — Денег я тебе дам, так уж и быть. Секс, конечно, так себе, считай, продала девственность. А теперь уходи. Сейчас же! — выкрикивает, что я дергаюсь.

— Ты просто…

— Я знаю, кто я, и пора тебе знать. Закон бумеранга. Каждый получил то, что хотел. Покинь территорию. Не создавай шума. Уже куча зевак смотрит на твой аншлаг.

Мне нечего сказать. Просто нет слов. Голос за его спиной ставит жирную точку:

— Любимый, ну ты скоро? Нас ждут.

— Сейчас, любимая.

— Кто это? Охрана! Кто пустил нищенку на территорию конгресс-холла? Да ей денег.

— Точно! Вот, — кидает пачку банкнот. — Ты такая милосердная у меня.

Они уходили, а я смотрела им вслед. Разжала ладонь, и все купюры разлетелись по двору. Обессиленно поплелась в машину и дала себе волю.

— Вот теперь все! Нас никогда не было.

Завожу мотор, медленно выезжаю с территории холдинга, свернув на безлюдную трассу. Мне хочется побыть одной. Послушать тишину и подумать, как жить дальше. Ведь мне нужно думать теперь не только о себе. Глажу животик.

— Я буду любить тебя за двоих. Мы справимся.

Не успеваю ничего понять. Это случилось молниеносно. Внедорожник, ехавший за нами, сигналил, набирая скорость…

Жизнь поделилась не пополам, а на четвертинки. Он протаранил нас. Последнее, что я запомнила до того, как погрузиться в темноту, — это номер в зеркале заднего вида.

Собираю документы с пола, телефон. Прикладываю руку к отражению. Это уже с нами случалось. Пережили.

Мы сможем! Он же смог! И мы сможем.

Сжимаю мобильник старого образца. Еще раз просматриваю ММС-сообщения. Скольжу пальцами по поверхности гаджета и насколько можно приближаю пиксели. У меня в запасе несколько секунд, перед тем как повторю набор движений, совершаемых каждый день на протяжении семидесяти двух месяцев. Отключаю, открываю крышку, вытаскиваю сим-карту, ломаю, и вместе с ней — телефон. Выбрасываю в урну и сам лично выношу пакет с мусором, чтоб он наверняка попал в жбан, а не мимо. Аромат бодрящего напитка уже витает в кабинете. Беру со стола маленькую чашку, поднеся к губам, делаю глоток, отхожу к окну. Отныне это мое любимое место. Днем это обычное стекло, ничего такого. Но после заката, в минуты ненужной, странной свободы оно приобретает особое, мистического значение. Единственный портал, в котором я пытаюсь представить, как там, за тысячи километров от меня.

Черкануть на стекле «Привет» из другого мира.

— Ияр! — снимает очки Инвия и, сложив дужки, откладывает аксессуар в сторону. — Я изучил условия сотрудничества. Все чисто. Никаких подводных камней. Договор прозрачен как слеза. Но они подпишут его на условиях: 51 % им, 49 % нам. И готовы сразу внести деньги, и это хорошо! Мы закроем пробоины, хотя бы в некоторых местах.

— Хотят управлять? — делаю маленькие глотки.

— Да. Боюсь, другого выхода нет, брат. Как бы дерьмово это ни звучало.

Берет вторую кофейную чашку. Выравнивается со мной. Всматриваясь в горизонт.

— Я рад, что ты присоединился наконец к нам. Вернулся духом и телом в бизнес. А то нескончаемый процесс переизбрания руководства меня лично как юриста чуть не доконал. Естественно, необдуманные решения дали свои плоды. Плюс внезапная болезнь твоего отца повлекла за собой цепную реакцию. Учредители буквально стали рвать фирму. Даже Марана побывал у руля, правда, недолго.

— Заветная мечта сбылась наконец-то?

— Можно и так сказать. Нас сильно потрепало. Пожары на незастрахованных складах, взрыв в шахте, неустойки. Заниматься другим направлением была дерьмовая идея. Имидж фирмы подпорчен, пришлось закрыть несколько филиалов по этим городам, мы сократили штат сотрудников, но в графике не выровнялись. На прошлой неделе были забастовки по поводу сокращения. Кому-то надо на лечение, кто-то многодетный, у кого-то кредиты. Мы даже не всем зарплату смогли отдать. Сделки, они просто уплывают из наших рук. Не понимаю, с чем это связно. Мы фактически теряем бизнес. Один выход — это сотрудничество.

— Ты встречался с нашими компаньонами? Лично?

— Да. С одним из них. Беркутов Демис. А другого не видел.

— Их двое?

— Мужчина и женщина.

— Женщина? Дожились.

— Вот, посмотри! Тут тоже чисто. Бизнес будут вести из другого города. Ну нам и лучше. Не придется делить офис.

— Ну что ж, созывай совет. Раз выхода нет.

***

Алекс

Холл. Все такой же безвкусный, как и тогда.

Оцениваю местность. Откуда делать революцию. Настроение подскакивает. Непрошибаемая охрана. Слащавые офис-менеджеры из новой коллекции «Барби». Мило щебечут за стойкой ресепшен с возможной «путёвкой» в роскошную жизнь или хотя бы поездкой в Дубай в качестве утешительного приза. Интересно, скольких ты отымел, любимый? На какую смотрел с любовью? «Выше голову», — командую себе. Вкладываю всю сексуальность, торможу около стола.

— Простите! Не подскажете, на каком этаже собрание директоров? Немного опоздала.