Ей нужен был план, а так как обычно планы Зельды состояли из слов «идти» и «напролом», ей требовался кто-то достаточно умный и влиятельный. Кто-то вроде Себастьяна, который, как она знала, не оставлял попыток выяснить, куда сбежали демоны, превратившие аукцион в бойню.

— Нельзя просто так обвинить Сибил, — наконец начал рассуждать Себастьян, собрав руки на груди. — Нужны неопровержимые доказательства, иначе нас обоих вполне могут казнить.

— Поэтому мне и нужен поиск Бранта. Хочу узнать, был ли его случай проклятием, и понять, как вы с этим справились.

— Я понятия не имею, где вся информация. Может, и впрямь у отца.

— Тогда заберём её, — не отступала Зельда.

— Не заберём, — резко возразил Себастьян. — Если он поймёт, что мне от него что-то нужно, намеренно скроет это.

— О-о-о, — понимающе протянула Зельда, — так вы поссорились? Как мило.

Он, не обратив внимания на её комментарий, продолжил рассуждать:

— Нужно понаблюдать за Сибил какое-то время. До завтрашнего дня она вместе с принцем в Тайресе, а туда нам путь закрыт. Даже Салем не получится подослать, её сразу обнаружат. Но если Сибил действительно связана с этим проклятием и представляет опасность, феи смогут защитить принца Джулиана, попытайся она навредить ему. И ещё нужно проверить информацию о поиске Бранта и понять, как использовать её…

Он говорил и говорил, ни на секунду не останавливаясь, и вскоре даже перестал делать паузы между предложениями. Зельда старалась внимательно слушать, но её мозг кипел, а напряжение копилось, рвалось наружу так сильно, что она, наконец, выпалила:

— То есть до завтрашнего дня мы ничего не можем сделать?

— Не знаю. Может, только ближайшие пару часов. Я напишу матери, узнаю, куда делся архив Бранта, но если его забрал отец, то…

— Да, я поняла, — перебила Зельда, громко фыркнув. — Ближайшие пару часов будем маяться от тоски.

— Чёрт бы тебя побрал, Зельда, — проворчал Себастьян, уже успевший достать телефон и даже как-то агрессивно напечатать сообщение. — Никого другого нельзя было впутать?

— Я просто безнадёжно влюблена в тебя, вот и ищу, как бы нам постоянно быть вместе.

Себастьян прыснул от смеха и возвёл глаза к потолку. Что ж, хотя бы эту реакция идиотская ссора с отцом, из-за которой он и выдумал не менее идиотские причины отложить дело, не отбила.

— Раз уж у нас тут намечается вечеринка скукоты и безделья, — как ни в чём не бывало продолжила Зельда, поворачиваясь к нему спиной, — будь милашкой, убери меч обратно. Не хочу новых ожогов.

На этот раз Себастьян не стал спорить или просить её перестать называть его «милашкой», молчал поднял меч, всё это время лежавший на полу, и аккуратно вложил его в ножны. Зельда развернулась, сняла ножны, демонстративно огляделась и, аккуратно уложив их на столе, стоявшем совсем рядом, вновь посмотрела на Себастьяна.

— Что? — спросил он, прекрасно поняв, что его ожидает очередное издевательство.

— Может быть, переспим?

Не то чтобы Зельда сомневалась в своём очаровании. Она точно знала, что сможет уложить под себя любого парня, которого только пожелает, но сейчас ей не хотелось любого. Ей вообще в последнее время не хотелось «любого» парня, и это сильно беспокоило её. Порой даже сильнее, чем проклятия, терзавшие её тело и разум. И в то же время это было способом снять напряжение, пусть даже очень странным.

Странным, потому что сейчас хотелось Себастьяна: хотелось коснуться его волос без страха получить по рукам, увидеть его без одежды, — он наверняка сложен как чёртов греческий бог, Зельда была в этом уверена, — и испытать на себе всё, что он знает. Эта мысль была столь же иррациональной, сколько и единственной, волнующей Зельду в данный момент.

Она знала, что он посчитает её безумной, но не боялась. За время, которое они работали вместе, Себастьян должен был привыкнуть к её импульсивности и странным методам, которые она считала очень действенными. Сейчас же она совмещала приятное с полезным: и себе планировала удовольствие, и время убивала. До тех пор, пока они не получат подтверждение от его матери, что архив с поиском Бранта действительно забрал его отец, им и впрямь нечем было заняться.

— Переспим? — наконец переспросил Себастьян, посмотрев на неё.

— У меня давно не было секса.

Кажется, уже больше двух месяцев — с тех пор, как начался поиск, Зельда была постоянно занята им и всё свободное время проводила в обществе Себастьяна.

Какой кошмар. Он должен взять за это ответственность.

— Да, у меня тоже, — неожиданно пробормотал Себастьян. — Долбанная работа искателем.

Зельда на секунду зависла, не понимая, к чему были последние слова, и посмотрела Себастьяну в глаза.

Он должен был посчитать её безумной, но он, наоборот, только улыбнулся и ответил:

— Хорошо, давай переспим.

Зельда не успела даже моргнуть: Себастьян положил руку ей на затылок и притянул для поцелуя — требовательного и глубокого, будто он точно знал, в чём нуждалась Зельда. Она очень не любила долгие прелюдии, бессмысленную ласку и нежность, которая на самом деле ничего не значила. Зельда любила импульсивность, требовательность и уверенность, и если верить тому, как её целовал Себастьян, он был идеальным вариантом.

Зельда подалась вперёд, грудью прижавшись к груди Себастьяна, и запустила пальцы в его волосы, удивительно мягкие и даже шелковистые. Пока её вторая рука торопливо выправляла рубашку и сминала её, чтобы Зельда могла коснуться его живота, Себастьян сжал волосы у неё на затылке и оттянул голову назад, языком ведя дорожку по шее.

— Я ничего тебе не обещаю, — вдруг произнёс Себастьян, прикусив кожу на её шее. — Только секс.

— Ты не веришь в чистую и искреннюю любовь с первого взгляда? — хрипло рассмеявшись, уточнила Зельда.

— Я могу просто остановиться.

Зельда резко дёрнула головой, посмотрев ему в глаза, и сказала:

— Не переживай, милашка, я тоже не верю.

Себастьян криво улыбнулся и поцеловал её, толкнув к столу. Не так настойчиво, как ей бы хотелось, но она помнила о его раненой ноге. Странно, что Себастьян, по её предположению поклявшийся сохранить своё целомудрие перед богами, не указал на факт ранения и принял её предложение.

Странно, но приятно.

Элементали великие, неужели он такой же сумасшедший, как и она?..

Пудинг вновь не удался — Марселин знала, что так будет, и всё равно расстроилась. Она старалась изо всех сил, но постоянно где-то ошибалась и не могла достичь того же потрясающего вкуса, который получался у её матери. Иногда это разочаровывало её так сильно, что она обещала себе никогда больше не пытаться, но через как-то время вновь бралась за дело.

Это было своеобразным ритуалом, повторявшимся каждый год. И сегодня, восемнадцатого апреля, в день рождения Рафаэля, Марселин повторила его. Не так удачно, чтобы сказать, что потраченные усилия стоили того, чтобы отвлечься от дел, но пока что упрёков со стороны она не слышала. То ли Николасу очень даже понравился калатравский хлеб, то ли он был слишком хорошо воспитан, чтобы высказывать возмущение.

На самом деле Марселин вообще не планировала проводить время с Николасом. Но он опять, — наверное, в одиннадцатый раз за эту неделю, — сорвался с места раньше всех и, соответственно, получил намного больше травм. Он будто коллекционировал места, до которых добирались демоны: руки, ноги, пальцы, шея, лицо. Каждый раз, когда Шерае удавалось помешать ему сбежать, она приводила его к Марселин и говорила, что он совсем себя не бережёт. Николас отвечал, что у него всё под контролем, и при этом жалостливо смотрел на Марселин, будто просил её как можно скорее унять боль в раненой конечности.

Она с первых дней поняла, что Николас импульсивен, но никогда бы не подумала, что настолько. Он будто компенсировал всё то время, что скрывался от коалиции и демонов, и теперь реагировал на каждую новость: ни на секунду не задерживался, если сообщали о бреши, и старался первым оказаться возле демонов, к которым вели немногочисленные следы, оставленные на аукционе. Николас словно чересчур серьёзно воспринял роль сальваторов и теперь пытался исполнить её в одиночку.