— Ияр Ашурович! Как вы думаете?

— А-а-а? Да… так же, как и вы… продолжайте…

Скорей бы это совещание закончилось. Мне как-то стало все равно, кто там фирмой управлять будет. Я улетаю сегодня, через пару часов, отсюда навсегда. В новую жизнь, с той, которая не предаст и будет за моей спиной, даже если я стану никем.

шесть лет назад.

На запястье тикает механизм, и это тиканье разносится по пустому кабинету. Смотрю на циферблат. Часы секундами не сократить. Ожидание так невозможно. Оно слишком трудно для меня. Ощущение, что стрелки на часах двигаются вспять или стоят на месте.

Последний раз бегло просматриваю лист формата А4. Заверяю своей подписью и печатью. Откладываю на край стола.

Упаковываю своё нехитрое имущество, состоящее из пары листиков и чернильной ручки. На столе у отца оставляю подписанное мною решение о сложении всех полномочий в управлении компанией, нотариальный отказ от наследства в пользу семьи. Пусть сами решают, кто чего достоин, но уже без меня. Всю жизнь я гнался за чем-то. Доказывал что-то. Спектакль окончен. Занавес. Никому я ничего не должен. Сделал себя сам и увольняю сам себя. Буду развивать свой бизнес в другом направлении. Марана выиграл. А я наконец-то выиграл в жизни что-то большее.

Никто не горит желанием прощаться. СМС от любимой пиликает в кармане. Радостное волнение сменяется жаркой дрожью. Не могу сдержать улыбки, вспомнив, как переименовывал ее в контактах. «Женщина-циркуль», «Стерва», «Ведьма», просто набор цифр, «Проблема». «Большая проблема», «А», «Аксинья», «Акси», «Дорогая», «Любимая». Прям карьерная лестница. Снимаю с блокировки. Еще пара фото с разных ракурсов. Ну-у-у… Мля-а-а… Разве так можно! Безжалостно серпом по истосковавшемуся месту.

«Засранка!» — отправляю СМС.

В ответ приходит невинный смайлик.

Еще на закуску фото в нижнем белье. Что это за три нитки на ее теле? Я их не сниму с нее, а разгрызу и сожру. Надеюсь, она сама себя фоткала. Быстро набираю ответ:

«Ну все, хана тебе, детка, сегодня! Подготовь лед!»

Любимая: «Ты еще не приехал? Не опоздаешь?»

Переживает, что опоздаю. Глупенькая. Как же я могу опоздать или не приехать.

Я: «Я могу не прийти на собственную свадьбу, только если разлюблю тебя».

Любимая: «Не говори так! ((…Я умру!»

Не говори мне больше про разлуку, она сведет меня с ума.

Я: «А я следом за тобой (».

Спускаюсь на лифте. До трех часов еще уйма времени. Плевать мне на традиции, которые Акси там придумала. Еду сейчас прямиком к ней домой. Не пустит — на лавочке посижу с бабулями, у меня талант и их охмурять. Пройду все дебильные испытания ее подруг. Погрызем каравай. Активированный уголь уже у меня в кармане, застолье будет нескончаемым. Ради нее вытерплю все.

Снимаю с сигнализации машину. Ко мне подъезжают два джипа, блокируя выезд. Догадаться несложно, чьи они. Неужели семья решила благословить? Массивные двери распахиваются, из них вылезают бритоголовые ищейки. Люди в жизни, кроме как делать грязные дела, больше ничего не умеют. Разговоры с ними бесполезны и очень короткие. Верные псы клана. Быстрым взглядом осматриваю каждого. Честно говоря, в полном недоумении, что им надо? Разные предположения мелькают, но нужного пока не нашел.

— Ияр Ашурович, прошу следовать за нами.

— Это в честь чего?

— У нас приказ доставить вас. Срочно.

— Что случилось?

— Не имеем информации.

— Раз не имеете, расступитесь, джентльмены.

Хочу сесть в свою машину. Но наведённый на меня ствол и звук снятия с предохранителя вынуждают меня остановиться.

— Мы не причиним вам вреда. Это мера предосторожности.

— Какой, мать вашу? Кто отдал приказ?

— Ваш отец!

Ну конечно же, как я мог не догадаться, что просто так меня не выпустят!

— Прошу! — приглашает меня внутрь железной махины.

Ветер поменял вектор направления. Гонит злые тучи. Что-то надвигается. Чуйка бунтует.

Все дальше отъезжаем за город, сворачиваем на проселочную дорогу. Приезжаем не в резиденцию, а в особняк, где собираются все участники клана во главе с моим отцом. Место сходки посреди леса, подальше от города. Обычно сюда привозят тех, кто ну уж очень провинился. И они исчезают в лесной чаще, словно и не рождались на этот свет. Весь периметр охраняется ребятами, вооруженными до зубов, и собаками, надрессированными убивать. Меня пропускают внутрь. В кулаке зажата трубка. Связь тут херовая. Но время есть. Успею.

На входе в дом встречает Валера. Обыскивает. Но на его лице полная невозмутимость.

— Следуйте за мной.

По тихому коридору разносится стук наших каблуков.

— Что происходит?

Игнор начинает бесить.

— Валер, ты ж не баба со мной в молчанку играть! Ребусы я не мастер разгадывать.

Толкает дверь из красного дерева, приглашая войти.

Свет приглушен. Мой отец разговаривает по телефону, при виде меня откладывает трубку, встает из-за стола. Открывает кожаный портсигар. Гильотиной срезает один конец сигары. Отвернувшись, делает глубокую затяжку. Наблюдает за зимним пейзажем.

— Каждый мужчина в нашей огромной уважаемой семье мечтал о сыне. Испокон веков. И каждый мужчина из нашей семьи учил своего сына, а его сын своего и так далее, что семья — это самое ценное. Превыше всего, — делает акцент. Замолкая. Выпуская струйку дыма.

— Очень занятно! Ты решил именно сегодня поговорить о ценности семьи. Боюсь, этот рассказ был бы актуален лет одиннадцать назад. Извини. Спешу. У меня сегодня свадьба.

Не обращая на мой ответ внимания, продолжает свою речь:

— Может, я не проявлял к тебе нежности, любви и сюсюканий, какие полагаются ребенку, брошенному матерью, но я всегда наблюдал за тобой и гордился тем, как ты рос и кем становился. Уехал в раннем возрасте в чужую страну. Доказал не только мне, но и всему клану, что после моей смерти все будет в порядке. Твой ум — от меня, сила — от меня, сообразительность — от меня, бесстрашие — от меня. Этому я смог тебя научить.

— Спасибо за похвалу, — прохожу по кабинету, останавливаюсь рядом с ним.

— Но предательству… — его лицо искажается от гнева. Скулы заострились. Глаза покраснели. Капилляры в них вот-вот лопнут от напряжения. Ладонь сжимается в кулак до побледнения суставов. Взгляд уже направлен на меня. — Предательству и вранью я тебя не учил!

После этих слов следует удар по моей челюсти с такой силой, как будто кувалдой. Опрокидываю на стол, разбивая все, что на нем стояло. Временная контузия. Комната прыгает перед глазами. Во рту собралась солоноватая слюна. Рукой трогаю челюсть — на месте.

— Ка… какое предательство?

Отец поднимает за шиворот.

— О чем ты думал, когда решил скрыть от нас это?

Широкий замах. Второй удар. Проезжаю по столу, падая на пол с другой стороны.

— Щенок! — поднимает меня. — Ну, о чем, отвечай? Когда связался с этой девицей?!

— О каком предательстве ты говоришь?! — выкрикиваю ему в лицо. — Не понимаю.

Хищная ухмылка растягивается.

— Не понимаешь?!

— Нет!

— Так я помогу вспомнить.

Из кармана вытаскивает маленький кусочек пластика. Тыкая им мне в лицо. Леденящий ужас ползет змеей по спине. Этого не может быть. Флешка. Это она. Я же заблокировал все на ней и выкинул в ведро с мусором.

— Ты обосрался, сынок. По полной.

— Я…

— Что ты, блять… Как баба блеешь! Сколько времени она у тебя? Ты хоть понимаешь, что на ней? Там бумаги, из-за которых проливалась кровь. Козыри, чтоб убрать нашего злейшего врага. Ключи от счетов на имя Полякова, где хранятся наши деньги. Обнародуйся она раньше — нас бы не было в живых. Всю нашу семью вырезали бы как свиней. Ради кого? Объясни. Ради нее? Мало нам проблем с арабами, так еще и это?! У нее что, между ног золотом вылито? Ты предатель. Сын главаря — предатель. Одна из пуль в моем пистолете для тебя.

— Так выстрели, чего тянуть. Так понял, совет собирается по мою душу?