Ответ, наверное, был на поверхности, и уцепиться за него смог только Фортинбрас.

Прямо посреди спора, когда Гилберт, не отступая, доказывал, что коалиции важно знать, откуда они явились, Фортинбрас поднялся, оглушительно скрипнув стулом. Всего на мгновение, но в движение пришёл каждый присутствующий. Шерая вскинула руку, готовая остановить его, рыцари, феи и эльфы напряглись, сделав шаг вперёд. Эйс, не отдавая себе отчёта в действиях, приподнялся, но вдруг его тело просто застыло, чем-то схваченное. На секунду магия взбесилась, и этой секунды хватило, чтобы понять — Фортинбрас обездвижел каждого с помощью Времени. Каждого, но только не Пайпер.

— Всё нормально, — резко произнесла она, будто не замечая всеобщего оцепенения. — Я просто не хочу есть, ясно?

— Ясно, — согласился Фортинбрас, остановившись точно между ней и Гилбертом.

Коротко улыбнувшись ему, сальватор упёрся рукой в спинку стула Пайпер, наклонился ниже и взял одну из вилок, после чего, немного подумав, подцепил маленький лист салата с тарелки Пайпер и съел его. Эйс почувствовал, как по его телу побежали мурашки. На долю мгновения глаза Шераи стали алыми, а после вновь вернулись к нормальному серому оттенку. Никого не замечая, Фортинбрас внимательно разглядывал содержимое тарелки, — аккуратно нарезанные кусочки идеально прожаренного мяса, овощи в кисло-сладком соусе, листы салата и приправы, которых Эйс не знал, — после чего выбирал что-то одно и пробовал. Эйс никак не мог подавить желание кинуть в него вилку, а лучше нож. Что это за новый вид издевательства такой?.. Сам Фортинбрас даже не притронулся к еде, стоящей перед ним, но сейчас…

— Всё нормально, — повторил он, на секунду скривившись. Эйсу показалось, что он хотел прижать руку ко рту, будто останавливая приступ тошноты, но сдержался. — Яда нет. Ты можешь спокойно есть.

Пайпер испугано смотрела на него, должно быть, целую вечность, — на самом деле всего пять секунд, Эйс специально считал, — пока чей-то хриплый голос не произнёс:

— С каких пор наличие яда ты определяешь вот так?

Николас испуганно взвизгнул, подскочив на месте, и обернулся к раскрытым дверям. С губ Шераи сорвался облегчённый выдох, мгновенно сменившийся напряжённым смехом Гилберта. Эйс не считал, что выходка Фортинбраса заслуживает смеха, но, наверное, Эйс плохо разбирался в людях. Или великанах, если учитывать все расовые особенности, о которых он постоянно забывал. Может быть, это нормально — реагировать вот так на Стефана, стоящего в дверях в идеально сидящих брюках, пиджаке и рубашке и лениво оглядывающего собравшихся. Марселин рядом с ним выглядела как человек, которого только что вытащили из кровати: мятая одежда, растрёпанные волосы и полная растерянность на лице.

— Я подумал, что Марселин шутит, — с улыбкой произнёс Стефан, кивнув на девушку, — потому что поверить, что сам Третий сальватор здесь, а Гилберт ещё не попытался закопать тебя где-нибудь в саду… Нет, это не просто сложно. Это невозможно. И как же ты выторговал себе милость?

— Разве похоже, что я её выторговал? — невозмутимо отозвался Фортинбрас, выпрямившись во весь рост. — Его Высочество всё ещё считает, что я опасен. Ах да, кстати, — он повернулся к Гилберту, лицо которого мгновенно стало мрачнее, и добавил с улыбкой: — Теперь ужин действительно стал приветственным.

***

Гилберт едва не свалился, когда от злости пнул воздух, но, заметив пристально смотрящего на него Энцелада, мгновенно остановился. Шерая, идущая за ним по пятам, только вздохнула, будто совсем не была удивлена. Энцелад, на самом-то деле, тоже: вспышки гнева Гилберта были частым явлением, и неудивительно, что после появления Третьего сальватора они лишь усилились.

— О, — выдавил Гилберт, проводя ладонями по лицу. И секундой позже повторил: — О.

— Ужин прошёл неудачно?

— Если я ещё хоть раз увижу, как он и Стефан разговаривают…

— Всё было лучше, чем я ожидала, — вставила Шерая, собрав руки на груди. — Стефан спас ситуацию.

— Ты издеваешься? — взвился Гилберт. — Он же только проснулся!

— Вчера, — уточнил Энцелад. — Он проснулся вчера. Марселин сказала, что он просто хотел немного отдохнуть.

— С каких пор отдых включает в себя обмен любезностями с Предателем?!

Гилберт продолжал ругаться и совсем скоро перешёл на крики, которые, однако, очень быстро утихли. Удивительно, что сорвался он только сейчас — прошло не меньше трёх часов, лишь полтора из которых Энцелад ждал, когда ужин закончится. Если бы он был там и следил за Третьим сальватором, этого ожидания бы не было.

Но Гилберт почему-то решил, что Энцелад не справится.

— Ты считаешь, что я слабак?

Гилберт мотнул головой, уставился на него, как на умалишённого, и растерянно заморгал.

Энцелад знал, что выбрал неверный подход. Боги, разумеется, он знал это. Он даже не пытался выглядеть соответствующе, причём с той самой минуты, как передал командование рыцарям Фроуду, а доспехи убрал в шкаф, где теперь им было самое место. Даже сейчас Энцелад не был готов, и он об этом прекрасно помнил. Он никогда не появлялся без формы, и теперь простая футболка и спортивные штаны, — идиотские спортивные штаны из супермаркета, которые как-то притащили Диона и Марселин, — вместе с кроссовками смотрелись просто смехотворно, особенно на фоне ножен с Нотунгом, висящего на поясе. Этот меч — единственное оружие, к которому Энцелад прикасался за все эти дни.

Его меч, созданный феями и полученный в награду за спасение наследницы много лет назад, сгорел вместе с телом Дионы, а её лук… Энцелад не мог даже прикасаться к нему. Каждый раз, взяв его в руки, он чувствовал, как стрела охотно формируется под его пальцами, но слышал лишь отвратительный звук, с которым та пробивала грудь его сестре.

— Что я, не справлюсь с ними?

Гилберт вздохнул, ещё раз провёл ладонью по лицу и посмотрел ему в глаза с большей уверенностью. Он почти был похож на короля, но только почти. То ли всё ещё не мог прийти в себя после продолжительного нахождения в одном помещении с Третьим сальватором, то ли испытывал жалость к Энцеладу.

Если это и впрямь жалость, то Энцелад за себя не отвечает.

— Я думаю, — аккуратно начал Гилберт, сложив ладони вместе, — что тебе следует… отдохнуть.

С губ Энцелада сорвался нервный смешок.

— Отдохнуть? С чего бы это?

— Энцелад, пожалуйста, просто выслушай меня. Я… — он запнулся, опустив глаза, и всего на мгновение, но Энцеладу стало неловко.

Это просто смешно. Чтобы он, сильнейший рыцарь коалиции, испытывал неловкость? Даже если перед ним стоял его король? Нет, нет и ещё раз нет. Энцелад не настолько слаб.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — наконец произнёс Гилберт, подняв на него глаза. — Правда понимаю. Но Диона умерла, и теперь…

— Она не умерла, — возразил Энцелад, резко выпрямившись. — Её убили. Чувствуешь разницу?

— Разумеется, я… я чувствую. Я понимаю, Энцелад, правда. И я лишь хочу, чтобы ты… Чтобы ты немного отдохнул. Пришёл к себя. Я не хочу, чтобы ты рисковал собой из-за…

Уголок губ Энцелада дёрнулся. Сказывался либо недосып, либо литры кофе Марселин, которые он вливал в себя, боясь хотя бы на секунду закрыть глаза и увидеть изуродованное тело Дионы на своих руках. Его сестру убили, а Гилберт говорил об отдыхе.

Его сестру убили.

— Я отдохну, — тихо, но уверенно произнёс Энцелад, когда сбивчивые оправдания Гилберта наконец затихли, — когда голова Иснана окажется у моих ног. Ни секундой раньше. И если для этого мне придётся постоянно следить за Третьим сальватором и его людьми, да даже если придётся прислуживать им, чтобы он поверил, что мы ему доверяем и он начал доверять нам, я сделаю это. Одно Слово против Времени, Силы и Движения — ничто. Если это приблизит меня к убийству Иснана, я с радостью сделаю всё, что они потребуют.

Подчиняться другим было не так уж и сложно. Может, дело было в отцовском воспитании, который даже дома был скорее не отцом, а главным рыцарем Кэргора, Правой Рукой Эквейса. Энцелад с самого детства знал, когда нужно заткнуть рот и делать то, что приказывают. Он и сам научился этому, уверенный, что вполне может претендовать на место отца после его смерти. Потому что он был лучшим рыцарем из всех. Умнейшим, сильнейшим. Он никогда не сдавался и знал, как действовать в критической ситуации.