Но сейчас у неё не было времени для исследований. Только для изучения самого Хибая и обстановки вокруг: все звуки пропали, как только Хибай остановил её, что лишь доказало наличие куда более сильного демона. Возможно, это всё же Иснан.

— Тебе повезло, что я нашёл тебя первым, — невозмутимо произнёс Хибай, лишь усиливая хватку. Если так будет продолжаться и дальше, он оставит ей не синяки, а глубокую трещину в костях.

— Наоборот, — возразила Твайла, аккуратно сжимая пальцы на его запястье. — Это тебе не повезло, что нашёл меня первым.

Минута, отведённая на размышления, закончилась. Твайла резко вскинула руку и ударила Хибая в лицо так сильно, что он мгновенно отпустил её и зарычал. Прежде чем метнуться дальше по коридору, Твайла увидела, что оцарапала ему нос.

Прекрасно. Плюс ещё один демон, который по-настоящему ненавидит её. Проще вести список тех, кто испытывает к ней нежные чувства, чем наоборот.

Твайла бежала, удерживая облик Оллина на себе, и с каждым мгновением замечала всё больше изменений, произошедших за время её отсутствия. Начать стоило с того, что гости были просто не готовы к неожиданному визиту ноктисов.

Сама Твайла, на самом-то деле, тоже не была готова.

Она на секунду замерла на месте, выскочив в один из залов, где была выставлена личная коллекция Андреаса, и запах крови едва не сбил её с ног. Повсюду были тела: гостей, оказавшихся простыми людьми, которые всего лишь не успели вовремя спрятаться; ноктисов, разодранных оружием и магией; искателей, наверняка среагировавших на нападение первыми. Концентрация хаоса в воздухе была запредельной и больше напоминала яд, который всё глубже проникал в тело с каждым вдохом. Все чары, защищавшие экспонаты и личную коллекцию, все барьеры были зверски сломаны. Демоны ворвались сюда вряд ли уж спонтанно, но и не совсем продуманно: Твайла знала количество искателей, оказывавших помощь Себастьяну и Зельде, и была уверена, что они сумеют оказать сопротивление хотя бы в первое время. Ей же следовало найти хоть кого-нибудь и не лишиться головы в процессе.

Твайла бежала дальше, запрещая себе оглядываться или останавливаться. Она слышала вой ноктисов, звон бьющегося стекла и стоны, — совсем близко, будто здесь было куда меньше мертвецов, чем она подумала изначально, — но не реагировала ни на единый звук. Инстинкт самосохранения всегда был силён, но сейчас Твайла думала не о себе. Ей нужно найти Кита, Соню, Алекса — наиболее беспомощных, как она считала, людей, у которых могут возникнуть проблемы с демонами. Себастьян и Зельда достаточно сильны, чтобы не только дать отпор, но и защитить как можно больше людей, но эти трое были настоящей катастрофой, которую вряд ли кто-то мог предотвратить или хотя бы ограничить.

Некоторые ноктисы, оказывается, были ещё живы. Если бы демонам нужно было добиться определённой цели, они бы отправили кого-то более разумного и искусного. Ноктисы же подчинялись только чужим приказам и собственному чувству голода, которое и толкало некоторых из них, лишь чудом шевелящихся, на нападение.

Твайла бежала, отбиваясь от поломанных когтей и сгнивших клыков голыми руками, ногами и любыми предметами, которые успевала подхватить. Одному ноктису, морда которого была разорвана магией, она снесла голову простым барным стулом. Другому, лишённому задних лап и хвоста, вместо которых были лишь гниющие куски плоти и вывалившиеся внутренности, вонзила в глаз горлышко разбитой бутылки. Твайла швыряла осколки с разбитых стендов в демонов, пытавшихся подобраться ближе, кусала их в ответ, если не оставалось выбора, и рычала так громко, что они, наверное, могли принять её за чудовище куда более страшное и сильное. Если бы, конечно, обладали разумом и умели мыслить самостоятельно.

Она не впервые сражалась вот так, используя только своё тело да некоторые предметы из окружения, но каждый раз поражалась ярости и силе, скрытой в её теле. Все демоны были созданы из хаоса, и он же был в телах сигридцев, но почему-то именно демоны, которые априори должны были владеть хаосом, делились на разумных и неразумных. Как Нактарас, сигридская Ночь, могла допустить это?

Твайла бы обязательно поразмыслила над этим вопросом, если бы её не пытались убить.

Её отношение к демонам было переменчивым. Если они не трогали её, она не трогала их. Если они пытались убить её, она пыталась убить их в ответ. Но если они использовали хаос для устрашения и демонстрации силы, при этом не ведя счёт случайным жертвам, Твайла злилась и позволяла злости вести её. Она понимала, что не демоны виноваты в устройстве собственных тел, постоянно нуждавшихся в магии, которая фактически была их жизненной энергией, но они были виноваты в разрушительных войнах, и гибели целых миров.

Твайла же как-то научилась жить, не ведя постоянную войну с сигридцами. Так почему они не могут?..

Ей едва не прокусил ей руку — Твайла только в последний момент успела отскочить в сторону и пнуть едва дышащего ноктиса в морду. Кто-то продолжал поднимать уже сражённых демонов и явно не собирался останавливаться. Кто-то питался крохотными частицами хаоса, которые были в телах гостей до их смерти, магией, пропитавшей это место вдоль и поперёк, и элементарным страхом. Твайла была уверена в этом, потому что Маракс всегда был таким — он и стоял возле раскрытых дверей на террасу, расправив крылья и запрокинув голову к небу.

Даже если бы Твайла хотела, она не смогла остановиться и быстро сбежать. Маракс обернулся и вытянул руку, крепко хватая её за горло. Она всё ещё могла дышать, но не сделать шаг вперёд, назад или в сторону. Маракс любил играть с жертвами, и вряд ли Твайла станет исключением.

Он вдруг улыбнулся, посмотрев ей за спину, и усилил хватку. Кто-то положил руки на лоб Твайлы и отпустил хаос, начавший проникать ей под кожу. Это было чертовски больно: будто миллионы игл медленно вонзались в неё, задевали все самые чувствительные места и кромсали её на кусочки. Твайла вопила, трясясь всем телом, и едва осознавала происходящее. Боль разрывала тело, наполняла собой лёгкие, текла по жилам вместо крови. Боль была единственным чувством во всех мирах.

Но неожиданно она исчезла, и Твайла рухнула, практически не чувствуя собственного тела. Из её рта вырывалось хриплое дыхание, что-то мокрое стекало со лба и по лицу, капало на ранее начищенный до зеркального блеска пол так громко, что Твайла боялась оглохнуть. Перед глазами двоилось: она видела множество ног, остановившихся возле неё, кусочки чужих тел, хаотично разбросанные по полу, размазанные пятна крови, осколки стекла и щепки от разбитой мебели.

Демоны всего за несколько минут перевернули всё с ног на голову и растерзали каждого, кто оказался на их пути. Эта мысль была единственной, что успела сформироваться в её голове, когда кто-то схватил Твайлу за волосы и потянул вверх.

Она вскрикнула и попыталась ударить, но Маракс вновь сковал её руки хаосом. Сам он подошёл ближе, расправив крылья таким образом, будто хотел укрыть их от всего мира. Сквозь цветные пятна и слёзы Твайла видела улыбку на его лице, клыки, красные от крови, и блеск в глазах, не предвещавший ничего хорошего. Твайла ни на мгновение не забывала: Маракс любил играть с жертвами.

Однако он вдруг непривычно нежно утёр её лицо от чего-то мокрого. Правда, долго его заботливое настроение не продлилось: Маракс практически тут же начал вытирать руки об её одежду, уже порядком изодранную и лишь чудом державшуюся на теле.

Твайла с трудом разглядела что-то тёмное. Не алое, как человеческая кровь, а чёрное.

Как кровь демонов.

— Не бойся, — прошипел Маракс с широкой улыбкой, — это ради твоего же блага.

Паника затопила сознание Твайлы. Маракс держал её, не давая пошевелиться, пока кто-то использовал хаос, чтобы навредить ей. И этот кто-то начал с её лба.

Её рога.

Её прекрасные рога, только-только начавшие восстанавливаться по-настоящему — после всех попыток Нико помочь ей, после десятка отваров, приготовленных Марселин.