«Ну зачем ты сюда пришла?» — устало вздыхаю. Перевожу взгляд на отца.

— Не пропускай, — отдаю приказ.

Через трубку слышу:

— Вам отказано! Уезжайте.

— Нет! Передайте вашему хозяину, я не уйду. Буду ждать на этой парковке, пока не выйдет.

— Аксинья. Уезжайте. Повторять дважды я не буду.

Отключаюсь. Кидаю телефон об стену. Отец холодно еще раз меня осматривает. Покидает кабинет.

***

Вспышка… вспышка.

— Ияр, скажите, какие планы на следующий год?!

— Ияр, вы планируете детей?!

— Ияр!

— Ияр.

Папарацци, как гиены, бросаются с вопросами. Как же люди любят мусолить чужую жизнь!

Выходим из холдинга, моя жена улыбается камере и держит меня за руку.

А я просто хочу раствориться и исчезнуть, чтобы меня никто не искал.

Машину Акси я не заметил. Думаю, предостаточно было времени, чтобы ей надоело, чтобы не заставляла меня ее еще сильней ранить.

— Можно поцелуй на камеру? Журнал «Ворбраун», — тычет мне микрофоном в лицо.

— Почему бы и нет, — подыгрываю.

Все должно выглядеть реально. Так, чтобы и сам поверил. И неважно, что боль внутри такая, как будто сыпется соль на открытую рану. От сердца ничего не осталось, одни опаленные ошмётки. Живым лишь кажешься для всех, а на самом деле мертв уже давно. Разлагаешься и смердишь…

Хватаю свою жену и целую, сдерживая тошнотворные позывы.

Поворачиваю голову, и меня будто током бьёт.

Машина. Жилки играют на лице. Ну что ж ты творишь! Не заставляй меня… Прошу…

Шепчу на ухо супруге:

— Милая, иди-ка погуляй и свиту эту забирай.

— Ты что, не сейчас.

— Я сказал, иди погуляй, — смотрю в упор, и она знает, что лучше меня не злить. Мягко на публику добавляю: — Пожалуйста.

Она уходит, забирая с собой и свиту.

Направляюсь в сторону Аксиньи. Оглядываюсь по сторонам. Стремительно сокращаю расстояние.

Как же мне хочется побежать ей навстречу. Вытащить из машины, прижать к себе и больше не отпускать. Услышать на вопрос «Почему не уехала, не выслушала Иштар, не послушалась меня?» ответ!

Замедляю шаг. В голове столько слов, но вслух не могу ничего сказать. Закуриваю сигарету. Пуская дым в пространство. Сажусь на капот машины. А если попробовать бежать? Хотя бы попробовать. Прямо сейчас.

Щелчок, и двери открываются.

— Привет, — нежный, любимый голосок сбоку.

Выдыхаю дым.

— Привет! — сдерживаю эмоции.

Сигарета дымится в моих пальцах. Наблюдаю, как быстро она тлеет, превращаясь в пепел. Мне нужно решить немедленно.

Рука скользит по горячему капоту. Накрывает своей ладонью мою. Прикрываю глаза. Я так истосковался, что дрожу. Дрожит и она. К черту все. Я люблю ее. Распахиваю глаза. В эти секунды на меня обрушивается небо: на лбу у моей любимой светится красная снайперская точка. Она под прицелом.

Второй рукой проводит по щеке, перехватываю ее.

— Не надо. Уходи.

— Нет.

Выворачиваю руку и двигаюсь прочь, подальше от нее.

Бежит следом. Она не в силах сдерживать накатившую истерику. Она взрывается ядерной волной.

— Я… я могу поверить, что ты меня не простил и не простишь. Поверю в то, что это ты посадил моего отца, хотя обещал… не делать этого… Поверю еще во многое… Но не поверю, что ты не любишь меня. Не поверю-у-у.

Колени подкашиваются, падает к моим ногам. Заставляя меня остановиться.

— Так ответь! Не прикрывайся тишиной! Не молчи. Зачем? Счастлив ли ты сейчас?

Эмоции на ее лице кричат о боли. Которую я ей нанес. Точка так и светится на ее лбу. Она чувствует мою ложь. Никто не знает меня так хорошо, как Акси, и она готова принести себя в жертву. Только чтоб остаться со мной. Но я не могу допустить этого. Прости меня, любимая. Прости за то, что я сейчас сделаю. Я не хочу тебя хоронить в холодной земле. Так будет лучше. Это твой шанс жить. Отворачиваюсь, подавляю горячие слезы, собравшиеся в глазах. Прости. Если сможешь. Собираюсь с силами, шоу начинается. Хлопаю в ладоши. Размазывая еще тлеющий пепел.

— Браво! Браво! Долго готовилась? На «Оскар» работаешь?

Поднимаю ее за тонкую шею.

— Акси, девочка, разве я когда-то говорил, что люблю тебя?

Осматриваюсь по сторонам. Пытаясь определить, где снайпер. Прощально шепчу, касаясь своими губами ее губ. Я будто взял нож и нанес себе удар. Я стараюсь смотреть дальше нее.

— Никогда не говорил тебе!

Заношу нож теперь над нами, ударяю как можно сильнее. Чтоб она поверила. Поверила, мать ее, что все было ложью. Из последних сил выплевываю все, что должен сказать. Я хочу, чтоб этот снайпер сейчас убил меня.

— Какой задумчивый вид! Вспомни, ведь я никогда этих слов не произносил. Всего лишь копировал твой ответ. А твоя фантазия сделала все за меня. Я тебя ненавижу. Как могла подумать, что буду с тобой? Ты не поддавалась, и я сменил тактику. Хотя ты заставила меня попотеть. Пока не получил то, что хотел. Шах и мат! Игра окончена. Ступай домой. Не путайся под ногами. Есть ли в тебе хоть капля достоинства? Не путайся с женатым мужчиной! Беги! Лучше из города!

Отвешивает звонкую пощечину.

«Молодец, девочка. Давай, еще бей меня. Бей. Сколько хочешь».

— Ох-х! — потирают место удара. — Денег я тебе дам, так уж и быть. Секс, конечно, так себе, считай, продала девственность. А теперь уходи. Сейчас же! — выкрикиваю так, что она дергается.

— Ты просто…

Я просто люблю тебя. А того, кого любишь, надо иногда отпустить.

— Я знаю, кто я, и пора тебе знать. Закон бумеранга. Каждый получил то, что хотел. Покинь территорию. Не создавай шума. Уже куча зевак смотрит на твой аншлаг.

Голос моей жены. Как раз вовремя. И сейчас я даже рад его слышать.

— Любимый, ну ты скоро? Нас ждут.

— Сейчас, любимая.

— Кто это? Охрана! Кто пустил нищенку на территорию конгресс-холла? Да ей денег.

— Точно! Вот, — кидаю пачку банкнот. — Ты такая милосердная у меня.

Охрана усаживает ее в машину. А я бегу наверх по лестницам. Перелетая пролеты. Набираю номер Валеры, сейчас только ему могу доверять:

— Валера! Бегом за ней. Гоните в аэропорт. Бегом. Билеты на выезд забронированы. Будет сопротивляться — силой затолкаешь в самолёт. А там, в самолете, за ней присмотрят. Тебе не надо лететь с ней, — говорю как можно быстрее, чтобы не успели прослушать мой телефон. Перезвонишь на другой номер, расскажешь, как все прошло.

Задыхаюсь. Выпускаю пар, громя весь кабинет.

Спустя время приходит СМС, даря облегчение: «Прошла регистрацию! Вылетела».

Ияр

Слабеет в окне угнетающий свет луны. Ночь замирает. Не знаю, сколько я уже не спал, и сейчас покой не идет. Отвинчиваю алюминиевую крышку второй бутылки, она звонко падает и катится по полу. Дополнительно зубами вытаскиваю пробку, тесно засевшую в стеклянном пузыре. Вливаю в горло обжигающий напиток. Кривлюсь от горечи содержимого, откидываюсь назад, принимая исходное положение. Выдыхаю алкогольный перегар на стекло. Оно запотевает. Я рисую солнце и радугу, соединяющую два берега. Ухмыляюсь. Вытираю ладонью свое незамысловатое изображение.

Зачем, милая? Ну зачем же ты опять это делаешь? Тебе понравилось умирать изо дня в день? Я прогнал тебя, чтоб остаться с другой. Отпустил и научился почти жить и дышать без тебя. Только подглядывать за тобой. И сердце после того дня почти остановилось. Мысленно поймал ту пулю, направленную на тебя. Своими руками сломал тебе крылья, а сам шагнул из окна без парашюта. И почти долетел до асфальта.

А сейчас снова вдохнул тебя как кислород. И от этого еще сложней стало, от этого душу крутит. Возвращаюсь в начало. Это мой незаканчивающийся кошмар во сне и наяву.

Губами прильнул к горлышку, и в голове эхом отдается голос: «У меня была сложная операция. Я почти потеряла зрение». «Я попала в аварию». «Я попала, попала, попала…» — эти слова как будто кричат в моих ушах.

Швыряю со злостью бутылку в стену. Спрыгиваю с подоконника. Мечусь по комнате зверем. Знаю, чувствую: что-то пошло не так. И мне страшно подумать, что она… Этого просто не может быть. Делаю глубже вдох, кричу во все горло о своей накопившейся боли. Кулаками бью кирпичную стену, пока приступ ярости не теряет надо мной власть и я не падаю на диван.