Когда она открыла Переход, Николас почувствовал, как дрогнула его собственная магия. Он был готов сорваться с места и перенести себя сразу же, но Рейна не позволила. Он не понимал, почему — думал, что она будет рада своими глазами увидеть сальваторов Арне и Лерайе, и, сколько бы ни спрашивал, не получал вменяемого ответа. Она останавливала его каждый раз, когда он пытался создать портал, и только после, когда Кит сказал ему, что Пайпер вместе с Третьим и его людьми в темницах под особняком, понял, что Рейна по-своему защищала его. Появления Третьего никто не ожидал, особенно сейчас. Гилберт был готов приказать убить его, и если уж могло достаться даже Пайпер, Николасу не следовало рисковать и лезть под горячую руку.

Но теперь он здесь, в темницах, где сидят Третий и его люди, — или не совсем люди, потому что Николас был уверен, что, когда они перенеслись, в одной из камер вдруг появилась волчица, — и пытался хоть как-то спасти ситуацию.

Не то чтобы это могло помочь. После всего, через что они прошли, Николас растерял былую уверенность, чувствовал лишь её крохи, похороненные глубоко внутри.

— Кит, — наконец выдохнула Пайпер, положив ладони на невидимую границу барьера. — Кит, я…

— Всё нормально! — торопливо и чересчур бодро выдал он. — Потом расскажешь, как ты оказалась в этой… э-э… крутой компании.

— Где Эйс и дядя Джон?

— Пытаются убедить Гилберта не действовать сгоряча. По крайней мере, Джонатан. Если бы Эйс исчез сразу же, они бы поняли, что он здесь.

— Но я…

Николас почувствовал себя лишним. Технически, это Кит был лишним, но ему Пайпер явно доверяла больше, чем Николасу. Поэтому искатель и предложил пойти с ним, чтобы повысить шанс на то, что Пайпер поверит им. Как бы сильно Николас ни хотел, он не мог на все сто процентов рассчитывать на магию сальваторов.

Он и сальваторов-то не знал.

В первый и последний раз он видел Пайпер в тот день, когда она пропала. Вернее сказать, чувствовал — тогда Николас был в сердце легиона и всеми силами пытался остановить его, параллельно атаковывая Маракса.

Сейчас она выглядела ужасно: с побледневшим лицом, царапиной на правом виске, пересекающей уголок глаза, в испачканной чем-то чёрным и красным одежде — какой-то странной верхней части с открытыми плечами и шеей, состоящей из ткани, плотно облегающей руки и грудь, почти сверкающей золотом и драгоценностями, в обычных светлых штанах и сапогах. Её волосы были острижены по плечи, хотя Эйс говорил, что они у неё были намного длиннее. И этот взгляд золотых глаз… Николасу было неуютно. Он сотни раз представлял их знакомство, но всё оказалось намного хуже, чем в самых ужасающих кошмарах.

И это была только Пайпер, которую коалиция неустанно искала все эти месяцы. Был ещё Третий сальватор, тот самый, и он сидел на полу, вытянув ноги, и смотрел перед собой пустым взглядом, ни на кого не реагируя. Николас считал настоящим чудом, что он всё ещё жив.

— Джонатан попросил увести тебя, — сказал Кит, сделав шаг по направлению к камере Пайпер. — Нико сумеет сделать так, что будет казаться, будто ты сама сняла барьер. Давай, Пайпер…

— Нет, — резко ответила она, качнув головой. — Если их будут держать здесь, то и я останусь.

Николас считал это плохим решением, — или не самым лучшим, ведь он не знал, насколько всё серьёзно, — но удивился, когда Кит вдруг тихо рассмеялся.

— Я и не сомневался, что ты откажешься. Полагаю, Джонатан сумеет отвлечь всех на какое-то время.

— Что?..

— Эй, — наконец вмешался Николас и, стоило Пайпер остановить на нём свой взгляд, как он внутренне сжался. — Меня зовут Николас, и я… Мы с Рейной думаем, что вы о многом должны узнать.

— Вы с Рейной? — удивлённо повторила она.

— Да-а, — театрально протянул Кит. — История выйдет очень длинной.

Часть IЗакат

Почему должны страдать, взахлёб рыдать?

Никто нас не спасёт, пока война в разгаре,

Отыщи ответ, хоть что-то проясни,

На стыке двух миров застрял я без сил.

Почему мои друзья погибли зря?

— Aimee Blackschleger, «Layers»

Из всех людей, живущих в особняке Гилберта, Николасу больше всего нравился именно Одовак. Во-первых, он был потрясающим слушателем и никогда не перебивал его. Во-вторых, он всегда разрешал Николасу получить ещё одну порцию сладостей. В-третьих, он не смотрел на него таким тяжёлым взглядом, полным надежды, что Николасу становилось стыдно за одно своё существование.

Вторым человеком, который ему нравился, был Эйс, но с ним порой возникали проблемы. Его сестра пропала, из-за чего не только Эйс ощущал себя не на своём месте, но и его дядя Джон и Кит Риндер, ученик искателя. Но, если опустить всё это, Эйс был отличным парнем и определённо нравится Николасу больше, чем Энцелад или Данталион, с которыми он познакомился не так давно.

Третьей и, пожалуй, последней, стала Марселин. И хотя Николас предполагал, что в столь тяжёлый период она далеко не такая яркая, как о ней говорила Шерая, она ему всё равно нравилась. Она заботилась о нём, когда он по неосторожности получал царапины и синяки, и терпеливо отвечала на каждый вопрос о магии. Она не прогоняла его, если Николас спрашивал, может ли он составить ей компанию за обедом или завтраком, хотя порой появлявшийся Данталион смотрел на него так, что хотелось провалиться под землю. Должно быть, Николас чего-то не знал или не понимал. Он же не мешал их каким-то тайным свиданиям, да? Не мешал?

«Угомонись, Нико», — встряла Рейна, раздражённо вздыхая. Её вздох эхом раздавался в его черепной коробке.

— Я просто волнуюсь, — пробормотал Николас, водя вилкой по уже полупустой тарелке. Ему нравилась еда Одовака, правда, но сегодня у него не было аппетита. Приходилось заставлять себя, потому что Николас, как любила напоминать Рейна, был растущим организмом.

Громкое фырканье послышалось со стороны, а не внутри его головы. Николас повернулся — Рейна сидела рядом, вальяжно привалившись к спинке стула, и разглядывала свои ногти. Она любила появляться без предупреждения, но Николас и не возражал.

Это ведь Рейна. Он всегда был рад её видеть.

— Нам бы заняться каким-нибудь делом, — пробормотала она. — Нельзя вечно торчать тут.

— Ты сама меня сюда привела.

Рейна вскинула голову, сверкнув тёмно-фиолетовыми глазами. Николас поджал губы.

— Нам нужно собрать всю информацию и объединить её. Я не виновата, что девчонка до сих пор не вернулась. Мы и так долго бездельничаем.

— Вау. Целых три дня.

— Нико, — предостерегающе произнесла Рейна.

— Я знаю, знаю, просто… Я начинаю терять счёт времени. Это нормально?

— Мир тебя отверг, так что да.

— Но я не хочу, чтобы мир меня отвергал.

— Нико.

Он сложил руки на груди и посмотрел на Рейну. Обычно жёсткая, не думающая о ком-то, помимо себя, Рейна всегда делала исключение для него. Николас был уверен, что в прошлом, когда она была ещё человеком, у неё были непростые отношения с домом Орланд. Он всегда хотел узнать об этом больше, чем ему уже рассказали, но Рейну было так трудно разговорить.

Единственный вариант, который придумал Николас — это кристалл памяти Масрура, но даже Рейна не знала, куда он пропал. Она не смогла забрать его во время Вторжения, что казалось априори невозможным, но предполагала, что об этом знал кто-либо из магов, бывших в тот момент рядом с Масруром. Очень скудная информация, особенно если учесть, что Сиония, бывшего наследника Движения, Николас всё никак не мог обнаружить. Он был первым, кого они хотели проверить, оказавшись в особняке.

— Не смотри на меня так, — проворчал Николас, поймав на себе сосредоточенный взгляд Рейны. — Я стараюсь изо всех сил.

— Я знаю. Но прошёл уже месяц. Пора бы вернуться к поискам.

Николас устало вздохнул. Если бы Сионий и знал что-то о кристалле Масрура, он бы давно поделился этой информацией с коалицией. Да и Николас бы сумел это выяснить едва не сразу же, как Рейна выбрала его своим сальватором. Это означало, что либо Сионий сразу же после Вторжения передал кристалл кому-то другому, либо вовсе не забирал его. В круг подозреваемых попадали ещё шестеро магов, двое из которых давно умерли.