— Да нет. Я этажом ниже. Приезжай, короче. Покажу и расскажу.

***

Ияр.

Дикий смех разлетается по салону.

— Ияр, ну и рожа у тебя. Как на гриле уснул. Судя по всему, она не приняла твоего решения вычеркнуть ее из жизни. А тебя она решила стереть. Что на этот раз испробовала на тебе?

— Баллончик!

Новая волна хохота.

— Остался электрошокер.

— Ну все, наржался? — сохраняю серьезность, а у самого улыбка так и лезет наружу.

— Нет! А-ха-ха. А это что у тебя в кармане торчит? Трусы, что ли?

— Да, сувенир.

— А сама она где?

— Вообще, мы из-за нее поехали. Вытащила из кармана баллончик и прыснула себе в лицо, хотела в мое, зараза. В соседней палате осталась. Со своим пидаром, — ударяю по панели.

Это же все чушь, что она любит этого…

— Эй, аккуратней, моя машина ни при чем.

— Понимаешь… ласкал ее до того. Как с цепи сорвался, накинулся на нее. Она была не прочь, текла от моих прикосновений, целовал ее в туалете… А сейчас делает так, что ничего не было. Это еще больше бесит. Это она взрывала наши шахты и поджигала. Её точно убьют. Доиграется. У меня все больше вопросов и все меньше ответов. Может, пошло что-то не так? Может, она тогда не улетела?

— Исключено! Этот айтишник, он просмотрел все записи. Все возможные и невозможные. Несколько тысяч часов перемотали.

Она вылетела тогда. Прошла регистрацию. И жила там, где и должна была.

— Тогда я ничего не понимаю. — Сжимаю кулаки. — Этот Демис… кто он? Почему рядом с ней оказался?

— Пока ничего не удалось узнать.

— Охуительно, — тру лицо.

— Поехали к Инвие, у твоей крестницы днюха. Чуть расслабишься. А завтра с новыми мыслями в бой.

— Ну поехали, — устало выдыхаю.

Ияр

Я прожил шесть лет, но как будто отдал времени шесть[десятков. Старик, доживающий жизнь. Только у настоящих стариков есть воспоминания, а у меня — пробел. Не заполненный ничем. Загородный дом сверкает всеми цветами радуги, и у ворот нас встречают аниматоры в костюмах разных героев. Моя крестница Мия. Такая маленькая, но как она меня понимает! Это единственный лучик света. Она родилась ровно шесть лет назад. Кучерявая черноволосая бунтарка, так напоминающая мне Акси. Мы с ней банда.

— Папа! — Увидев меня, летит навстречу, чуть ли не сбивая своих гостей. Маленькая стрекоза.

Присаживаюсь. Подхватываю и кружу егозу вокруг себя. Черт, а подарка-то нет.

— Полетели, полетели, Мия.

Девчушка расставляет руки в стороны, а я издаю звуки самолета. Малая закатывается. Целую в пухлые губы.

— Ияр! Ты ее балуешь, — грозит пальцем Инвия, дочку которого держу на руках. Я считал его идиотом, а его брак — фуфлом. А оказался идиотом я.

— Да брось, Инвия. Моя крестница. Хочу и балую.

— Мия, он дядя.

— А мама сказала, крестный — это то же самое, что и папа!

— Ну, раз мама сказала, это серьезный аргумент. Придется тебе, папа Ияр, смириться.

— Да не вопрос. А кто у вас на подходе?

— Сына ждем, — гордо выдыхает Инвия, — или в обществе женщин я… — крутит пальцем у виска.

— Я все вижу, — жена Инвии приближается. — Ияр! Ну наконец-то. Ты один или с Миленой? — старается обнять, но выпирающий живот не дает. Бочком пристраивается. Обнимает и целует в щеку в знак приветствия.

— Извини, я без подарка. Розовых единорогов по пути не встретил. И прокатиться по радуге в картонной коробке тоже не получится.

— Ничего! — отмахивается. — Главное, ты пришел. Расскажешь ей вашу секретную сказку. Она мне не говорит, о чем она. Что ты там ей рассказываешь по Ватсапу?

— Ага, размечталась. А это наш секрет, да, Мия? — подмигиваю.

Хитрюга улыбается.

— Тебе так идут дети, Ияр. Ты как-то оживился с последней нашей встречи. Когда уже у вас с Миленой будут дети?

— Да все некогда. Работа, — прекращаю этот не нужный мне разговор.

— Работа в лес не убежит. Ты же хотел детей? Сам говорил!

— Вот именно, хотел, а сейчас не хочу. Давай закроем эту тему, невестка, — отвечаю как можно мягче.

— Как скажешь. Мия, иди к папе.

— Нет, я хочу быть у дяди на ручках. Я так выше всех.

Целую еще раз хулиганку. Опускаю ее на землю.

Праздник полным ходом. А мне хочется тишины. Я давно у нее в плену. Она может выслушать и не перечить, на время тяжесть с плеч снять и немного подлечить мое перебинтованное тело. Беру бутылку горючего, прохожу в отдаленную комнату. Где будет только тишина, и я, и думать будет легче. Выпиваю неизвестное количество алкоголя. Кидаю пиджак в сторону. Усаживаюсь на подоконник, опираясь о бетонные выступы спиной. Небо звездное, и диск луны зависает над верхушками деревьев, освещая комнату. Достаю пару колец, которые всегда со мной. Кручу на свету. Сжимаю в кулаке. Закрываю глаза, откидываю голову назад.

***

«Шесть лет назад»

Бесконечные собрания, угрозы и слежка за мной. Бесконечный круг ада. Мой разум живёт отдельно от моего тела. Не уехала! Не уехала, черт ее возьми, упрямица! Сколько мне нужно еще убить хвостов за собой, чтобы объяснить ей, что она должна бежать. Нам двоим уже не выбраться из этой тьмы. Моя жизнь ничего не стоит. А вот ее… Сдавливаю зубы до скрежета. Долго и счастливо — это не про нас. Закидываю ноги на стол. Откупориваю еще одну бутылку. Поливаю раны на костяшках от ударов. С горла хлебаю ее содержимое. Вытираю ладонью рот. Дверь открывается.

— Вот он, Ашур Тиглатович. Ваш сынок. Разве я достойна такого отношения к себе?! Полгода живу непонятно с кем. Постоянные драки и пьянство. Наверное, надо сказать отцу, что этот брак не привел его любимую и единственную дочь к счастью.

— Успокойся, милая, я поговорю с ним.

— Уж постарайтесь. У нас встреча с журналистами через пару часов.

Как же я ненавижу ее голос. Придушил бы.

— Что ты делаешь? — орет отец так, что бутылка в моих руках готова лопнуть.

— О как, папа, это ты?

— Посмотри на себя!

— Я-а? — осматриваюсь по сторонам, хмыкаю, с горла делаю еще глоток. — Хошь? — с грохотом ставлю бутыль. — Изображаю счастливого семьянина. Как ты и хотел, папа. Прости, из меня актер как-то не очень, — чиркаю спичкой, прикуриваю сигарету.

— Да я сейчас удавлю тебя.

Ломает сигарету. Тащит в уборную. Затыкает раковину. Набирает ледяную воду. Окунает меня с головой. Вытягивает. Давая сделать глоток воздуха.

— Ну что, полегчало?

Я откашливаюсь, не успеваю вздохнуть и снова погружаюсь. Через время вытаскивает мое лицо из раковины, толкая в стену.

— Ты должен быть благодарен! За то, что ее отпустили. И клану достаточно смерти ее отца. Вместо того чтобы вести себя как свинья, нажираться, не просыхая, и участвовать в подпольных драках, ты обязан целовать мои руки. Я могу и передумать, сын. Она же не уехала. Решила путаться под ногами. Думаешь, я не знаю о твоих попытках связаться с ней? Или ты думаешь, тебе на совете все безоговорочно поверили? Мне эта история порядком надоела. Перестань вести себя как ребенок. Всему есть цена и предел. Эта девчонка только затуманила твой разум. Отодвинула от твоей цели и от семьи. Какой-никакой, но семьи.

— Семьи? Ты себя слышишь? Теперь понимаю, почему мать от нас убежала. Она не от меня убегала, а от тебя.

— Да, это моя ноша, но я смирился и выбрал этот путь. Если ты и правда любил свою девку, то отпусти. Это твоя слабость. И все, вплоть до последнего бомжа, это поняли. Наши враги будут дергать за ниточки. Отпусти, либо у нее путь будет заказан в один конец.

— Ты ее не тронешь!

— Тогда не заставляй. Не толкай ее еще ближе к обрыву. Приведи себя в порядок. Иди к жене, и тебя уже заждались папарацци.

— Ответь, только честно, кто тебе дал флешку?

— Человек, который предан мне! Такой ответ годится?

В кармане вибрирует телефон. Я снимаю трубку, от голоса Валеры в жилах запекается кровь. Отец также внимательно слушает.

— Ияр Ашурович, на входе вас требует Аксинья.