— В общем, — со вздохом произнесла Диона, — расклад не самый удачный. Чудесно. Это именно то, чего нам не хватало. А она так и будет здесь жить?

— Куда ты предлагаешь её переселить? — удивился Гилберт.

— Куда угодно.

— Вот уж нет. Если принцесса того пожелает, я найду ей безопасное место, где она будет чувствовать себя комфортно, но если её устраивает мой особняк, она останется.

Диона процедила ругательство сквозь зубы.

— Она же нас даже за людей не считает!

Что тоже было ошибочным утверждением, ведь к верным рыцарям в Лэндтирсе относились очень даже хорошо. Впрочем, в словах Дионы была доля здравого смысла: если Сонал посчитает их клятвопреступниками, они перестанут быть для неё людьми. Энцелад никогда не встречался с представителями рода Арраны, но слышал достаточно, чтобы понимать, что принцесса вполне может отреагировать именно так.

— Во-первых, я не думал, что тебя это так заденет. Во-вторых, я объясню ей, что любая попытка оскорбить моих людей будет воспринята мной как личное оскорбление. Сонал капризная и своевольная, но даже она должна понимать, что оскорблять меня сейчас не очень хорошая идея.

— А лучше бы мы допрашивали Кемену, — как бы невзначай пробормотала Диона. — Там хоть посмеяться можно…

На это Гилберт ничего не сказал: проверил, что на подносе всё расположено именно так, как ему нужно, взял его и кивком головы указал на дверь.

— Идём, мы и так задержались.

Энцелад молча пропустил его вперёд и, одарив Диону предупреждающим взглядом, направился за Гилбертом. Сестра пыталась объяснить ему, что уж лучше она самостоятельно продырявит себе руку демоническим рогом, чем будет знакомиться с капризной принцессой, чудом спасённой из лап чудовищ, но Энцелад даже не стал притворяться, что внимательно слушает. Диона могла возмущаться хоть целую вечность, однако в результате всё равно будет делать то, что ей прикажут, в этом Энцелад ничуть не сомневался. Он слишком хорошо знал её, чтобы думать, будто она действительно волнуется из-за мнения какой-то там принцессы.

Принцессы, которая встретила их так тепло, что едва не попала подушкой в голову Гилберта — Энцелад едва успел перехватить её. Диона удивлённо уставилась на принцессу, но ехидно улыбнулась, когда на лице той мелькнуло узнавание, а следом за ним — неподдельный страх.

Выглядела принцесса гораздо лучше, чем Энцелад представлял: светлые волосы, которыми отличался род Арраны, уже сияли золотом, светло-голубые глаза ясные, чистые, и даже гематомы и следы, оставшиеся от многочисленных ранений, каким-то образом не портили её внешнего вида. Странным казалась только классическая белая пижама, наверняка найденная Шераей, и то, с какой нерешительностью Сонал приподняла следующую подушку, будто обдумывала, не бросить ли её в Гилберта.

Они молча смотрели друг на друга всего несколько секунд, когда дальняя дверь открылась и из ванной комнаты вышла Шерая. Не обратив внимания на короткий визг принцессы, она холодно произнесла:

— Как я и говорила, Ваше Высочество. Может быть, опустите подушку?

Сонал с сомнением посмотрела на подушку в своих руках и медленно опустила её на кровать, после чего неожиданно резко спросила:

— Кто с вами?

— Мои рыцари, — с готовностью и улыбкой, тщательно прячущей волнение, ответил Гилберт. — Не беспокойтесь, они не причинят вам вреда. Вы голодны? Мой повар отлично готовит, уверен, вам понравится.

Диона покосилась на Энцелада и едва заметно кивнула в сторону Гилберта. Иногда он менялся до неузнаваемости: мог быть максимально вежливым, чутким и внимательным, причём так, что никто даже не мог распознать, насколько сильно он волновался и боялся на самом деле. Энцелад слишком часто видел столь резкие изменения, чтобы обращать на них внимание и тем самым давать другим людям подсказки. К тому же, он не был уверен, что Гилберт сможет справиться со всем разом — он, кажется, едва удерживал этот идиотской поднос в горизонтальном положении.

— Ваша служанка отказывалась говорить мне, где я, — всё тем же резким тоном продолжила Сонал, расправив плечи.

— Во-первых, Шерая не служанка, Ваше Величество. Во-вторых, это я попросил её молчать, так как хотел сам вам обо всём рассказать. Вы позволите?

Сонал прищурилась, оглядывая его, и только спустя несколько секунд кивнула. Гилберт поставил поднос на круглый стол, стоящий у балкона, и аккуратно выдвинул стул.

— Пожалуйста, присядьте, Ваше Величество. То, что я вам скажу, может сильно шокировать вас.

— Не указывайте мне, что делать. Я в состоянии сама принять решение.

Энцелад заметил, как Шерая возвела глаза к потолку и качнула головой.

— Я пойду, — произнесла она, обращаясь к Гилберту, но принцесса повернулась к ней с таким лицом, будто отчитывались перед ней. — Марселин принесёт нужные отвары через час.

— Хорошо, — с лёгкой улыбкой ответил Гилберт. — Будь осторожна и не задерживайся. Рыцари ждут тебя внизу.

Сонал оценивающим взглядом проводила Шераю за дверь, проследила, как Энцелад и Диона без лишних слов встают по обе стороны от неё и наконец посмотрела на поднос, принесённый Гилбертом.

— Я жду вашего ответа.

— А я жду, когда вы сядете. У меня полно дел, но, поверьте, я готов пожертвовать ими и подождать, пока вы поймёте, кто здесь хозяин.

Диона почти неслышно фыркнула. Либо Сонал успела забыть об их существовании, раз не обратила на этот звук внимания, либо считала, что они недостойны ещё одного её взгляда. Энцелада в равной степени устраивали оба варианта. Он всё ещё не понимал в полной мере, для чего они потребовались Гилберту, и предпочёл наблюдать за разговором, а не вмешиваться в него.

— Почему здесь вы? — спросила Сонал, медленно опустив ладони на спинку одного из стульев — ровно напротив того, который Гилберт услужливо выдвинул для неё.

— Вы ожидали кого-то другого?

— Фортинбраса. Я видела его. Я говорила с ним. Он обещал, что поможет.

Диона переступила с ноги на ногу. Как и всякий раз, когда кто-то упоминал это имя, уголок рта Гилберта нервно дёрнулся, и он сам сжал кулаки до громкого хруста.

— Здесь я, Ваше Высочество, — обманчиво спокойным и миролюбивым тоном произнёс Гилберт. — Я, а не Предатель.

Сонал оторопело моргнула.

— Предатель? Нет, вы не понимаете… Он обещал, и он…

— И он Предатель, — услужливо подсказал Гилберт. — Давайте я кое-что объясню вам, Ваше Высочество. Этот мир отличается от того, что вы помните. Вторжение в Сигрид было двести лет назад, и тогда многие совершили Переход сюда, во Второй мир. Вы разве не заметили, что я старше?

Сонал посмотрела на него, как на умалишённого, и совсем не грациозно упала на стул, ударившись локтем о поверхность стола. Гилберт мгновенно продвинул другой стул ближе, сел и, аккуратно взяв ладони Сонал в свои, тихо, но уверенно продолжил:

— Всё не так, как вы помните, Ваше Высочество. И я уверяю вас, что того Третьего сальватора больше нет. Он сгинул в поглощённом Сигриде, понимаете?

Энцелад сильно сомневался, что Гилберт не заготовил чётко структурированную речь и не отрепетировал её трижды. Сколько бы он ни пытался отрицать, он всегда так делал. Однако любое упоминание Предателя, даже намёк на это, выбивал его из колеи куда сильнее, чем хаотичные нападения демонов или многочисленные проблемы, сваливающиеся на их головы. Гилберт мог вынести что угодно, любую угрозу, неразрешимую задачу, скверное празднество и даже продолжительную беседу с принцем Джулианом, настроение которого было отвратительным, но только не упоминание Предателя. Что угодно, только не это.

Энцелад ждал взрыва.

— Не понимаю… — пробормотала Сонал, прижав руки к груди. — Я видела его, слышите? Видела. Он был там, он спас, он обещал помочь…

— Ваше Высочество, — повторил Гилберт таким тихим тоном, который обычно использовался им исключительно для угроз, — я бы никогда не стал лгать вам. Должно быть, вы ещё не окрепли достаточно и ваш разум находится в смятении, но…