Соня бы, наверное, справилось, если бы не платье, присутствие Себастьяна и иррациональный страх, не отпускавший её ни на секунду.

Нет, платье, вообще-то, было очень даже красивым и вполне соответствовало дресс-коду. Проблема была в том, что Соне пришлось срочно одолжить его у Лили, а та была чуть более стройной, и теперь Соня существовала не столько со страхом чужого взгляда, столько со страхом, что какой-нибудь шов разойдётся. Или что на неё будут слишком пристально пялиться. Или что она станет причиной для странных слухов.

Или она просто придумывала глупые причины для переживаний, будто всего остального было мало. Какая разница, какое на ней платье и как оно сидит, ей всего-то нужно притворяться и не вызывать подозрений. Это легко. Она столько лет притворялась, что красит волосы, что была примерной ученицей в школе и что семья совсем ей не интересуется. Последнее, если немного подумать, и не было ложью.

Семьи-то у неё не было.

— Ты хоть знаешь, — тихо спросила Соня, прищурившись из-за яркого света в огромном зале, — с чего надо начать?

— Хотелось бы с бара, — ни на секунду не задумавшись, ответил Себастьян.

«Великолепно, — подумала Соня, цепляя на лицо восторженную улыбку. — Мы пришли напиться!»

Учитывая притворство гостей, встречавшихся им на пути, и ужас, просыпавшийся из-за некоторых элементов декора, Соня не считала эту идею такой уж плохой. И где только отыскались все эти жуткие вещички?

Дело было не в интерьере самого особняка, арендованного под аукцион, а в отдельных его деталях. Соня не скрывала своего восхищения, видя огромные сверкающие люстры, напоминавшие скопления звёзд, и красивые картины, часть из которых была зачарована и постоянно двигалась. Каждый коридор или зал, через который они проходили, старательно изображая гостей, восхищённых богатством хозяина, был роскошен и сиял чистотой. Соня никогда не была в Тайресе и уж тем более во дворце фей, но ей казалось, что он выглядит именно так. Даже стеклянные окна от пола до потолка, открывавшие вид на ночной город внизу, не портили красоты, которой хотелось любоваться и любоваться. Соню смущали только мелкие детали, которое наверняка считались естественными.

Вместо трофея на стене — голова ноктиса. Вместо коллекции сигридских кинжалов, рукоятки которых могли бы быть инкрустированы драгоценными камнями, — выбеленные кости и клыки неизвестно кого. Вместо вполне обыденных предметов интерьера, вроде ваз для цветов, посуды, старых чернильниц — части тел демонов, драу, людей.

Соню передёрнуло, когда они прошли по длинному коридору, больше напоминавшем музейный зал, и за стеклом она увидела женскую руку с аккуратным маникюром.

— Это не аукцион, — прошипела Соня, вцепившись в руку Себастьяна, — а сумасшедший дом! Почему мы должны ждать, чтобы арестовать их?

— Потому что нам нужно найти того, кто стоит за Оллином. Не глупи и улыбайся.

Даже если он вынужден работать с ней, говорить ему намного проще: он знал план от и до, каждый его шаг, каждое слово, которое намеревался произнести, знал, кто из коалиции ждёт его сигнала и кто скрывается среди гостей за чарами столь мощными, что их и не узнать сразу. Себастьян не мог явиться сюда без поддержки достаточно сильного мага, и Соня сомневалась, что он ограничился помощью Николаса и Зельды. Если на Николаса он ругался из-за того, что тот рискует магией сакри, столь ценной для коалиции, то Зельде открыто угрожал и требовал, чтобы она не ставила под удар Алекса.

Всё было бы намного проще, если бы Алекс работал в паре с Соней, но Себастьян — это Себастьян. Он скорее убедит других, что небо зелёное, чем позволит кому-либо убедить себя. Если он решил, Соня пойдёт с ним, а Алекс с Зельдой, то повлиять на него с целью изменения решения — задача заведомо невыполнимая. Но не то чтобы Соня сильно старалась.

Алекс бы не упустил возможности аккуратно узнать, что конкретно она хочет отыскать на этом аукционе, и постоянно просил бы её быть осторожнее. В ответ Соня бы придумывала глупые оправдания и тоже просила об осторожности. Это было не игрой, а скорее ежедневной рутиной, лишь сегодня разбавленной чем-то новым.

— Вау, — Соня замедлила шаг вслед за Себастьяном, решившем остановиться возле стойки с оружием. Буквально в полуметре от них воздух искажался, показывая наличие защитных чар. — Хочешь прикупить меч?

Если бы Соня всё ещё была Соней, она бы не стала так глупо шутить. Она вообще никогда не шутила с Себастьяном, в основном часто несла чушь и мямлила, будто её вызывали на ковёр перед директором школы.

— Конечно, — криво улыбнувшись, ответил Себастьян. — Всегда мечтал бегать с мечом наперевес. Как думаешь, кэргорский или ребнезарский?

— Они отличаются только шириной лезвия, и то эта разница очень маленькая.

— Ла-адно. Тогда фейский?

— Наверняка подделка. Феи давно не куют оружия.

Если кто и услышит их сейчас, эти люди подумают, что перед ними лишь двое самых обычных гостей, хоть что-то понимавших в ценности представляемых предметов. Может, кого-то и насторожат красные волосы Сони, но не сильнее, чем платье такого же цвета. Лили сказала, что это сочетание просто убийственное. В худшем смысле. Неплохой вариант, чтобы привлечь внимание и при этом не попасться раньше времени.

Соня не собиралась здесь задерживаться. Себастьян планировал выяснить, кто помогает Оллину, ещё до начала аукциона, и уже после позаботиться обо всём остальном. Это должно было занять часа два, не больше, и Соня убеждала себя, что выдержит так много времени в обществе Себастьяна и в тесноватом платье жуткого цвета.

— Тогда… Вот эта книга? — он прошёл чуть дальше у кивнул на случайную книгу, стоящую на мраморном пьедестале и окружённую всё теми же чарами.

Соня вгляделась в почти развалившуюся кожаную обложку и сосредоточилась — название было написано на сигридском, но столь старом, что ей потребовалось время, чтобы прочитать:

— «Легенды и предания Великой Земли Умалан». Это что?

— Понятия не имею. Никогда о таком не слышал.

Соня с трудом скрыла замешательство. Если Себастьян говорит, что чего-то не знает, то она, наверное, вообще королева эльфов.

— Ты только для вида всё это рассматриваешь?

— Все здесь только это и делают. Ты же не думала, что мы действительно будем участвовать в аукционе?

— Ну, мне понравились вон те кинжалы… — Соня махнула рукой в сторону, надеясь, что указала верное направление. Она видела какие-то кинжалы и, кажется, они выглядели вполне прилично.

— С костяными рукоятками? — уточнил Себастьян. — М-да. У тебя ужасный вкус.

Соня возвела глаза к потолку, больше напоминающем звёздное небо.

— У меня великолепный вкус, — исправила она, немного понизив голос.

— Поэтому красное с красным, да?

Соня поджала губы, проглатывая едкий ответ. Храбрость то стремительно возрастала, то исчезала, оставляя её в неловком положении и с чувством проигрыша. Спорить с Себастьяном оказалось значительно труднее, чем с Алексом, даже интонации приходилось подбирать другие. Соня была уверена, что после всех жалоб, которые она слышала от Алекса, она сумеет выдержать в обществе Себастьяна куда больше несчастных десяти минут — раньше это было её лимитом. Но сейчас выяснилось, что она совершенно не готова.

Может, Себастьян просто существует за счёт издевательств над другими. Если это не так, то у Сони больше не оставалось вариантов для объяснения, почему с ним так трудно.

— Идём уже, — пробормотал Себастьян, первым делая шаг в сторону. — Нужно успеть осмотреть тут всё.

Соня не стала спорить. Это было бы просто глупостью или даже подписанием смертного приговора. Вряд ли уж Себастьян был рад возиться с искательницей, которая до сих пор не сдала экзамен. Но каким бы влиятельным и упёртым Себастьян ни был, спорить с Джонатаном, сказавшим, что Соня справится, он не мог.

Интересно, он вообще в курсе, что её экзамен проходил прямо сейчас?

Это было огромным нарушением правил, но в случае с главой Ордена подобное называлось исключением. Зельда упорствовала, что им нужна Соня, чтобы отвлечь внимание от себя, тогда как Себастьян сомневался в её полезности. Сознание Сони было в панике, и потому подвох она заметила уже после, когда мистер Сандерсон отвёл её в сторону и сказал, что, если она согласится, это будет её экзаменом.