— Это не что-то обычное, — словно прочитав его мысли, произнёс Николас. — Это как… как будто там был я. Или Пайпер. Ощущение сальваторского присутствия.

Данталион выругался, подбежал к Николасу и схватил его за плечи.

— Перенеси нас туда, живо!

Николас пискнул и перенёс, даже не формируя портала. Данталион впервые сталкивался с подобной магией: никаких очертаний дверей, за которыми видны другие места. Его словно на долю секунды разобрали на мельчайшие кусочки, как и всё вокруг, а после всё вернулось на свои места, будто ничего и не произошло.

Данталион стоял напротив чистого серого камня, простого и неприметного, с четырьмя высеченными именами и одной общей фамилией. Даты добавили позже: Данталион знал это, потому как сам помогал Марселин в этом, хоть она и отказывалась от помощи. Даже наорала на него и пыталась забросить в Тихий океан.

— Мамочки, — выдавил Николас, осторожно подходя ближе. — Гарсиа?.. Тут что… родные Марселин?

— Пасть закрой, — бросил Данталион, присаживаясь на корточки перед каменной плитой.

Он не чуял чужого запаха, только выжженную палящим солнцем траву, перерытую землю где-то далеко и ненавистный ладан. Могильная плита выглядела целой, даже новой, хоть и до ужаса простой. Данталион даже провёл пальцем по каждому из имён, пытаясь отыскать хотя бы малейшую трещину, но ничего не обнаружил. Всё было так же, как и всегда.

— Ты уверен? — спросил Данталион, бросив на Николаса предостерегающий взгляд.

— Сказал же, что нет. Это очень странное ощущение. Если бы я владел Временем, я бы смог понять, что здесь произошло, но…

Он развёл руками, выпятив нижнюю губу.

— Пайпер не была здесь, это я точно знаю.

— И я не был. Может быть, это… Ну, Иснан? — почти шёпотом добавил Николас.

Данталион возвёл глаза к небу. Фройтер сказал: утверждать, что Иснан является сальватором, можно будет лишь в том случае, если он увидит это в глазах демона. То, что Иснан был одним из тех, кто убил Аннабель, не означало, что он стал пристанищем для Ренольда. В подобную теорию верили только безумцы, одним из которых был Эйс, очевидно рассказавший об этом Николасу.

— Я передам Шерае, чтобы они изучили тут всё.

— Только не говори ей, что это я обо всём узнал, иначе она меня убьёт.

— Она и так тебя убьёт, потому что ты опять сбежал.

— А ты её обокрал! — возмутился Николас. — Зачем тебе вообще деньги?

— Чтобы откупиться от твоих идиотских вопросов. Возвращайся обратно, пока я не сообщил, что ты здесь.

Он закатал левый рукав, показывая сигилы на запястье. Глаза Николаса, вновь сиявшие магией, в ужасе округлились.

— Я помог тебе! Если бы не я, ты бы так и бродил по улицам!

— О, умоляю, заткнись. — Данталион ущипнул себя за переносицу. — Ты сорвал меня с места, я даже не успел найти нормальные цветы…

— Цветы? А зачем тебе цветы?..

Данталион устало вздохнул. Эта неделя настолько отвратительна, что у него не было сил держать язык за зубами.

— А-а-а, — протянул Николас, поняв, наконец, о чём говорил Данталион. — Ну, я могу перенести тебя туда и обратно.

— Вали к чёрту, — бросил Данталион, нахмурившись. — Когда коалиция сунется сюда, они выбросят цветы.

— Тогда я…

— Заткнись, — напомнил Данталион. — Если хочешь прожить на пару минут дольше, перенеси меня в другое место.

Николас мгновенно просиял:

— О, это я могу! Куда угодно — только скажи! Я много где был и знаю…

— Сладости и выпечка, — выпалил Данталион. Дождавшись, когда до Николаса дойдёт смысл сказанного, он уточнил: — Мне нужны магазины сладостей и выпечки. Возможно, много магазинов.

Пансион «Холлоубридж» не нравился Рокси хотя бы потому, что с тех пор, как её перевели сюда, погода была исключительно дождливой. Себастьян говорил, что её представления об извечно дождливой погоде Англии ошибочны, но оказалось, что ошибочны были его слова.

Впрочем, Рокси уже представляла, почему всегда лил только дождь. Но не говорить же об этом её новым подругам — ни одна из них не знала о существовании сигридского мира. Это удручало почти так же сильно, как запрет на использование телефонов.

Но Рокси справлялась. Отец не просто так перевёл её сюда — она точно знала свою цель, как её достичь, как не вызвать подозрений. В конце концов, из всех Гривелли она была единственной, кто мог очаровать кого угодно. Она честно пыталась научить этому тонкому искусству Алекса, чтобы он, наконец, разул глаза и увидел, какая потрясающая девушка рядом с ним, но у неё ничего не получалось. И вряд ли демон, которого ей следовало найти, по достоинству оценит её усилия — очень сложно оценить усилия того, кто пытается тебя убить.

Но Рокси справлялась.

Достоверная информация о демоне, засевшем в «Холлоубридже», появилась почти месяц назад. Процесс его устранения осложнялся невозможностью изучения территории без привлечения лишнего внимания — пансион располагался в богом забытом месте, которое, однако, резкой вспышкой магии грозилось притянуть ещё больше демонов. Рокси слышала, что маг Эйлиш, работающая над этим делом вместе с ними, отмечала странное течение магии и лишь увеличивающуюся активность демона в пределах «Холлоубриджа», которая, однако, не привлекала внимания местной полиции. Рокси действительно не понимала, как исчезновение девушек может не привлечь внимание, и была намеренна разобраться с этим — поэтому, когда она, в очередной раз подслушивающая разговор, происходящий за дверями кабинета отца, ворвалась подобно вихрю и заявила, что справится с этим, ей пришлось применить всё своё очарование и блистательный ум, чтобы доказать свою работоспособность. Отец в ней не сомневался: в конце концов, он любил говорить, что она из Гривелли, а Гривелли — лучшие искатели Ордена. Её мать была против, как и Алекс, считавший, что это слишком опасно, но Рокси не отступала. К тому же, кого бы они туда отправили? Соню или Лили? Себастьяна или Алекса, замаскированных чарами? Это просто глупо. Рокси была уверена в себе и, несмотря на долгие протесты матери и Алекса, была посвящена во все детали своей работы.

Итак, демон в «Холлоубридже» похищал девушек. Конечная цель этих похищений неизвестна, но они случались каждую неделю и, что самое подозрительное, ни у кого не вызывали вопросов. Словно каждую неделю какая-нибудь девушка просто решала перевестись в другое место и уезжала, даже не собрав вещей. Никому из преподавателей, рабочего персонала или других учениц это не казалось подозрительным, и только Рокси чувствовала, как хаос давил на неё. Демон, прячущийся за чьим-то лицом, всеми возможными способами пытался избавиться от неё. Вполне вероятно, что она — следующая жертва.

Что ж, это было прекрасно. На руках Рокси были сигилы, скрытые рубашками и пиджаками, которые она должна была активировать, как только найдёт демона, и она научилась скрывать ремни с оружием под юбками и бриджами. Всё должно было пройти идеально — Рокси знала это, и потому почти не волновалась. Единственное, что вызывало у неё беспокойство, это взгляд учителя географии, направленный на её юбку.

Рокси была абсолютно уверена, что он — тот самый демон, которого ей нужно устранить.

Ей приходилось делать вид, что она не замечает его внимания, вести себя так же, как и всем остальным ученицам и, что самое ужасное, выполнять домашнее задание. Рокси сто лет не выполняла домашнее задание вот так, от начала и до конца, полностью погрузившись в процесс. Мать отстояла, чтобы Рокси ходила в самую обычную школу, — «Она должна познать обычную жизнь подростка!» — но Рокси сомневалась, что обычная школа, даже в Сан-Диего, поможет ей представить, будто она подросток, который ничем не отличается от тысячи других.

Дом её семьи находился в Сан-Диего и имел стабильный портал, ведущий в зал Истины, точное местоположение которого постоянно менялось и было скрыто за сотнями барьеров. Отец часто говорил о переезде в местечко получше и никогда не уточнял, какое место он считает лучше, тогда как матери нравилось, что они окружены аспектами земной жизни без магии. Что, однако, не избавляло Рокси от аспектов сигридского мира: пока в школьном автобусе все разговаривали друг с другом и просто демонстрировали себя как личностей, не способных к цивилизованному общению, она наблюдала, как драу ползают по улицам, воруют у людей еду, прокалывают шины велосипедов и машин, украшают витрины магазинов цветочными гирляндами, которые элементарно не замечали, и надоедают тем, кто их видел.