Слушаю и не могу найти причин злиться на него. Ищу, но ненависти нет. Это не понять и не объяснить. Слишком мы родные с Ромой стали. Шмыгаю носом и рукой вытираю скатывающиеся слёзы.

— Прощай, Кнопка, — рукой стучит по моим ладоням.

Перехватываю его ладонь.

— Ты хоть голубой или нет? — сквозь слёзы смотрю на брата, которого у меня не было, но появился в трудный момент.

— Голубее неба, — растягивает на своей покрасневшей физиономии губы. Выставляя белоснежные зубы напоказ. Снимает фальшивые очки, вытирая глаза. — Что-то я чувствительным стал с тобой.

— Закрой рот, и так тут слишком светло, — отшучиваюсь. — Мир? — протягиваю мизинец.

— Мир!

— Демис?

— Эм-м. Он пока решил не показываться. Понимаешь…

— Понимаю! Я дрянь.

— Ой как грубо. Он знал, что ты не его, так что обижаться?

— А Ияр! Я хочу к нему.

— К нему пока нельзя. Он на интенсивной терапии. Он ещё не пришел в себя.

— А Иштар живая?

— Да, она этажом ниже. Вылетела через лобовое стекло — и ни одного перелома.

— Ты можешь попросить ее друзей перевести ее? — шепчу на ухо Роме.

— Ого, сделаем, Кнопыч.

В коридоре слышатся крики:

— Вернитесь в палату! Мужчина, что вы делаете? Вернитесь в палату!

— Тебе к нему нельзя, а ему к тебе, видимо, можно.

— Наверно!

Дверь распахивается. На пороге Ияр. В больничной рубахе. С капельницей в руках.

— Эй ты, сладкий дрочила, убрал руки от нее.

— И тебе привет! Хоть не пидор. Какой грубиян. За что ты его любишь?

Смеюсь. Пожимаю плечами.

— Походу, мне пора валить. Пока меня вежливо не выбросили из окна, — целует меня в лоб. — Поправляйся. Любезный, дайте дорогу. Я не научился еще сквозь стены проходить.

Ияр

Силы наконец возвращаются. Сжимаю и разжимаю кулак. Этот кошмарный фильм закончился. Я слышал всё, что говорила моя сестра. Мой дорогой человек в жизни, как я считал. Предала меня. Как же глупо. Ты искал того, кто мог тебя предать, рыскал как ищейка. А этот человек всегда был около тебя.

Слышал каждую букву и каждое слово, но не мог пошевелиться. Не мог помочь Акси. Все силы выкачали одним разом, вышел из своего тела, словно в другой параллели оказался. Это как стоять и смотреть в окно чужого дома. Тебе остается только вопить Акси, чтоб не сдавалась, попробовала спасти себя. Только себя! Не думала сейчас обо мне. Новость о том, что Иштар убила нашу дочь, разорвалась динамитом в сознании. Я взвыл внутри себя. В этом странном измерении между небом и землей стал кричать Акси: «Давай, девочка, соберись. Врежь ей, по лицу, бей прямо в нос или в глотку. Как я тебя учил. Смотри, там нож, у тебя есть шанс разрезать веревки, открыть дверь и выпрыгнуть».

Акси была шокирована. Я продолжал надрывать глотку в надежде, что она очнется, или это все. Нам не выбраться! Не уцелеть.

«Акси! Акси, приди в себя», — рукой дотрагиваюсь до ее лица, но моя рука проходит сквозь него.

Ее глаза остекленели, и в них застыла боль.

«Очнись, или мы погибнем вместе!!!»

Медленно моргнув, она, казалось, услышала меня. Широким размахом отбросила Иштар от себя.

«Молодец! А теперь прижми ее своим телом. Руки связаны, но у тебя есть зубы. Загрызи ее. Нож! Девочка, смотри, нож. Давай, пили веревки. Давай, живей! Еще! Ну же! Живей!»

От выстрела в машине у меня на время остановилось сердце. Но сестра промазала. Пришила своего дружка. Я всё так же, как невидимый наставник, продолжал подсказывать Акси, что делать дальше, и она выполняла все с точностью, как будто у нас прямая линия.

«Перелезай вперед, выбрасывай тушу из машины. Понятно, он в два раза больше тебя, выталкивай его. Сила, Акси, внутри тебя. Толкай тушу. Умница! А теперь пристегивайся и гони. Гони, моя маленькая».

Но когда Акси решила обогнать поезд, честно говоря, я и моё астральное тело охренели и почти наделали в штанишки.

«Не успеешь! Не успеешь!»

Но она с таким остервенением переключала скорости! Я сам визжал, когда перелетал железнодорожные пути и смотрел в обосравшиеся лица машинистов в железном вагоне. Я всегда недооценивал мою любимую, и был не прав. Акси потянула ручник, и машину занесло. Она врезалась и стала дымиться. Сидя в машине, я смотрел на своё почти бездыханное тело. Нужно было что-то делать. Акси отключилась. Собрал все силы, провел ладонью по ее лицу.

«Проснись, Акси, проснись. Для меня это конец, но ты должна выжить».

Аксинья смогла выбраться, и, несмотря на то, что я причинил ей столько боли, она, лежа на асфальте, думала обо мне. На ее устах было моё имя, я чувствовал, что это последние минуты около нее, потому что ощутил безумную легкость, а боль стала уходить. Я увидел в стороне серебристую дорожку, и почему-то ноги понесли меня туда. Мне нужно идти туда. Почти перешел грань. Но вдруг удар током, и я оцепенел на месте. Голоса с неба, как в громкоговоритель:

— Разряд.

Ужасная боль расползлась по телу. Меня отбросило от черты.

— Ещё разряд.

Меня все дальше отбрасывает.

— Доктор, мы его теряем!

— Разряд!

Как будто кровь в тебе закипает. Я хочу туда, за черту. Отпустите.

— Время, констатировать смерть?

— Нет! На всю мощь! Ещё разряд!

Боль уже ощутимая. Зашипел.

— Пульс выравнивается!

Раскрываю глаза. Круглая операционная лампа бьёт в глаза. Два лица в белых шапках и масках уставились на меня. Над их головами сияет свет, похожий на нимб.

— Вы ангелы? — первое, что приходит в голову.

— Да! — хмыкают. — Я архангел Михаил, а это святой Георгий, а там святой Лука. С возвращением, — ржут белые халаты.

— Лука, с тебя косарь! Ты опять продул, и этого вытащили с того света.

— Миха, ты задолбал, за смену тебе три штуки продул.

— Ну что ж, не зря же я учился, без бабла. Тысяча пересдач, и я врач.

— Приятно познакомиться, прерываю дружеский спор, а я мальчик Ияр! — начинаю отключаться.

— Не-не-не! — хором. — Давай открывай глаза.

— Надо его переложить. Кладем на живот. Раз, два, три, взяли.

Ребята перекладывают меня задом кверху, и становится холодно. Пока везли, я задремал.

Очнулся. Рядом со мной медсестра. Я как гаджет на подзарядке: куча шлангов, по которым бежит кровь. Порываюсь встать.

— Вам нельзя! Лежите! — командует медсестра

— Девушка! Где она? Девушка около машины, рядом лежала, она живая? Мне нужно к ней!

— Вам нельзя вставать! Ваша супруга живая, на соседнем этаже. Успокойтесь!

— Мне надо к ней! — рычу.

Медсестра не церемонится, засаживает иглу в ягодицу. Вот же бля… опять рубит.

***

Прихожу в себя спустя какое-то время. Ни черта не понятно, сколько прошло. В палате никого нет. На мне больничная сорочка. Со стоном поднимаюсь. Нужно к Акси, убедиться, что с ней всё в порядке. Кажется, этажом ниже, сказали. Прижимаю капельницу и иду в сторону лестницы. Явно задний вид у меня не прикрыт. Ветер гуляет, и мурашки.

Следом бежит персонал. Не остановлюсь. Иду по коридору, заглядывая в приоткрытые двери, интуиция ведет прямо. Она где то тут. Не ошибаюсь, она в одиночной палате. Застреваю на входе.

А распрекрасный уже тут! Как можно деликатней прошу покинуть нас. Уступаю ему дорогу.

Смотрю на свою сильную, измученную девочку. И глаза застилает пелена накатывающих слез.

— Зачем ты встал? — ее голос дрожит. Она вытирает глаза и продолжает улыбаться. — Еще рано! Ты слаб.

На ватных ногах дохожу до койки и падаю на колени. Полтела ложится на кровать, а остальная часть так и остается на полу.

— Не хочу больше быть далеко от тебя, — в глазах бегут мурашки. — Ты выйдешь за меня замуж?

Смеется. Морщась от боли. Придерживает бок.

— Нет! Что-то не дружим мы с этим свадебным платьем. Боюсь, как бы беду еще не накликать.

Ее рука гладит мою голову, зарывается в волосы.

— Давай просто начнем жить! Заново! Сейчас!

Акси