— С ума сошла!

— Да! Ты же знаешь, в психушке была.

Вылезаю наружу. Слегка застревая юбкой в салоне. Пойду пешком назад.

— Стой, — хватает меня за руку.

— Отстань от меня, — ударяю его своим букетом. — Ты всё решил сам, не спросив меня. Чего хочу я. — Ударяю еще раз букетом, маленькие розочки отрываются, падая на асфальт. — Падла.

— Хватит, Акси, усложнять все. Я тебя не отдам больше. Останься со мной.

— Ияр! — устало выдыхаю. Я тебя любила и ненавидела. Любила, и снова ненавидела, но теперь я пуста. Больше не болит эта рана в груди. Понимаешь? Слишком нам мало места в этом мире. Давай оставим все как есть. Пожалуйста.

— Посмотри мне в глаза и скажи, что не любишь меня.

— Я не хочу тебя любить. Больше не хочу. Это все будет бесконечно. Мы слишком долго шли вдоль этой дороги. Я хочу свернуть в другое направление. Любовь — это не все. Я хочу быть уверенной в завтрашнем дне. А с тобой завтра — это пороховая бочка. Если ты меня хоть немного и правда любишь, отпусти.

Стоя спиной к дороге, ждала эти секунды, что он поймет. А девочка, живущая во мне, стучала и кричала не уходить от него и забрать свои колкие слова назад. Ияр напрягся и смотрел дальше меня. Все произошло слишком быстро. Приглушенный хлопок. Ияр рывком меняется со мной местами. Прижимая к себе.

— Беги, — произносит он еле слышно.

— Что? — испуганно повторяю свой вопрос.

— Беги, — начинает оседать со стоном.

А я непонимающе смотрю на него. Ощупываю. Понимаю, что произошло, только когда моя рука окрашивается кровью. Его ранили в спину. Он закрыл меня собой.

— Ияр, вставай. Вставай, — хочу его затянуть в машину. Но сильный удар сзади по голове прекращает мои попытки. В глазах полная темнота.

Меня окатывают холодной водой. Закашливаюсь от сильного напора. Вода попадает в носовые пазухи. Выплевываю воду изо рта. Откашливаюсь.

— Живая, сучка, — кто-то кричит кому-то.

Пока не могу собрать мысли в кучу.

Разлепляю глаза. Вокруг всё двоится. Дезориентирована. В нос ударяет вонь плесени, и на коже ощущается сырость, и все одновременно перемешивается с запахом пота. Мое свадебное платье измазано кровью и грязью. Сижу на бетоне. Полутемное помещение. Несколько свисающих ламп с тусклым светом (как в самом гадюшном баре) легонько раскачиваются. Вижу мужские силуэты, но не могу рассмотреть лица похитителей. Мои руки затекли и так сильно онемели, что почти не чувствую их. Ияр, Ияр. Где он? Он же еще живой был.

— Повезло ей, что этот оказался рядом и закрыл ее собой. А то плакали наши денежки. Хорошую защиту поставили. Без голосовой идентификации ничего перевести нельзя. И должны считать ещё сетчатку глаза.

— Кто вы? — В горле так сухо. Говорю, но как будто себе поднос, голос осип.

— О, ожила! — гомон в пустом помещении звучит так громко, что хочется закрыть уши. Голова раскалывается.

Светят фонариком в лицо, это ещё больше ослепляет.

— Живая! Шеф, а можно я ее тут по-быстрому. Всё равно сдохнет. А то и ей напоследок приятно будет, и мне, — мерзкий хохот снова грохочет.

— Убрали от нее руки пока.

Этот голос мне знаком, но я не могу вспомнить, где его слышала.

— Ну пока так пока. Подождём. Зачем такую сладкую убивать, ей можно найти другие применения. Да? — как бы спрашивает у меня.

Проводит пальцем по лицу, перемещаясь на грудь.

— Мы еще повеселимся, детка. Я люблю сзади.

Собираю слюну во рту. Плюю в мерзкую рожу.

— Ох-х! Зря.

Выплёскивает на меня еще полведра ледяной воды. Попадает во все дыхательные пути. Закашливаюсь.

Перестук каблуков вдалеке. Не могу понять откуда. От удара все мутится и тошнит. Шаги приближаются. Это точно женские. Шелест одежды. Фигура останавливается недалеко от меня, вдыхаю запах её дорогого парфюма.

— Разве так надо обращаться с нашей гостьей? Бестолковые псы! Она не должна раньше времени окочуриться. Ублюдки грёбаные.

Присаживается, протирая аккуратно моё лицо тряпкой.

— Бедная, бедная Акси Полякова. Сколько раз тебя надо убить, чтоб ты сдохла?! Вот ты мне скажи, ты бессмертная? У тебя есть эликсир жизни. А? Русская кукла! Я же видела твой труп. Даже была на твоей могиле. И вот ты воскресла в новом обличии. Ну почему ты просто не уехала? Я же предлагала тебе огромные деньги. Слов найти не можешь или вы её, ребята, сильно стукнули?

— Иштар? — не верю своим глазам.

— Ой, подала голос. Значит, не сильно огрели. Ишта-а-ар! — перекривляет мой голос. Продолжает вытирать стекающие по коже капли. — Не ожидала меня увидеть? Конечно же нет. Как хорошо вести себя нежным одуванчиком, — задумчиво говорит не мне, как будто себе. — Чтить все традиции, не перечить родне, быть всегда в тени, послушной девочкой. И желать только одного… Пока не появилась ты.

Мы, кажется, с тобой это проходили. Верно? Ты в свадебном платье, вся полна надежд и мечтаний. А я та, кто опять разбивает их. — Хихикает. — Ну что тебе не сиделось дома в своё Мухосранском районе?

— Твой брат, где он, его ранили? Он жив?

— Ты про Ияра? Он сам виноват. Целилась в тебя, детка. Но он решил закрыть тебя собой. Так что ему осталось недолго. Он в соседней комнате. Но не волнуйся. Я дам вам увидеться перед смертью, вы мне нужны до утра. А что же он тебя так волнует сейчас? Ты вроде хотела ему отомстить. Бросалась громкими фразами, что мы тут все заплатим. Усаживайся поближе, будет суперское представление. Так и не обрушила на мою голову небо. Хотя я начала переживать, не буду скрывать. Даже Ияр стал догадываться, но не мог принять, что я могла быть замешана во всём от и до. Он приставил мне пушку к голове. Стоило пустить слезу и поклясться, что его не предам, как он купился. Ты промахнулась в этом месте, Акси, как и все.

Отходит от меня, выкидывая полотенце. Она стоит спиной ко мне. Затыкает пальцами уши.

— Заткнись! — шипит. — Заткнись, кому говорят. Заткнись! — ударяет сама себя по лицу. — М-м-м-м… как этот плач в голове надоел. Сколько можно?!

Я наблюдаю за ее неадекватным поведением, потому что плача никакого нет.

Дёргаю руками. Они крепко связаны. Пытаюсь понять, есть ли на мне сережки. В них датчик. Демис говорил, он может меня услышать и найти в любой момент по ним. Только непонятно, сигнал проходит в этот подвал, или где мы?

— Демис, — зову его. — Демис, ты меня слышишь?

Подстраиваюсь под крики этой чокнутой.

— Я забыла тебе спасибо сказать, что помогла мне так красиво избавиться от моего ублюдка мужа. Всё это время думала: что б такое интересное придумать, чтобы выйти сухой из воды, как всегда. А тут ты сообщила про эти счета. Идеально! — хлопает. — Я сама лично выстрелила ему в затылок на том собрании кланов. Это так легко — спустить курок, а потом изображать горем убитую жену. В другой параллели мы могли бы быть подругами.

— Ты же переживала за него? Разве он не дорог был?

— Дорог? Аксинья, ты еще веришь в сказки? Какая ты глупенькая и жалкая. Да я ненавидела его с того дня, как мой отец узнал о моей тайне. Насильно выдал за него замуж, от позора подальше! — кричит. — Меня как мясо отдали ему. А он насиловал меня каждую ночь. Трахал, как сучку. А я лежала, смотрела в потолок. Думала, когда это закончится. Наполняясь злостью. Бесконечный половой акт. Заставлял меня беременеть. А я устала делать аборты от этого человека. Потом мой папочка заболел. Знаешь, есть такой яд, который убивает не сразу. Человек начинает потихоньку чахнуть, но врачи не понимают, что происходит, потому что он не оставляет следов в организме.

От ее рассказа у меня стынет кровь в жилах. Передо мной съехавшая с катушек девица. Задаю ровным голосом свой вопрос, как это обычно делал Рома. Пробуя освободить руки.

— Ты убила своего отца?

— Да-а-а-а! Представляешь! — с таким восторгом сознаётся. — А-ха-ха-ха. — смеется и вытирает слезы. — Он сам был виноват. Сам учил ставить цель и идти к ней любыми путями. В этом деле нет родственников. Я хорошо это запомнила. Он не воспринимал меня всерьёз, а надо было доверить мне фирму.