— Что? — наконец произнесла она куда тише, чем рассчитывала.
С Себастьяна будто разом слетела маска. Он вновь презрительно сощурил глаза, скривил губы, будто готовился озвучить язвительное и чрезвычайно точное замечание, о котором никто не просил, и слабо качнул головой в сторону.
— Твой хаос движется.
— А.
Зельда покосилась на горстки пепла, оставшиеся от демона, и увидела тонкий след из чёрных песчинок, охваченных сизыми нитями её магии.
— Немного быстрее, чем я ожидала. Думала, успею купить немного аранчини.
— Что? — фыркнул Себастьян.
— Ты вообще знаешь, что это такое?
— Знаю.
— Тогда я не понимаю, как ты можешь быть таким бездушным.
Зельда развернулась, не говоря больше ни слова, и направилась за хаосом. Он начнёт растворяться в воздухе, самой магии этого мира и свободных частицах хаоса совсем скоро, и таким образом будет искать своего хозяина, но уж лучше Зельда с уверенным видом будет идти вперёд и откроет портал чуть дальше, чем будет стоять под пристальным взглядом Себастьяна, объяснять ему, как важно не отказываться от прекрасной еды, и притворяться, будто странного приступа не было.
Фортинбрас был прав, когда сказал, что этот мир понравится ей больше. Но он не говорил, что в нём может быть так трудно.
***
— Боги милостивые. — Энцелад вздохнул, провёл ладонью по лицу, надеясь, что он всего лишь не выспался и сейчас видит всякую ерунду, но, вновь посмотрев на кровать сестры, всё ещё видел полуголого Артура, уткнувшегося в подушку. — Что ты тут делаешь?
Артур вяло махнул рукой и отвернулся от него.
— Даю три секунды, после чего вышвырну тебя за дверь.
— Тебе с подробностями? — промямлил Артур в подушку.
— От смерти тебя отделяет всего секунда.
— Значит, без подробностей. — Артур приподнялся на локтях и сонно уставился на него. — Итак, я тут сплю. Вопросы?
Не то чтобы после такого довольно исчерпывающего ответа у Энцелада должны были остаться вопросы. Он прекрасно знал об отношениях Дионы и Артура и не имел никакого права мешать им, но Диона обещала, что будет отдыхать после серьёзного ранения, полученного два дня назад у бреши в Канберре. Демон с очень острыми рогами продырявил ей левое предплечье, и Диона именами их родителей поклялась, что будет отдыхать. Энцелад прекрасно знал, что она сделала это только для того, чтобы он оставил её в покое, но всё равно был немного разочарован. Скорее в себе, вновь поверившим сестре, чем ей, умевшей добиваться от него желаемого.
— Только один. Почему без одежды?
— С подробностями? — на всякий случай повторил Артур.
— Я тебя сейчас убью.
— Да ладно, расслабься. В Лос-Анджелесе жарко, я к такому не привык…
— Ты же знал, что она серьёзно ранена.
— В своё оправдание скажу, что она сама на меня набросилась, а я только хотел узнать, как она себя чувствует! Теперь я могу жить спокойно?
— Пока встречаешься с моей сестрой — нет.
Артур издал мученический стон и уткнулся лицом в подушку.
Он, вообще-то, был отличным вариантом и вполне устраивал Энцелада, чего нельзя было сказать о большей части прошлых любовников и ухажёров Дионы. Почти все шли на попятную, когда по-настоящему осознавали, кто она и кто её брат, а те, кто не прошёл эриам, смотрели на него так, будто он был серийным убийцей и мучителем животных. Артур же хоть и был намного младше, — Энцелад никогда не забывал о разнице в двести лет, которая существовала между сигридцами из другого мира и теми, кто жил здесь ещё до Вторжения, — имел достаточно наглости и храбрости, чтобы не бояться его и одновременно очаровывать его сестру своим характером и неиссякаемым источником позитива. Енох тоже пытался, но он, вообще-то, пытался очаровать всех и каждого.
— Вставай, — жёстко произнёс Энцелад, — Шерае нужно несколько рыцарей, чтобы навестить Кемену.
Артур мгновенно оживился и едва не подскочил на месте.
— Кемену?
— Вставай, — повторил Энцелад. — Чтобы через пять минут был внизу.
— Почему она не берёт вас?
— Потому что мы нужны Гилберту.
— Ага, понятно, — ответил Артур таким тоном, который говорил о том, что ему ничего не понятно. — Из-за той принцессы? Очень странно.
Энцеладу самому казалось это странным, но он рыцарь, а не городской следователь, чтобы задавать вопросы. Он живёт и служит на благо короля, которому принёс клятву, и беспрекословно выполняет все его приказы. Даже если он обращался к нему по имени и характер их отношений можно было описать словом «дружеские», Энцелад никогда не забывал, кем являлся на самом деле.
— А Дионе вообще уже можно браться за дело? — с искренним беспокойством на лице спросил Артур, наполовину свесившись с кровати и ища одежду на полу.
— Боги, — повторил Энцелад, отходя в сторону. — Вас вообще нельзя оставлять без присмотра.
— Ну? — Артур поднял на него глаза и повторил: — Ей можно браться за дело?
— Если она, как ты говоришь, сама набросилась на тебя, то да, можно. Но если из-за этого её выздоровление отложилось, ты будешь всю ночь стоять на дежурстве на коронации Джулиана.
— Не-ет, — неверяще протянул Артур, в ужасе уставившись на него. — Ты не настолько жесток.
— О, ещё как, — встряла стоящая на пороге комнаты Диона. — Доброе утро, Энци. Где мой чай?
Энцелад закатил глаза. Вчера он сказал, что разбудит её утром, чтобы она точно не проспала, — это вполне могло случиться из-за отваров, которые приготовила Марселин, — но застал в комнате только спящего Артура и до сих пор понятия не имел, где носило его сестру.
Выглядела она превосходно: в совсем новых, идеально сидящих, точно вторая кожа, чёрных кожаных доспехах, ещё слабо поблескивающих из-за чар — прошлые доспехи были безнадёжно уничтожены хаосом демона, который продырявил ей руку и сумел разбить защитные чары. На лице — ни следа усталости или рассеянности, серые глаза сверкали так, будто Диона была готова прямо сейчас ринуться в бой. Она даже волосы собрала в тугой хвост, как делала всегда, когда бралась за работу.
— Где ты была? — спросил Энцелад, напрочь проигнорировав замечание о чае. Диона почему-то была уверена, что каждый раз, когда он будил её, он был обязан приносить её любимый чай с жасмином.
— У Марселин, где ещё мне быть?
— Мы нужны Гилберту.
— Если бы мы были нужны ему, мы бы уже были рядом.
Она была абсолютно права, ведь принесённая ими клятва позволяла понять, когда король всерьёз нуждался в них, но Энцелад не привык отклонятся от привычной инструкции. Даже если они остаются в особняке, даже если Гилберт просто сказал прийти сразу же, как Диона проснётся, это не означало, что они могли растянуть всё на несколько часов. И без того прошло больше десяти минут, которые сильно нервировали Энцелада.
Диона широко улыбнулась ему и поманила за собой. Очевидно, её совсем не волновало, что Артур всё ещё был в её постели.
— Когда-нибудь вы сведёте меня в могилу… — пробормотал Энцелад, идя вслед за сестрой.
— И я тебя очень люблю. Но, может, сходишь с кем-нибудь на свидание? — невинно хлопая глазами, предложила Диона. — Ты такой угрюмый, надо больше…
— Что мне сделать, чтобы ты, наконец, успокоилась?
— Не быть таким вредным и злым.
— Я не вредный и не злой. Я просто выполняю свою работу.
— Вот она и сведёт тебя в могилу.
Энцелад устало вздохнул. Диона была невыносима лишь в двух случаях — когда ей не позволяли участвовать в каком-нибудь крупном деле и в первые часы после того, как целители официально разрешали ей не соблюдать постельный режим. И всегда доставалось либо Энцеладу, которого она терроризировала бесконечными вопросами, либо Артуру, который абсолютно точно не отвечал на те же самые вопросы.
Иногда Энцелад не понимал, как эта неугомонная, бесцеремонная и дерзкая девушка может быть его сестрой.
— Так мы же к Гилберту, — озадаченно произнесла Диона, когда коридор, который должен был вести в его кабинет, перестроился и вывел их к кухне.