Будучи королевой, она была обязана даже в платье с вырезом и на каблуках, так не подходящих к этому месту, выглядеть прекрасно и идти, ловя на себе восхищённые взгляды.

Но она не шла, а падала.

Боль разрывала сердце и тело.

Ариадна завопила, упав на колени, и прижала руки к груди. Её существо будто превратилось в хрупкий хрусталь, по которому побежали трещины. Она ломалась, ломалась и ломалась, рыдала во всё горло и пыталась остановить неумолимо рвущиеся нити, идущие от Сердца фей к сердцу наследника.

Кто-то касался её. Эти прикосновения были призрачными, ненастоящими, но с каждой секундой казались всё реальнее. Мир раскалывался на миллионы мелких частиц, пылал магией и хаосом, силой, неподвластной смертным, но отрывшей секрет феям в глубокой древности. Мир распадался на несколько слоёв: пока тело Ариадны кто-то придерживал, пока кто-то совсем рядом использовал магию, её душа умирала в мучениях вместе с другой, совсем юной, и внутри неё вновь образовывалась пустота.

***

Нокс считал, что привык к потерям. Он был старшим, он был сильным, он был умным. Он знал, какой бывает жизнь не столько наследника Сердца, сколько того, у кого нет даже крыши над головой. Нокс умел ценить то, что имел, и тех, кого знал. Он никогда не забывал говорить другим наследникам, как гордится их успехами и как хорошо они работают на благо коалиции и всех фей, и не забывал чтить память ушедших. Каждый день он молил богов, чтобы там, где оказалась его погибшая возлюбленная, она не знала страданий и боли. Каждый день он благодарил богов, что они не отняли жизни тех, кто был ему дорог.

Сегодня боги его не услышали.

Но, может, они уже давно его не слышат.

Нокс вздохнул, проведя ладонью по лицу. Он даже не знал, где находится — не успел изучить местность, сразу же прыгнул в портал, открытый первым попавшимся под руку магом. Чары позволили понять, куда именно нужно открыть портал, но местности Нокс не знал, думал только, что находится в каком-то спальном районе.

— Я не знаю, что будет, — признался Нокс едва слышно.

Изольда, стоящая рядом с ним, лишь подняла бровь. Она не спрашивала, не просила его поделиться своими планами и не выпытывала реакцию королевы фей, когда та поймёт, кто из наследников погиб. Изольда позволяла Ноксу самому раскрыть все карты, это ясно читалось в её взгляде и, что странно, не вызывало отторжения.

Изольда возглавляла вторую группу, в которую входили вампиры и феи, вместе работавшие над поисками Хибая. Это было довольно смелым и опасным решением — позволить им работать вместе, но не зря на роли командиров были выбраны именно Нокс и Изольда. Нокс мастерски управлялся с чарами и знал, как завоевать чужое доверие, как найти ответы там, где их тщательно прячут за сотнями учтивых фраз и завуалированных угроз; Изольда же была не столь общительна, и взаимопонимания у неё, как слышал Нокс, и того меньше, но она была убедительна, изобретательна и чрезвычайно умна. Её решительность и даже агрессия, проявляющаяся не так часто, как Нокс слышал, уже много раз спасали их жизни и приводили туда, куда нужно.

Её группа оказалась на месте первой. Они разделились меньше часа назад, и за этот час в доме, спиной к которому они стояли, жизнь Ровены оборвалась.

— Она там уже давно, — наконец сказала Изольда, качнув в сторону дома тёмно-русой макушкой. — Запах просто отвратительный.

— Я говорил с ней утром, — пробормотал Нокс. — Она была… Она была в порядке.

— Так и скажи своей королеве. Может, удастся её умаслить.

Нокс бы мог отреагировать, но не стал. Он знал, что Изольда, вампиры, бывшие с ней, и другие феи не виноваты. Все они были проверены его чарами, мощнейшими среди наследников.

Как странно. Чуть больше двух месяцев назад они праздновали становление Ровены наследницей, семнадцатой из них. А сегодня их вновь шестнадцать.

Ноксу хотелось сжаться в комок и зарыдать. Он не любил показывать слабость, но сдерживаться себя, когда менее чем в десяти метрах лежит его сестра по Сердцу, задранная, как скотина, напоминающая иссушённую оболочку…

Нокс считал, что привык к потерям, но их число росло, а его сердце не склеивалось обратно.

— Там пахнет Хибаем, — продолжила Изольда, сложив руки на груди и уставившись в пространство перед собой. Она не выглядела напуганной, но определённо была сбита с толку. Даже вампиры не каждый день сталкиваются со столь ужасающими картинами, хоть Данталион и посылает их в самое пекло.

То, что произошло в этом незнакомом доме, в сотни раз хуже столкновений с демонами — Нокс в этом не сомневался.

— И кем-то ещё, — немного подумав, добавила Изольда. — Что-то приторно-сладкое, как… гниющая плоть, подслащённая чем-то. Мерзкий запах.

Нокс прикрыл глаза. Он не желал подробностей, но он был здесь, отвечал за вверенных ему вампиров и фей, отвечал за Ровену, тело которой до сих пор не убрали — не раньше, чем королева увидит его своими глазами. Она должна была убедиться во всём лично, и потому Нокс стоял на улице вместе с Изольдой, ожидая прибытия своей королевы, заблаговременно отправив остальных прочёсывать местность.

С убитой горем королевой лучше не встречаться лишний раз. Нокс помнил, какой она была после Вторжения, как она скорбела по каждой фее, будь то наследник или обычный виночерпий. Она скорбела по его возлюбленной вместе с ним, и потому Нокс знал — с убитой горем королевой лучше не встречаться лишний раз

Но Изольда всегда была смелой и умной, очень умной. Её мысли развивались в направлении, которого Нокс никогда не мог угадать, и каждый раз поражали своей гениальностью и расчётливостью не только его, но и остальных вампиров и фей. Она не отличалась строгим бдением правил, как, в принципе, и любой другой вампир, не воплощала собой смиренность и спокойствие, но это и не нужно было: даже без вмешательства Нокса она добивалась своего и брала то, что нужно. Сейчас же она собиралась встретиться с королевой и одним своим присутствием доказать, что вампиры не причастны к убийству Ровены.

Смелый и отчаянный шаг. Нокс бы никогда не подумал, что кто-то способен решиться на такое.

— Я не понимаю, зачем демонам это, — произнёс Нокс, подняв голову к небу. Тучи были совсем низко, должно быть, вот-вот начнётся дождь. Может, хоть он немного приведёт его в чувство.

— Убийства? Ради крови, наверное, — предположила Изольда. — В правильных руках любая кровь станет оружием.

— В их убийствах нет логики. Господин Илир, тот мужчина, которого нашёл Диего…

— Джевел.

— Это ещё не доказано.

— Всегда есть место для теории.

Нокс хотел ответить, но его тело ощутило вспышку столь знакомой магии. Беро открыл портал в пяти метрах от них и сразу же отступил в сторону, низко склонив голову. Нокс бы последовал его примеру, выражая не только уважение, но и сожаление об утрате, однако взгляд его сапфировых глаз вцепился в лидера вампиров, на которого опиралась его королева. Даже в последние дни зимы королева выглядела так, будто собралась на прогулку в летнем саду: сегодня на ней было атласное платье с вырезом и объёмными рукавами, тёмно-синий цвет которого делал её аквамариновые глаза ещё ярче. Но Нокс видел то, чего никто бы не увидел: дрожь не от холода, а от страха и боли; призрачная кровь, забрызгавшая собой всё вокруг; следы от порванных нитей; мокрые дорожки на щеках.

Оттолкнув от себя Данталиона, тут же оскалившего зубы, Ариадна быстро направилась к ним. Каждый её шаг был преисполнен грозности, величия и ярости. Королева очень давно не была так зла: казалось, вздохни кто-нибудь громче нужного, и она убьёт его на месте голыми руками.

Перебарывая дрожь во всём теле, Нокс выступил вперёд. Он не стремился защищать Изольду, ведь знал, что она справится и без него — у вампиров каждый второй столь сильный и самостоятельный. Ноксу куда важнее было показать королеве, что он рядом с ней.

Свою родную мать он не помнил. Нокс вырос на улицах одного из многочисленных фейских городов, где ради крохотного куска хлеба порой приходилось драться с животными. Но Нокс рано научился использовать чары — и развил их до того, что слухи о мальчишке десяти лет от роду дошли до правившей тогда королевы. Она нашла его, узнала, кто он и откуда (вернее сказать, попыталась), а после пригласила к себе. Ей нужны были способные феи, Ноксу была нужна крыша над головой. Он думал, что это ненадолго, и был готов сделать всё возможное, чтобы задержаться во дворце королевы подольше. Лишь бы не оказаться на улице вновь.