Судя по тому, что Кит Риндер опять общался жестами, у Фройтера вот-вот мог случиться нервный срыв и все остатки своего самообладания он тратил на то, чтобы не позволять искателю говорить. Твайла считала это отличным решением: пусть и ненадолго, но её голова не будет болеть из-за бесконечных обвинений. Хотя от осуждающих взглядов это, разумеется, не спасало.

Как и от любви Лукреции к щепотке драмы. Твайла не успела даже занять пустой стул, на который указал Фройтер, — стоящий подальше от Кита, разумеется, — как Лукреция громко вздохнула, села рядом и выпалила:

— Диего в деле.

Николас, так и не дождавшийся душа, продолжил спокойно выковыривать кусочки овощей со дна картонной коробки с логотипом какого-то ресторана. Либо он успел оглохнуть, либо не знал, кто такой Диего, что, как считала Твайла, было невозможно.

— Надеюсь, ты шутишь, — пробормотал Фройтер, перестав изображать страдальца.

— Не шучу, — строго ответила Лукреция, затем медленно обвела сосредоточенным взглядом Твайлу, Николаса и Кита. — Драу принесли весть, что он уже ищет вас.

— Невероятно… — выдохнула Твайла.

Кит взмахнул руками и показал что-то, чего она не поняла. Но надеялась, что это относилось к делу, иначе она окончательно разочаруется в искателе и больше не будет убеждать себя, что даже такие, как он, могут иметь мозги.

Николас наконец оторвался от еды и невинно уточнил:

— Кто такой Диего?

Лукреция возмущённо воскликнула, хлопнув ладонью по столу.

— Ты всерьёз не знаешь?

Николас похлопал глазами, но ничего не ответил.

— Боги всемогущие, — пролепетала Лукреция, прижимая ладонь ко лбу, — эти дети сводят меня с ума…

— Ты знаешь Энцелада? — уточнил Фройтер таким тоном, будто спрашивал у ребёнка, зачем ему пытаться проглотить степлер.

— Разумеется, знаю! — фыркнул Николас.

— И не знаешь Диего? — удивлённо повторила Лукреция. — Да он лучший из лучших!

— После Энцелада, — поправил её Фройтер.

— Разумеется, после Энцелада, — согласилась Лукреция. — Но Энцелад не владеет магией, а Диего был удостоен этой чести. Если коалиция решила привлечь его, значит, всё совсем плохо… Чем он занимался до этого?

— Как и все, искал Первую.

— М-да… И впрямь всё плохо.

— Не может же этот Диего быть таким ужасным? — с надеждой спросил Николас.

Лукреция быстро покачала головой.

— Он не ужасный, правда, но он…

Девушка остановилась, бросила быстрый взгляд на Твайлу и расправила плечи с таким невозмутимым лицом, будто ничего не произошло. Будто они не пытались через одни взгляды молча понять, о чём они могут рассказать Николасу, а о чём следует молчать — даже с учётом того, кем он был.

Это-то и не нравилось Твайле сильнее всего. Чтобы люди доверяли ей, она должна быть максимально честной и открытой, но существовали тайны, которые она не могла раскрыть при всём желании. Кристалл Йоннет, попавший к ней вовсе не так, как она рассказала Первой, Диего и его магия, количество людей, которые знали Твайлу и были согласны помочь ей спастись от коалиции. Твайле было выгодно показывать, что она всегда справлялась со всем сама и была одна, но лишь потому, что она не могла поставить под удар Фройтера, Лукрецию или того же Диего.

Хотя она сильно сомневалась, что Диего могло хоть что-нибудь угрожать. Если Лукреция права и коалиция привлекла его для их поисков, то у Твайла катастрофически мало шансов переманить его на свою сторону. Диего всегда следовал принесённым клятвам и был человеком чести, но он никогда не клялся в том, что защитит Твайлу, по-настоящему, даже если она по-глупому этого хотела.

— Выходит, — пробормотала она, всерьёз задумываясь над тем, что намного проще будет сдаться коалиции и как-то убедить всех, что она использовала хаос с целью контролировать Николаса и Кита, — нам нужно найти убийцу господина Илира раньше, чем Диего найдёт нас.

— Или для начала просто доказать, что ты невиновна, — подняв вверх указательный палец, сказала Лукреция. — По-моему это немного проще, чем выследить Маракса.

— И как ты это представляешь? — ощетинилась Твайла. — Мне просто заявиться в зал Истины и проникновенно рассказать им о том, что мне доверяли Йоннет и остальные? Они могут подумать, что я помогала Фортинбрасу!

Технически Твайла, упомянувшая имя Третьего, не нарушила никаких правил и клятв, потому что не следовала им, но Кит посмотрел на неё так, будто она из милой прилежной девушки превратилась в кровожадного монстра.

— Только если они не увидят правду, — пробормотал Николас, после чего, буквально через секунду, подскочил на ноги, хлопнув в ладоши. — Да, именно это нам и нужно! Пусть увидят тебя!

Лукреция нервно рассмеялась.

— А то они меня не видели! — раздражённо выпалила Твайла.

— Нет-нет, они должны увидеть, что ты на их стороне! Нужно найти и показать им кристалл Масрура!

Твайла всегда думала, что Фройтер — самый здравомыслящий человек из всех и его невозможно чем-либо удивить, но оказалось, что это не так. Из-за слов Николаса он даже потерял контроль над магией, лишавшей Кита голоса, и спустя долю секунды искатель разразился гневной тирадой, которую, должно быть, слышали все без исключения соседи.

***

Под ногами Гилберта что-то хрустнуло. Он опустил глаза и поморщился, распознав в обугленных останках часть тела довольно крупного ноктиса.

— Ничего? — спросил он, быстро отпихивая останки как можно дальше.

— Ничего, — отрапортовала Шерая, остановившись рядом. — Здесь их нет.

— Проклятье…

— Зато Енох сказал, что нашёл запечатанную дверь, ведущую вниз, в подземелья.

— Вниз? — удивлённо повторил Гилберт, пытаясь разглядеть в развалинах Тулума хоть что-то, похожее на настоящую дверь. — Как её тут ещё не обнаружили?

— Как-то же не обнаружили гнездо демонов.

С этим Гилберт поспорить не мог.

— Не так я представлял отпуск на Юкатане…

— Будто у тебя бывает отпуск.

Очередное замечание, озвученное довольно пресным тоном, Гилберт решил оставить без внимания. Шерая могла сколько угодно показывать, что она совсем не устала который час поддерживать барьеры, не пускавшие многочисленных туристов в археологическую зону Тулума, наиболее популярную из всех, но Гилберт примерно представлял, сколько сил ей требуется для этого на самом деле. Туристы валили сюда толпами, желая рассмотреть один из городов цивилизации майя, и совсем не подозревали о том, что здесь сокрыты бреши демонов, целые гнёзда ноктисов и подземелья, о существовании которых земляне даже не подозревали. Те всегда были скрыты хаосом, но теперь их предстояло скрывать магам коалиции — вряд ли земная общественность выдержит что-то подобное и не бросит все силы на изучение неожиданно появившегося объекта исторической важности. До сих пор эта земная общественность спокойно расхаживала по территории, под которой прятались демоны, и Гилберт боялся представить, что будет, если люди сунутся туда, откуда они этих демонов вытравили.

К счастью, потерь с их стороны не было. Но в противовес этому шёл тот факт, что многие демоны успели сбежать через бреши или самым обычным и довольно трусливым способом. Те же, что остались, были сожжены магией Шераи и Диего, который исчез сразу же, как стало понятно, что Николаса с демоницей им здесь не найти. Зато остался Енох и Артур, который явно не радовался жаркому климату и влажному воздуху и с угрюмым выражением лица в нескольких метрах позади следил, чтобы никто не застал Гилберта и Шераю врасплох. Ещё несколько рыцарей изучали периметр, эльфы и феи избавлялись от тел демонов и ноктисов, только Енох, кажется, ослушался приказа и сунулся туда, куда не должен был.

Если бы перед ними не стояла конкретная цель, Гилберт уговорил бы Шераю задержаться в этом прекрасном месте и тщательно изучить его. Вне зависимости от времени и погоды, Гилберту нравился каждый кусочек этого мира: с его шумными яркими городами, различными штатами, графствами и территориями; с дикими лесами, отдалёнными островами и горами такой высоты, где уже становилось трудно дышать; со следами древних народов, остававшихся только на страницах истории этого мира. Такие были и в Сигриде, но Гилберт даже Ребнезар не изучил вдоль и поперёк, не говоря уже об остальном мире, оттого и пытался узнать и увидеть как можно больше в этом мире. Шерая разделяла его энтузиазм лишь в те моменты, когда подобное не несло угрозу его жизни или тогда, когда они не были заняты чем-то чрезвычайно важным, не терпящим отлагательств.