Уннер, которой Гилберт сказал всё время быть рядом с принцессой, появилась будто из пустоты и тут же последовала за ней. Уннер с рождения имела тёмно-серую кожу и чёрные волосы, на фоне чего её серебристые глаза казались совсем светлыми и частенько пугали других фей — так Гилберт слышал от королевы Ариадны. Сама Уннер о том, чем занималась до Вторжения, не распространялась, но благодаря Сердцу фей Гилберт знал, что на неё можно положиться. Он был немало удивлён, когда она предложила свою службу ему, а не Ариадне, но с её совета согласился заключить сделку, и с тех пор прошло больше двадцати лет. Уннер всегда умела исчезать так, что её никто не мог найти, и при этом находится на виду у всех. Она будто становилось невидимой, что, Гилберт знал, было невозможным — и что сильно бесило Сонал. Ей не нравилась фея, следующая за ней по пятам и молча исполняющая всё её приказы, но способная рыкнуть, если на неё будут повышать голос, и незаметно подкрадываться.

Гилберт бы порадовался тому, как Сонал дёрнулась всем телом, стоило Уннер сказать, что она может принести чай в комнату, если принцесса того желает, если бы не слова, до сих пор гремящие в ушах.

«Свет Арраны не гаснет» — не только девиз рода Арраны, стоявшего во главе Лэндтирса, но и напоминание каждому сигридцу: люди из рода Арраны всегда знают правду. Это дар, священный и несгибаемый, благодаря которому суд Лэндтирса всегда считался одним из самых справедливых во всём Сигриде.

Гилберт считал, что Свет Арраны был утрачен во Вторжении, но теперь он не был в этом уверен. Он никогда не слышал, чтобы Сонал демонстрировала наличие столь уникального дара или использовала его, но, возможно, он был просто слепым и глупым, раз не замечал очевидного — он ведь даже не сразу понял, что при дворе Ребнезара Сонал притворялась.

Возможно, она притворялась и сейчас.

Или же Свет Арраны действительно в её крови и, следовательно, Сонал всегда узнает правду, какой бы жестокой она ни была.

Гилберт сжал край стола, но в последнюю секунду одумался и ослабил хватку. Он и так сломал лестницу, и за это особняк, который должен был всегда выводить его к нужному месту, пару раз запутывал его. Особняк, разумеется, не имел разума, но магия была связана с Гилбертом и Шераей — вполне вероятно, что Гилберт сам себя путал, лишь бы не признавать того, о чём говорила Сонал.

Она вполне могла лгать, но что, если в тот раз она была максимально честна? Что, если она говорила правду о Третьем сальваторе?

— Гилберт, — тихо позвала Рокси.

Он почти забыл о её присутствии, но, к счастью, сумел подавить дрожь от испуга и даже посмотреть на неё. Рокси молча указала на его тарелку, откуда Салем пыталась утащить кусочки десерта.

— Прекрасно, — вздохнул Гилберт, проводя ладонью по лицу. — Что ещё она ест?

— Всё, кажется. Один раз попыталась съесть руку Алекса.

— Объясни ей, чтобы она ничего в моём доме не портила. Я скажу Одоваку, что теперь у нас живёт всеядная кошка, но если она хотя бы царапину оставит — я буду очень зол.

— Салем хорошая, — пробормотала Рокси, протянув к кошке руки и отодвинув её от чужой тарелки.

Рокси сидела справа от Гилберта, на месте, которое обычно занимала Шерая, и даже это не нравилось Сонал.

— Она же… Её Высочество же не потребует выгнать Салем? — спросила Рокси опасливо косясь на двери, будто Сонал могла услышать их разговор, вернуться и собственноручно вышвырнуть драу из особняка.

— Я ей запрещаю. Если Сонал будет хоть что-то говорить про неё, сразу же обращайся ко мне.

Возможно ли, что Сонал не просто так назвала драу «дрянью»? Что, если это тоже была правда, которую ей открыл Свет Арраны…

Гилберт ущипнул себя за переносицу. Магия особняка не пропустила бы враждебно настроенных — с момента прошлого нападения Шерая значительно улучшила защиту и убедила его, что никто больше не попытается прорваться через барьеры. Если бы драу Рокси был враждебно настроен по отношению хоть к кому-нибудь, он бы просто не сумел попасть сюда даже с учётом магии, позволяющей беспрепятственно проходить ему через любые поверхности.

— Не думай о ней, — пробормотал Гилберт, посмотрев на Рокси. — Я с ней разберусь, вот увидишь. Просто наслаждайся отдыхом и не забывай пить целебные отвары.

— Они мне больше не нужны! — горячо возразила Рокси, прижав Салем к груди. — Я полностью выздоровела!

— Либо пьёшь отвары, либо возвращаешься домой.

— Ладно, — быстро сдувшись, согласилась Рокси. — Не хочу домой, там сейчас очень пусто…

Гилберт едва не выпалил извинение за лишнее напоминание о том, что её родители и один из старших братьев заняты важными поисками, а другой пропадает неизвестно где. Он бы мог, наверное, всё же извиниться, но знал, что Рокси не настолько ранимая, чтобы нуждаться в этом. Тем более что у Гилберта был другой вариант, который он откладывал из-за присутствия Сонал.

— Лука, — сказал он, прекрасно зная, что эльф, в какой бы части особняка ни находился, обязательно услышит его — так работала их клятва, — принеси, пожалуйста, то, что я просил подготовить.

Рокси настороженно оглядела столовую.

— Луки ведь здесь нет, — уточнила она.

— Он и так прекрасно слышит меня благодаря связи с особняком.

— А-а…

Рокси наверняка всё это знала — она любила гостить у него с самого детства и постоянно расспрашивала об устройстве особняка, магии, кроющейся в нём, и причинах, вынудивших Гилберта искать решение возникшей проблемы именно с её помощью. Но Рокси всегда, сколько Гилберт её помнил, умела правильно чувствовать настроения других людей и подстраиваться под них — довольно ценное качество для искателя, вынужденного общаться с сотнями незнакомых и малоприятных людей.

— А есть какие-нибудь новости от…

Лука едва не влетел в столовую, и Рокси замолчала, раздражённо уставившись на эльфа. Но, увидев в его руках оружейный чехол, тут же выпрямилась и даже вытянула шею, желая рассмотреть его поближе.

— Я только что видел принцессу, — пробормотал Лука, останавливаясь рядом с пустым местом, где ещё минуты назад сидела Сонал. — Чуть не умер от её взгляда.

— Как и все мы, — согласилась Рокси.

Гилберт протянул руку, удерживая едкий комментарий о взгляде Сонал при себе. Лука послушно вложил ему в ладонь оружейный чехол и направился к другим дверям, ведущим на кухню.

— Слышал, ты убила демона, терроризировавшего «Холлоубридж», — начал Гилберт, внимательно рассматривая инкрустированную камнями рукоятку кинжала — единственную деталь, не скрытую чехлом.

— Убила, — немного помедлив, подтвердила Рокси.

— И, несмотря на своё состояние, была готова сражаться дальше.

Рокси кивнула, крепче прижав к себе Салем. Кошка во все глаза смотрела на оружие в руках Гилберта, вытянув вперёд пушистые лапы.

— Я очень уважаю самоотверженных искателей, но ещё больше я уважаю тех, кто знает, когда нужно дождаться подкрепления и не лезть на рожон.

— И ты меня будешь отчитывать? — разочарованно выдала Рокси, опустив плечи. — Я и так только это и слышу, хотя я убила того демона! Я спасла «Холлоубридж»!

— Я знаю, и поэтому дарю тебе кинжал из ребнезарской сокровищницы.

Рокси вытаращилась на него и так сильно сжала кошку, что та протестующе вякнула и забила сразу тремя хвостами. Рокси отпустила её, всё ещё смотря на Гилберта, кошка опять запрыгнула на стол и уверенно направилась к его тарелке, но он потерял всякий аппетит в ту самую минуту, когда Сонал жаловалась ему на весь мир.

— Уннер отыскала его лет пятнадцать назад, — продолжил Гилберт, крутя кинжал в руке, — и я сразу же понял, что он из нашей сокровищницы. Это хорошее оружие с чарами, которые могут оповестить о присутствии или приближении демона. Видишь? — Гилберт повернул кинжал рукояткой к Рокси и постучал по небольшому бело-голубому круглому камню. — Это лунный камень. Он станет темнее и холоднее, если рядом будут демоны.

Рокси открыла рот, но так ничего и не сказала. Тогда Гилберт снял кожаный чехол и продемонстрировал ей кинжал полностью: с ещё одним чехлом, на этот раз из серебристого металла с плотной кожей внутри, ребнезарскими письменами, выгравированными со всех сторон, и крохотными сверкающими камнями, не украшавшими разве что само лезвие.