Но его было трудно остановить. Порталы Николаса были до того быстрыми и незаметными, что даже Шерая не сразу их отслеживала. Николас будто перебрасывал себя из одной точки в другую, игнорируя саму суть магии порталов. Таково было Движение, которым Николас с каждым днём овладевал всё лучше, но Данталиона не утешало подобное объяснение.

Его вообще ничего не утешало.

— А что теперь будет с телами? — спросил Николас, невинно хлопая глазами. Они были тёмными, почти чёрными, без фиолетового блеска, что казалось странным: Николас любил использовать магию направо и налево. Ещё ему нравилось, что сочетание тёмной кожи и фиолетовых глаз было очень необычным. Он сам так сказал.

— Убирайся, — бросил Данталион.

— Я хотел изучить место, где демоны уничтожили барьер, так что нет, я не уйду. Но что будет с телами? Кит сказал мне, что обычно Марселин помогает вам извлечь всю кровь, но сейчас она, кажется, не способна на это.

Данталион, всё ещё держащий его за ворот, в одно движение притянул Николаса к себе.

— Слушай меня внимательно, щенок, — тихо произнёс он. — Тебя не должно волновать, что становится с телами. Тебя не должно волновать, что с Марселин. Ты просто должен сидеть у Гилберта, ясно?

Николас нахмурился.

— Я хочу помочь! А ещё Марселин сказала, что научит меня всяким целительским заклинаниям, так что, наверное, меня может волновать, что с ней… — неуверенно закончил он.

Словно почувствовав мигом изменившуюся атмосферу, Лулу бросила что-то о том, что она встретится с остальными и узнает, закончила ли Шерая чертить ограждающие сигилы. Данталион дождался, пока она не уйдёт и её шаги не стихнут.

Николас, столкнувшись с его сосредоточенным взглядом, нервно сглотнул. Данталион провёл языком по окровавленным клыкам, задев застрявшие между зубов кусочки демонической плоти, и улыбнулся.

— Если ты будешь надоедать Марселин, я выпотрошу тебя. Мне плевать, что ты сальватор. Не оставлю даже костей. Катись отсюда, щенок.

Он небрежно оттолкнул растерянного Николаса и посмотрел во внутренний двор. Шерая уже была здесь и осуждала его своим излюбленным взглядом, пылающим алым цветом её магии. Если бы Данталион не был взбешён, он бы обязательно сказал Мур, что такие взгляды только заводят.

Он ненавидел себя, потому что с головой выдавал себя, но сильнее всего ненавидел всяких идиотов, которые надоедали Марселин. Они думали, будто могут просить её о чём-то так спокойно, словно ничего не произошло, словно она не пытается найти решение проблемы, которую невозможно решить в нынешних условиях.

Данталион никогда не был тем, кто смог бы помочь ей, у него не было ничего, кроме клыков, когтей и насыщения, наступающего только от крови демонов, но он считал, что обязан хотя бы попытаться помочь Марселин. Даже если она ненавидела Стефана, она могла принять его помощь, но сейчас Стефан был погружён в сомнус, а ведь никто не знал Марселин лучше, чем он. Данталион — особенно, но должен был хотя бы попытаться.

Николас всё ещё топтался на месте. Данталион рыкнул на него. Тень, медленно нарастающая за ним, стала плотнее, но спустя долю секунды рассеялась, уступив место Шерае. Она не выглядела измотанной или напуганной количеством нападений, которые им приходилось отражать, но она определённо была зла. На Данталиона, на Николаса, на демонов. Но на Данталиона — в первую очередь.

— Отвали от меня, — пробормотал Данталион, потирая переносицу.

— Я же ещё ничего не сказала, — спокойно ответила Шерая.

— Я и так всё знаю. Данталион очень плохой, злой и нервный. Данталион вредный. Данталион опасный. Не трать своё драгоценное время и верни пацана в особняк.

С Николаса разом слетело всё смущение. Он выпятил нижнюю губу и с жалобным взглядом уставился на Данталиона, словно просил его забрать свои слова назад и сказать, что, вообще-то, Николас может здесь находиться.

И хотя сальваторам никто не указ, Николас всё же не мог здесь находиться.

— Мы с твоими вампирами займёмся телами. Кровь будет у вас сегодня к вечеру.

— Лучше тебе не задерживать её, иначе я скажу им, что они могут спокойно выпить твою.

Шерая на его колкость не отреагировала. Обычно Данталион счёл бы это вызовом, но эта неделя было до того ужасной, что у него не было сил на язвительные комментарии и попытки задеть Шераю.

— Есть кое-что, о чём я бы хотела с тобой поговорить.

— Жду с нетерпением.

— Николас, — строго произнесла Шерая, посмотрев на сальватора, — тебе следует вернуться в особняк.

— А смысл, если я могу в любой момент покинуть его?

— Смысл в том, что я запрещу Одоваку готовить твои любимые панна котту и чуррос.

Николас схватился за сердце.

— Ты не можешь быть такой жестокой!

Данталион скривил губы. Мальчишка распереживался из-за каких-то жалких десертов… Но тут у него в голове щёлкнуло.

Если ему не изменяла память, чуррос был из испанской кухни.

Возможно, это было пусть и не большим, но решением.

— Мне нужно в Картахену, — сказал Данталион, перебив едва начавшийся спор Шераи и Николаса. — Открой мне портал туда и обратно, и тогда я сделаю то, о чём ты просишь.

— Ты же ещё ничего не знаешь.

— Плевать. Мне нужно в Картахену. А, ещё мне нужны деньги. Не знаю, сколько. Дай с запасом.

Шерая цокнула языком. Некоторые из вампирского клана совершенно спокойно работали на самых обычных должностях, от воспитателей в детских садах до риэлторов, но Данталион никогда не нуждался в подобном. Он мог добыть всё, что ему нужно, и без человеческих денег, да и коалиция прекрасно справлялась с покрытием всех их расходов. Хоть какая-то польза от неё.

— Я тоже хочу в Картахену! — воскликнул Николас, подпрыгнув на месте. — Никогда там не был! Это, кстати, где?

— Ты отправишься в особняк, — безапелляционно заявила Шерая.

— Мы не хотим в особняк, — обиженно ответил Николас. — Мы хотим действовать!

— Николас, — предостерегающе произнесла женщина.

— Мисс Мур, — не остался в долгу он.

Она тут же свела брови к переносице, и Николас напряжённо вздохнул.

Этот пацан умел в своей позитивно-раздражающей манере противостоять многим, но только не Шерае. Даже с Энцеладом Николас вёл себя куда смелее и раскованнее, хотя рыцарь не давал даже намёков для подобного поведения. Но только не с Шераей. Она была подобна непробиваемой скале, на которой, должно быть, ни разу за всю её жизнь не сумели оставить даже крохотной трещинки. То, как Гилберт порой умудрялся её разжалобить, не считалось. К тому же, даже у него бывали неудачные дни, когда Шерая не велась на его просьбы и указывала на необходимость заняться тем или иным делом. Так было, когда Гилберту, кажется, по земным меркам было около шестнадцати. Тогда у него довольно часто были скачки настроения, и он из серьёзного великана превращался в избалованного мальчишку, который хотел изучить мир вокруг. Должно быть, именно поэтому Шерая так хорошо управлялась с Николасом. И с Эйсом. И с Китом.

И вообще всеми. Даже с Данталионом.

Диктаторша, не иначе.

Данталиону бы это даже нравилось, если бы эта неделя не началась так отвратительно.

— Николас, — спокойно повторила Шерая, не изменившись в лице.

— Мисс Мур, — смиренно отозвался юноша, опуская плечи.

— Я рада, что мы друг друга поняли.

— Но мы не поняли друг друга…

— Данталион, — продолжила Шерая, проигнорировав сбивчивое замечание Николаса, — дело касается Круга.

Данталион насторожился. Николас, мигом вернув себе былой настрой, навострил уши.

— Я мало что знал о Круге, — ответил Данталион. — Лучше спроси Марселин, Кемену или Махатса.

— Я как раз хотела поручить тебе и твоим вампирам работу. Пусть найдут Махатса. С Кеменой я сама разберусь.

— Найдут? — усмехнувшись, переспросил Данталион. — Мы не пёсики, чтобы бежать искать цель по первому твоему зову.

— Я знаю, что ты выслеживал его. У тебя должны быть хоть какие-то идеи.

Данталион стиснул зубы. Очень невовремя заболел старый шрам, пересекающий правый уголок рта.