— Доброе утро, Верочка. — Отпиваю горячий бодрящий напиток. — Оно приехало? — тыкаю на дверь в кабинет Ияра. Хотя знаю, что рано, а вдруг.

Поворачиваюсь лицом к своему кабинету.

На стекле написано «Шлюха». Оборачиваюсь к Вере.

— Простите, Александра, — с легким оттенком вины в голосе. — Я пыталась оттереть с утра, но никак не вышло.

— Ничего! Это наши местные фанатки. Так как по поводу «оно», здесь?

— Его еще не было. Вот отчеты. Собрание сегодня в одиннадцать. К вам заходил господин Марана вчера. Оставил посылку с пометкой «лично».

— И что там в ней? — делаю еще глоток капучино.

— Не знаю! Она же личная.

— Верочка, я желаю, чтоб вы проверяли все, что оставляют мне недружественные учредители.

— Хорошо, Александра, — послушно делает пометку в своем планшете.

— Вера, ты давно же тут работаешь? — Говорила как-то. Запомнилось мне откровение Ияра у следователя. Что его тут не было, и очень давно.

— Да, все верно, в этом году восемь лет.

— Ответишь честно?

— Да.

— Ты спала с кем-нибудь из начальства? Я пойму! Трудно устоять среди внимания таких порочных боссов. Братья. Ещё и красавцы.

— Нет, Александра. Ничего такого не было. Я без ума от своего мужа. Другие мужчины стали для меня бесполыми. Когда я пришла работать сюда, меня отправили на производство. Ияра Ашуровича тут не было. Он появился позже. И меня повысили до места, откуда вы меня забрали.

— А после того как приехал, всегда был тут или у власти был его отец? Я просто изучала историю фирмы в сети, но, ты же знаешь, там пишут то, что мы хотим слышать и видеть. А мне бы хотелось знать, правильно ли я вкладываю деньги и время.

— Если что, я вам не говорила. Всем всегда управлял Ашур Тиглатович, отец Ияра Ашуровича. Но сплетни разносятся среди женского коллектива быстро. Отец передал управление фирмы в руки сына. На время. Он же прямой наследник всей империи. А если Ияр откажется от этой должности, то потом могут занять это место другие. Он тут, по рассказам, не делами занимался, а дурака валял. Стал мучить девушку какую-то. Вроде бы она дочь их врага была, точно не знаю. И сам потом завис на ней.

— Слушай, какой подонок. И что потом?

Зачем я это делаю с собой? Я так привыкла вспоминать об этом? Больная мазохистка. Хорошо, что на мне очки. Растягивать лицевые мышцы в фальшивую улыбку и изображать заинтересованность в голосе легче, чем глотать нахлынувшие слезы. Сдерживать молчание до дрожи, когда чувства на взводе, и получать еще одну дозу боли от ядовитой занозы в сердце.

— Там что-то серьёзное происходило. Помню, что она пришла сюда разбираться с ним. Мы все прилипли к окнам. Стояла перед ним на коленях, бедная. А он ее прогнал.

— Ого! — поджимаю губы. Сжимаю картонный стакан и выбрасываю его в урну.

Я не знаю, что хочу услышать.

— Да! А сам тоже уехал, хоть и женат. Его не было тут. Фирмой управлял кто угодно, но не Ияр. Он вернулся, узнав, что дело их жизни идёт ко дну. И…

— Достаточно, Верочка, спасибо за ценную информацию.

Акси, которая живет во мне, хочет верить, что он все же ее любил. И она готова его простить, но не я. Я больше не она. Попой толкаю дверь. Печатаю Ияру, что это я, Александра. Я не улетела. Может подтереть свой высокомерный зад своими билетами. Сегодня собрание, и без него никак. И что меня бесят его фанатки. Пусть успокоит их своим обнаженным торсом или картиной, нарисованной его сказочно огроменным членом.

В ответ:

«Уволь их на хер».

«Ты не даешь мне спать вторые сутки».

Бедняжка.

«Выспишься на том свете».

«И чтоб без опозданий».

— Что там за послание от Мараны, что ему надо? — ищу на столе.

Он еще тот псих. Но вижу на стене дартс и на нем фото «И». Забавно, оценила, все в стиле Мараны. Ненавидят друг друга, еще братьями называются. Беру дротик, кидаю в поле и попадаю в яблочко.

— Верочка! — обращаюсь в селектор. — Отмотайте камеры и подготовьте на увольнение всех участниц. И раз дверь не оттереть, пусть заменят. Еще узнай, все ли получили выплату на сгоревшем объекте. Что там с ними? Подготовь зал совещаний.

— Хорошо, Александра.

— Почему так душно? Вызывайте мастеров. Что со сплитами?

— Записала. К вам господин Мурат! Пропустить?

— Мурат?! Пропускай, как раз он мне и нужен.

***

— Мурат! — не поднимая взгляда, перебираю бумаги. — Прошу, — указываю рукой на противоположное кресло. — Как раз хотела поговорить с тобой, ну, раз ты сам пришёл…

— Я по личному вопросу.

— Личному? — останавливаю своё копошение, складываю ладони в замок, подпираю подбородок. — Ты считаешь, мне может быть интересно? Рассказ о твоих личных проблемах?

— Ей богу, если сейчас закрою глаза — как будто Ияр в кресле сидит и разговаривает. Ты сильно изменилась.

— Изменилась! Но разговор не обо мне. Что ты хочешь? Коротко и ясно.

Ну давай. Начинай.

— Я… — Нервно присаживается. — У тебя курить можно?

— Видно, сильно личное, раз без сигарет нельзя! Можешь курить.

— Ты только не суди меня строго, — мельтешит по кабинету. Чувствуется сильное волнение.

— Начинай свою исповедь. Попей воды.

— Я хотел бы спросить, ты поддерживаешь отношения с Аней?

— С Аней? — Вот тут теперь нервничаю я. Снимаю очки.

— Да! Не смотри, Акси, так.

— А как мне смотреть на козла, который бросил мою подругу беременную и дал ей денег на аборт?

— Я… струсил.

— Струсил? Это так называется у вас? Ты хотел убить не ее ребенка, а вашего, Мурат. Вашего! И сейчас ты, такой несчастный, пришел узнать, как бедная девушка справилась с этим? Сделала она тогда аборт или нет? Или тебе наскучила твоя семейная жизнь? Проснулись муки совести?

— Подожди, Акси.

— Больше ни слова, Мурат. Ни слова. Она не избавилась от ребенка. Кажется, у тебя должна была родиться дочь. И я очень надеюсь, что она встретила парня, который полюбил ее и ее ребёнка независимо от того, чей он. Главное, кто воспитал, а не сделал. Она любила тебя, — тыкаю в него пальцем. — Лю-би-ла. Хотя знала: это так, на время. И любила бы тебя, даже если бы бомжом стал. Бросил всё и остался бы с ней. С сильной женщиной ты бы смог оторваться от своей семейки и начать новую жизнь. Но ты, Мурат, как и, в принципе, твой брат, выбрал, как легче будет тебе.

— Акси! Ияр… он…

— Заткнись, Мурат, твой брат такой же, как и ты. Выбросил меня как ненужную вещь. Какой парадокс: самый честный из вас — это Марана! Злодей семьи в итоге самый честный. Но и ему не везёт в любви. Шестой развод — это, конечно, жопа. Больше я ничего о ней не знаю.

Вру. Знаю. Я искала Аню. И когда нашла, решила не выходить на контакт. Врач УЗ-диагностики ошибся, у нее родился мальчик, как две капли похожий на своего отца. От Аньки — ничего. Значит, он, как ни крути, наследник по крови. И если про него узнают, опасность может прийти в любой момент.

— Что-то ещё? Если личных вопросов не осталось, давай поговорим о делах. Это недолго. Вот! — Достаю папку, нарытую Демисом. — Посмотри повнимательней.

— Что это?

— Не знаю! Может, ты нам растолкуешь? — сажусь на край своего стола. — По этим документам ты сливал важную информацию нашим самым злостным конкурентам. Ты одна из причин кризиса фирмы. На всех компьютерах ты устанавливал программу. А она пиратская. Я уверена: кто-то через них высасывал, что им надо. Сделки все, проведенные тобой, не имеют никакой силы. По-простому, ты дурил людей

— Но я этого не подписывал.

— Но документы говорят о другом. И печать твоя, и подпись.

— Это факсимиле.

— Нет родной, она живая. Это предательство.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтоб ты продал свои акции мне.

— Да ты спятила.

— Это уже всем давно известно.

— Акси, я не буду этого делать.

— Посмотрим. Либо я вызываю ОБЭП, либо ты добровольно уходишь. А что, интересно, скажет твой клан? — задумчиво тру подбородок.

— Акси, не делай этого.